Совсем недавно в мире отметили Международный день борьбы с бедностью. Особенно от отсутствия средств к существованию страдают дети. Журналист «Азаттыка» познакомился с малолетними кыргызстанцами, зарабатывающими себе на жизнь тяжелым и опасным трудом на угольных месторождениях в городе Сулюкте.
Нурбек, подвязав повыше спадающие штаны и повесив на одно плечо пакет с нехитрой провизией – куском хлеба и водой – тащил на спине мешок с углем. Если бы маленький и худенький Нурбек не сказал, что ему 11 лет, я бы мог подумать, что ему еще нет и 10.
Нурбек: Мы сейчас грузим уголь. За одну вагонетку получаем 200 сомов.
«Азаттык»: Твои родители знают, что ты здесь работаешь?
Нурбек: Мать у меня не работает, а отец сам шахтер. Я уже привык к этой работе.
Этот мальчик - один из десятков, а может и из сотен несовершеннолетних детей, трудящихся на этом угольном разрезе в самом отдаленном районе Кыргызстана. По его словам, вместе с ним в этой шахте работают еще четыре мальчика, а в соседней - еще семеро.
Нурбек: Мы не носим уголь домой. Иногда мы продаем то, что собираем для себя.
«Азаттык»: Таскать на себе уголь трудно?
Нурбек: Нет, не трудно.
«Азаттык»: Ты сам поднимаешь уголь?
Нурбек: Да, целый мешок.
«Азаттык»: Мешок? А спина не болит?
Нурбек: Нет, не болит. Мы вон до того места относим и оставляем. А там уже другие люди грузят мешки в машины и увозят.
Нурбек сказал, что он пришел работать на шахту во время каникул, а когда начнется учеба, он постарается не пропускать уроки. У этого приветливого мальчика, с интересом рассматривающего мой фотоаппарат, и в глазах, и в поведении уже не чувствуется детского характера.
«Я пришел помогать отцу», - говорит мальчик. А отец его, оказывается, работает в шахте и получает около 5 тысяч сомов. А прожить на эту сумму семье с четырьмя детьми очень трудно.
Неисследованная проблема
- Проблема в том, что не проводятся научные исследования, связанные с эксплуатацией детей, и этой проблеме не уделяется особого внимания, - говорит директор общественного фонда «Лига защиты прав ребенка» Назгуль Турдубекова.
- На самом деле это большая проблема, на которую надо обратить внимание. Но у нас, у правозащитников, нет возможности проводить исследования с выездом на место. Потому что надо платить за дорогу, за проживание, - сказала она.
Хотя правозащитники не могут изучать проблему на месте, в каждом регионе есть представители Омбудсмена. Турдубекова отмечает, что и они могут на месте изучать положение детей, трудящихся в шахтах:
- Почему на шахтах используют детский труд? Потому что дети послушные, не требуют большой оплаты и берутся за любую работу, какой бы она трудной ни была. Дети не могут защищать свои права. Представители Омбудсмена могут на местах выявлять такие случаи и совместно с милицией проводить проверки.
Если будут выявляться такие факты, то нужно лишать лицензии такие компании. Родители, если у них есть хоть немного денег, не отпустят ребенка работать на шахту. А дети работают от безысходности, чтобы не умереть с голоду.
Самая острая проблема
Когда я спросил у представителей компаний, работающих в Сулюкте, трудятся ли у них дети, они в один голос ответили, что это невозможно. Но местная власть, в свою очередь, признала наличие проблемы.
Вице-мэр Сулюкты Рахатай Амирова назвала тему детского труда «самой острой проблемой»:
- Мы должны признать, что дети трудятся на шахтах, чтобы подготовиться к зиме и немного заработать. Это – самая острая проблема. А происходит это все из-за бедности и нужды. Мы совместно с инспекцией по делам несовершеннолетних проводим рейды. С родителями задержанных во время рейда детей, с директорами школ и с учителями мы проводим разъяснительные беседы.
Сегодняшние реалии
По причине того, что в Кыргызстане еще не проводились исследования, связанные с использованием детского труда на угольных шахтах, сейчас трудно сказать, сколько детей там работает. Хотя защитники прав детей говорят, что эта проблема стоит очень остро, на руках у них нет конкретных доказательств.
Некоторые правозащитники считают, что будет неудивительно, если государство будет решать эту проблему путем закрытия шахт.
Однако представитель правительства, заместитель министра социального развития Эдиль Байсалов отметил, что неправильно считать закрытие шахт путем решения проблемы:
- Конечно, мы должны разрабатывать эти шахты. Конечно, там должно улучшаться социальное положение и появиться финансирование. Конечно, мы должны обеспечивать защиту прав детей и посещение ими школ. Но сейчас можно сказать только одно: «Увы!». Для решения этих проблем мы должны комплексно подходить к жизнедеятельности, экономике и культуре.
Но сейчас нет легкого решения. И детей, и родителей нельзя ни обвинять, ни хвалить. Они понимают, что это неправильно. К сожалению, это сегодняшние реалии жизни. Но, несмотря на это, у правительства есть четкая политика – защищать права детей и обеспечивать им все условия.
Основные угольные шахты расположены в 15-20 километрах от Сулюкты. Вечером, когда я возвращался на машине в город, Нурбек шел домой со своими 5-6 друзьями. На этот раз я его еле узнал. После тяжелого дня лица всех ребят стали неузнаваемыми от угольной пыли…
BK
Перевод с кыргызского, оригинал статьи здесь.
Нурбек, подвязав повыше спадающие штаны и повесив на одно плечо пакет с нехитрой провизией – куском хлеба и водой – тащил на спине мешок с углем. Если бы маленький и худенький Нурбек не сказал, что ему 11 лет, я бы мог подумать, что ему еще нет и 10.
Нурбек: Мы сейчас грузим уголь. За одну вагонетку получаем 200 сомов.
«Азаттык»: Твои родители знают, что ты здесь работаешь?
Нурбек: Мать у меня не работает, а отец сам шахтер. Я уже привык к этой работе.
Этот мальчик - один из десятков, а может и из сотен несовершеннолетних детей, трудящихся на этом угольном разрезе в самом отдаленном районе Кыргызстана. По его словам, вместе с ним в этой шахте работают еще четыре мальчика, а в соседней - еще семеро.
Нурбек: Мы не носим уголь домой. Иногда мы продаем то, что собираем для себя.
«Азаттык»: Таскать на себе уголь трудно?
Нурбек: Нет, не трудно.
«Азаттык»: Ты сам поднимаешь уголь?
Нурбек: Да, целый мешок.
«Азаттык»: Мешок? А спина не болит?
Нурбек: Нет, не болит. Мы вон до того места относим и оставляем. А там уже другие люди грузят мешки в машины и увозят.
Нурбек сказал, что он пришел работать на шахту во время каникул, а когда начнется учеба, он постарается не пропускать уроки. У этого приветливого мальчика, с интересом рассматривающего мой фотоаппарат, и в глазах, и в поведении уже не чувствуется детского характера.
«Я пришел помогать отцу», - говорит мальчик. А отец его, оказывается, работает в шахте и получает около 5 тысяч сомов. А прожить на эту сумму семье с четырьмя детьми очень трудно.
Неисследованная проблема
- Проблема в том, что не проводятся научные исследования, связанные с эксплуатацией детей, и этой проблеме не уделяется особого внимания, - говорит директор общественного фонда «Лига защиты прав ребенка» Назгуль Турдубекова.
- На самом деле это большая проблема, на которую надо обратить внимание. Но у нас, у правозащитников, нет возможности проводить исследования с выездом на место. Потому что надо платить за дорогу, за проживание, - сказала она.
Хотя правозащитники не могут изучать проблему на месте, в каждом регионе есть представители Омбудсмена. Турдубекова отмечает, что и они могут на месте изучать положение детей, трудящихся в шахтах:
- Почему на шахтах используют детский труд? Потому что дети послушные, не требуют большой оплаты и берутся за любую работу, какой бы она трудной ни была. Дети не могут защищать свои права. Представители Омбудсмена могут на местах выявлять такие случаи и совместно с милицией проводить проверки.
Если будут выявляться такие факты, то нужно лишать лицензии такие компании. Родители, если у них есть хоть немного денег, не отпустят ребенка работать на шахту. А дети работают от безысходности, чтобы не умереть с голоду.
Самая острая проблема
Когда я спросил у представителей компаний, работающих в Сулюкте, трудятся ли у них дети, они в один голос ответили, что это невозможно. Но местная власть, в свою очередь, признала наличие проблемы.
Вице-мэр Сулюкты Рахатай Амирова назвала тему детского труда «самой острой проблемой»:
- Мы должны признать, что дети трудятся на шахтах, чтобы подготовиться к зиме и немного заработать. Это – самая острая проблема. А происходит это все из-за бедности и нужды. Мы совместно с инспекцией по делам несовершеннолетних проводим рейды. С родителями задержанных во время рейда детей, с директорами школ и с учителями мы проводим разъяснительные беседы.
Сегодняшние реалии
По причине того, что в Кыргызстане еще не проводились исследования, связанные с использованием детского труда на угольных шахтах, сейчас трудно сказать, сколько детей там работает. Хотя защитники прав детей говорят, что эта проблема стоит очень остро, на руках у них нет конкретных доказательств.
Некоторые правозащитники считают, что будет неудивительно, если государство будет решать эту проблему путем закрытия шахт.
Однако представитель правительства, заместитель министра социального развития Эдиль Байсалов отметил, что неправильно считать закрытие шахт путем решения проблемы:
- Конечно, мы должны разрабатывать эти шахты. Конечно, там должно улучшаться социальное положение и появиться финансирование. Конечно, мы должны обеспечивать защиту прав детей и посещение ими школ. Но сейчас можно сказать только одно: «Увы!». Для решения этих проблем мы должны комплексно подходить к жизнедеятельности, экономике и культуре.
Но сейчас нет легкого решения. И детей, и родителей нельзя ни обвинять, ни хвалить. Они понимают, что это неправильно. К сожалению, это сегодняшние реалии жизни. Но, несмотря на это, у правительства есть четкая политика – защищать права детей и обеспечивать им все условия.
Основные угольные шахты расположены в 15-20 километрах от Сулюкты. Вечером, когда я возвращался на машине в город, Нурбек шел домой со своими 5-6 друзьями. На этот раз я его еле узнал. После тяжелого дня лица всех ребят стали неузнаваемыми от угольной пыли…
BK
Перевод с кыргызского, оригинал статьи здесь.
