Факты, числа, терминология относительно Уркуна могут подвергаться сомнениям и спорам. Его значимость, масштабность, память о нем - никогда. 100-летняя годовщина, возможно, не самого главного события в истории страны, но уж точно крупнейшей трагедии нации, не могла обойтись без какого бы то ни было визуального воплощения. Хотя, нет, мы же в Кыргызстане - вполне себе могла.
Премьера кинокартины «Уркун» была запланирована аккурат на 31 августа. Заботливые власти в лице специальных комиссий, конечно же, не дали омрачить 25-летие нашей независимости фильмом о борьбе за нее – разрешение на прокат было получено в конце сентября, в кинотеатры фильм пришел месяц назад.
Историческая важность картины и преодоленное авторами давление позволяют «Уркуну» претендовать на особое внимание кыргызстанского зрителя. Как минимум. Как максимум – на снисходительное к себе отношение. Чтобы посмотреть фильм (а это необходимо), не отвлекаясь на вызываемое обычно нашим кино чувство досады и желание сбежать с сеанса, необходимо заранее договориться с самим собой - чтобы с пониманием отнестись к ограниченности как материальных, так и профессиональных ресурсов, не ждать от картины качественной реализации замысла ни в технической, ни в идейной плоскости, снизить свои требования. Тогда есть возможность испытать от картины больше впечатления.
«Уркун» начинается с популярной в нашей стране романтизации традиционного быта кочевников. Все было хорошо – люди жили в горах, варили мясо, играли. В кыргызский Эдем жестоко врывается власть Российской империи и без особых церемоний его разоряет.
Сценаристы избрали верный способ показать исторические события через повествование об одной семье. Однако, таким образом трудно прочувствовать масштаб Уркуна. Это не был библейский исход евреев из Египта под предводительством Моисея (будь мы христианами, такие ассоциативные параллели были бы неизбежны), но все же трагедия не была локальной.
К сожалению, «Уркун» получился больше фильмом-погоней с жертвами и злодеями. Намек на экранизацию крупного исторического события растворяется где-то к середине ленты.
Главный герой Салман – эпический образ. Это Геракл, Ланселот, Супермен. Защитник слабых и угнетенных. Сила, ум, отвага и мужественность почти в абсолюте. Центральный и, соответственно, самый яркий положительный персонаж в картине. К тому же, неплохо воплощенный.
Однако, убедительнее отрицательные герои - предатели-кыргызы, которые настолько противны и гадки, что стоит посмотреть фильм только из-за них - чтобы восхититься игрой актеров.
Персонажу русского военачальника тоже удается вызвать самое настоящее отторжение у зрителя. Это безусловный злодей. Без капли жалости, сострадания, терпения он отдает убийственные приказы. Презирает «туземцев» всеми фибрами души.
Авторы фильма намеренно избегают националистических акцентов - в трагедии виноваты не русские, виновата имперская власть. Для баланса со злобным военным сценаристы ввели эпизодический персонаж. Саша (или Сашке) заступается за кыргызов, помогает им себе во вред, пытается говорить на местном языке. Не самая правдоподобная, но очень трогательная роль.
Непонятно, почему фильм снять только на кыргызском. Все знают, что языком владеет далеко не каждый – почему были проигнорированы субтитры? Ужели неважно приобщить к теме Уркуна и русскоязычную аудиторию? Или это тема только о кыргызах и для кыргызов? Разве Уркун – это только про этнос, а не про всю нацию? 100 лет спустя у нас нет понимания, что страна сформировалась из всех, кто тогда остался жив, в том числе, и русских.
В России до сегодняшнего дня превалирует риторика - «войну выиграли русские». Для нас это история знакомая и довольно обидная. Из наших (как любят подчеркивать в той же метрополии) «республик» человеческий ресурс был задействован в меньшем количестве. Значит ли это, что мы не относимся ко Второй мировой войне?
У нас срабатывает тот же принцип. Мы забываем, что в Уркуне гибли мирные русские переселенцы, не только этнические кыргызы. Кто был прав или виноват век назад - такие вопросы не поддаются адекватным дискуссиям. Важнее, что каждый в этой стране имеет право и должен знать о событиях 1916 года. Есть немало людей, которые не имеют никакого понятия об Уркуне.
Уркун – это трагедия, и говорить о ней по-другому нельзя. Однако напряженность в фильме навязчива и даже истерична. Без умолку солирующий в фильме надрыв вызывает обратную от задуманной реакцию. Как можно смеяться, видя на экране, как человек падает в сугроб и умирает? В кыргызском кино – легко. Беспощадная эксплуатация одной единственной музыкальной композиции в каждом нерадостном эпизоде дешевит ленту.
«Уркун» запоминается моментами. Почтенная апа разворачивает свой элечек, чтобы похоронить умершего младенца. Предатель подобострастно пьет за царя, не до конца поняв смысл тоста. Сожженную юрту на тоненьком прутике удерживает единственный выживший после набега карателей мальчишка...
В заголовке «Уркун» не зря обозначен как главный фильм года. Речь не идет о том, чтобы называть его лучшим. Несмотря на поразительную даже для нашего кино неряшливость в монтаже и звуке, не всегда естественный, приторный трагизм и отсутствие цельного впечатления, в этом году (и не только) это для нас самая важная история на большом экране.
