Два года после пробуждения протеста

5 декабря исполняется два года началу самых массовых с 1993 года политических протестных выступлений в России. На следующий день после выборов в Госдуму в 2011 году акция движения "Солидарность" на Чистопрудном бульваре в Москве собрала несколько тысяч человек, которые отказывались признавать итоги выборов.

С пятого декабря 2011 года в течение почти двух лет в России не прекращались массовые акции протеста. Это время вошло в современную историю России белыми лентами, многочисленными "оккупай" на московских бульварах и площадях и "болотным делом". Несколько участников декабрьских событий 2011 года оценивают прошедшие два года и свои впечатления от развития событий в течение этого времени.

По разным оценкам, на Чистопрудный бульвар 5 декабря 2011 года пришли от 2 до 10 тысяч человек. Такая разница в оценках количества участников антиправительственных митингов станет типичной. И на легендарном митинге на проспекте Сахарова, и на Болотной площади 6 мая 2012 года, и на акциях "белое кольцо" – всегда меньшую цифру давала полиция, организаторы настаивали на большей.

Пришедшие на митинг "Солидарности" пятого декабря несли лозунги "Выборы – фарс", "Вернем стране выбор". Тогда в ходе столкновений с полицией были задержаны около 300 человек, в том числе оппозиционный блогер, ставший в 2013 году кандидатом в мэры Москвы, Алексей Навальный и один из лидеров движения "Солидарность" Илья Яшин, который подал жалобу в Страсбургский суд в связи с незаконным задержанием. Теперь перспектива этой жалобы его волнует не сильно, поскольку, по его словам, важнее судьба тех, кто в последние два года стали политическими заключенными. Илья Яшин считает, что страна уже никогда не станет прежней, хотя на митингах и стало менее многолюдно:

– Мне кажется, что за эти два года просто поменялся воздух в стране. Три-четыре года назад на протестную акцию выходило по несколько сотен человек. Казалось, что протестное движение – это такая маргинальная группа людей, которая добивается каких-то целей, в принципе нереализуемых. В декабре 2011 года стало понятно, что нас много и игнорировать нас очень сложно. На протяжении этих двух лет власть пытается загнать оппозицию обратно в эту маргинальную нишу, но сделать это не получается и, скорее всего, уже не получится. Были, конечно, допущены некоторые ошибки. Они были связаны с тактическими разногласиями лидеров оппозиции. Зачастую эти разногласия, какие-то склоки приводили к разочарованию части протестного движения. Но в целом, на мой взгляд, все идет так, как должно идти. Никто не говорил, что будет легко. Никто не говорил, что это спринт. Это такая длинная марафонская дистанция. Если мы сохраним дыхание до финиша, если мы достигнем финишной черты, то призом для нас для всех будет нормальная цивилизованная демократическая страна. Это длинная дистанция. Причем мы не знаем, где финиш: может быть, за углом, а может быть, еще пробежать нужно столько же. Но невозможно марафон бежать все время с одним и тем же высоким темпом. Власть подкидывает все новые и новые поводы для ускорения – это правда. То какой-нибудь закон примет, который всех возмутит, то еще какое-нибудь совершит действие, которое приводит к раздражению общества и привлечению в протестное движение все новых и новых частей общества. Очень важно сохранять мудрость и последовательность. Если мы будем двигаться последовательно, если мы будем четко осознавать цели, если не будем скатываться в междоусобные разборки, то, я убежден, в финале мы достигнем того, чего мы добиваемся.

– Два года назад вы могли предположить, что будет "болотное дело"?

– Да, это было вполне предсказуемо. Ровно два года назад 5 декабря я был арестован на самой первой протестной демонстрации на Чистых прудах, которая состоялась на следующий день после выборов. 15 суток провел за решеткой. Первую крупнейшую акцию на Болотной площади я пропустил ровно потому, что находился в спецприемнике на Симферопольском бульваре. Вполне можно было предположить, что власть начнет закручивать гайки. Вообще, власти была на перепутье: либо начать переговоры с оппозицией, даже не только с оппозицией, а с раздраженной, недовольной частью общества, либо закручивать гайки. Власть, очевидно, выбрала второй сценарий. Сегодня Россия лидирует по числу политических заключенных среди всех европейских стран, включая Белоруссию. Но это не значит, что власти удалось уничтожить протестное движение, потому что власть, как обычно, борется со следствием, а не с причинами. Она борется с протестующими, а не с причинами протестов, – говорит Илья Яшин.

После 5 декабря была "первая Болотная": 10 декабря 2011 года на улицы Москвы вышло, по максимальным оценкам, до 150 тысяч человек. 24 декабря 2011 года не меньше народу собралось на проспекте Сахарова.​ 4 февраля 2012 года от 36 до 120 тысяч человек снова вышли на Болотную площадь на шествие и митинг "За честные выборы". Многим тогда казалось, что волну настоящего протеста уже не остановить. Протест, действительно, был настоящим, но в то, что он будет решающим, даже тогда верили далеко не все пришедшие. Художница Алена Романова не была постоянной участницей протестных митингов, на них чаще бывала ее дочь и еще многие прекрасные молодые люди, о встречах с которыми Алена Романова вспоминает как о главном впечатлении от тех дней:

– Я изначально считала, что то, что у нас происходит, если на что-то похоже, то, скорее, на 1905 год. Все равно нужно время. Виноград зелен. Я в этом была уверена уже тогда. Но одно дело – знать что-то заранее и понимать, а другое дело – это проживать. Заранее я знала, что это все преждевременная попытка. Почему я тогда все-таки в этом стала участвовать? Потому что я совершенно не ожидала, что появилось за это время чудесное поколение молодых. Потому что казалось, что они спят с крепко закрытыми глазами. Вдруг оказалось – нет. Было две вещи, почему я в этом участвовала. Во-первых, вдруг образовавшаяся прекрасная компания, которую я не ожидала увидеть, потому что последние десять лет жила с ощущением непрекращающейся тошноты. Второе: пусть ничего не получится, но это лучше, чем продолжать валяться в депрессии. Это были причины участия. Хотя у меня была мысль, что креатив погубит ребят, которые всем этим занимаются. Теперь я вижу и другую часть моих сограждан – ту часть, которая не хочет никакой свободы. Их довольно много. Поэтому вначале были те прекрасные, умные, молодые, а сейчас мы видим и других. И чья возьмет, я не знаю. Но ощущение от этих двух лет, конечно, очень тяжелое.

Среди лиц и героев протестного движения последних двух лет сегодня трудно найти тех, кто абсолютно не разочарован в результатах. Дума осталась той, которую честно или нет, но избрали в декабре 2011-го. Потом снова избрали президентом Владимира Путина. Среди достижений бурных месяцев с белыми лентами, "контрольными прогулками", лагерем оппозиции под именем "Оккупай Абай" в Москве уверенно называют рождение российской оппозиции. Рождение и вырождение – такой взгляд спустя два года тоже существует. Лидер "Яблока" Сергей Митрохин, который сам был задержан в ходе одной из декабрьских акций 2011 года, объясняет, откуда берется такой пессимизм:

– Успехом было стихийное пробуждение гражданского общества. Оно показало, что существует, оно заставило власть задуматься о происходящем. В этом, пожалуй, самый главный успех. К сожалению, те оппозиционные силы, которые пытались организовать дальнейшее продолжение этой массовой активности, не сумели этого сделать. В результате активность пошла на спад, не вылилась ни в какие политические результаты. Это самое печальное из того, что произошло. Кроме того, тяжелое чувство рождает безответственность ряда оппозиционных политиков, которые пытались заработать очки за счет этих массовых акций. Их безответственность привела к страданиям и к тому, что мы имеем "узников Болотной". Конечно, за это, в первую очередь, ответственна власть. Но власти эти оппозиционные лидеры сильно помогли своим весьма провокационным поведением, своей тактикой. Самый печальный итог, что мы получили заключенных, но не получили политических результатов. Сейчас нужна внятная, трезвая повестка дня для оппозиции с формулированием конкретных и четких требований, связанных с демократизацией, либерализацией, и мобилизация под эти требования массового протеста. Но большинство оппозиционных политиков, которые раньше участвовали в организации этих митингов, на формулирование такой повестки не способны. Как мне кажется, сейчас значительная часть российских политиков склонна к популизму. Это заигрывание с национализмом, либо нечувствительность к угрозам, идущим от национализма. Это вливание в олигархические кланы, которые пусть и недовольны действующим режимом, но все равно остаются олигархическими. Эти факторы превращают оппозицию в такое движение, которое, по сути, не является альтернативой нынешней власти. Мы в "Яблоке" стараемся всем этим тенденциям противостоять. Пока наших сил явно недостаточно.

События на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 года стали негативной кульминацией протестного движения, начавшегося в декабре 2011 года. Санкционированная антиправительственная акция "Марш миллионов" под лозунгами "За честную власть! За Россию без Путина" закончилась столкновениями с полицией, которые власти квалифицировали как массовые беспорядки. Очевидцы и организаторы "Марша миллионов" утверждают, что столкновения спровоцировали неграмотные и несоответствующие обстановке действия спецназа полиции. Так появилось уголовное дело – "болотное дело", среди обвиняемых нет ни одного полицейского, подсудимые – это около 30 человек, все из числа участников демонстрации. Левый публицист, директор Института глобализации и социальных движений, свидетель и участник событий на "первой" Болотной площади 10 декабря 2011 года Борис Кагарлицкий видит, что условия в стране мало изменились по сравнению с тем, что было два года назад. Но протестную энергию декабря 2011 года не использовали вовремя и правильно, что привело к "болотному делу" в 2012 году:

– Кризис, который начался два года назад, не кончился. Просто ситуация пришла к патовому состоянию, когда все осталось на прежнем месте, но при этом ни одна проблема не решена ни с одной стороны. Поэтому я не вижу особой причины говорить об обсуждаемых событиях в прошедшем времени. Другой вопрос, что политическая модель оппозиции, которую предложили столичные либералы, показала свою полную неэффективность и бесперспективность. Потому что эта модель привела к тому, что Москва оказалась в противоречии с остальной страной. Страна, которая тоже была крайне недовольна тем, что происходило, отказала в поддержке либеральной оппозиции и, наверное, поделом. Единственное настоящее сильное впечатление – это выход на первый митинг, когда все вдруг увидели, как много людей пришло. И сами участники этого выступления были поражены и восхищены количеством людей. Вот это, наверное, было довольно сильным впечатлением. А все остальное... На самом деле, в любой стране, где есть политическая жизнь, то, что происходило в те дни, – банальная повседневность. Это только нас потрясает. А для Рима, Парижа, Берлина это обычное дело. Такое там происходит раз в два-три месяца. То, что у нас подобное экстраординарно, показывает нашу отсталость, дикость и недееспособность как общества.

– В те дни можно было предсказать, что будет "болотное дело"?

– Конечно! Это совершенно очевидная политическая вещь. Если подобного рода движения не добиваются быстрого и однозначного, пусть даже частичного успеха, то дальше наступают репрессии. Это совершенно очевидно. Более того, все действия лидеров протеста закономерно вели к такому результату. У них была возможность, это совершенно очевидно, но все это могло продолжаться два-три, максимум четыре месяца. И понятно было, что если они за это время не создадут новую политическую ситуацию, то просто обрушатся репрессии на рядовых участников, что, собственно, и произошло.

"Москва "слила" протест" – именно в таких выражениях писали в сети в мае 2012 года, еще до "Марша миллионов", превратившегося в "болотное дело". Все, что происходило после 5 декабря 2011 года, затронуло не только столицу. О потенциале регионального протеста сегодня продолжают задумываться активисты партии "5 декабря" – еще одного приобретения конца 2011 года. Эта партия так и не была зарегистрирована, но живет – об этом говорит член ее федерального политсовета Денис Билунов:

– Отказ в регистрации партии "5 декабря" – это политическое решение. Торжественно объявленная так называемая "медведевская" либерализация законодательства о партиях касалась только полностью подконтрольных администрации президента партий. Когда мы получили отказ, мы решили повторную регистрацию все-таки попытаться осуществить. Связано это с тем, что мы считаем, сам этот процесс поддерживает нас в статусе формально действующей политической силы. Для многих людей более привычно, когда группа называет себя партией, когда она говорит, что находится в процессе регистрации. Это такой способ подавать себя действующей политической силой. Конечно, в декабре 2011 года мы выступили в качестве нового протестного движения.
Именно поэтому мы называемся партия "5 декабря". Некоторые говорят, что если бы ничего не было, тогда и репрессивные меры были бы не столь жестокими, может быть, все это было напрасно. Я все-таки думаю, что это было не напрасно, потому что все равно нечто подобное произошло бы в том или ином виде. Единственное, о чем можно было сожалеть, – это о том, что на подъеме в декабре 2011 года, может быть, в январе и феврале, еще тогда можно было добиться большего, если бы все участники этой новой протестной волны нашли в себе силы более организованно действовать. Справедливости ради надо сказать, что это едва ли было возможно, потому что это движение было почти полностью стихийным. Была масса противоречий среди тех, кто сам себя поставил во главе этого движения, я имею в виду оргкомитет протестных митингов. Ожидать того, что немедленно будут достигнуты впечатляющие успехи, на мой взгляд, конечно, было чрезмерным оптимизмом. Но всегда хочется верить в лучшее. Когда я в этих событиях принимал участие, в тот момент мне казалось, что все-таки решение близко и возможно. Сейчас, по прошествии некоторого времени, я понимаю, что это было практически нереально.

– Вы ощущаете, что в регионах осталось стремление что-то изменить, участвовать в протестном движении?

– Вот это новое политическое качество, о котором я говорил, оно проявилось не только в Москве, но и в большинстве других городов-миллионников. Совершенно точно можно говорить про Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Нижний Новгород. Думаю, что в этот список можно включить и Самару, и Ростов-на-Дону. В городах поменьше далеко не так все хорошо. Во многих небольших областных центрах политическая ситуация практически не изменилась даже по сравнению с тем, что было до 2011 года. Есть лишь очень небольшое количество активистов или старых демократов, которые действуют.

Русская служба РСЕ/РС