Асель Доолоткельдиева
Изучает Phd в политологии в Великобритании
В марте этого года мне посчастливилось быть личным переводчиком нашего президента Розы Отунбаевой во время ее официальной поездки в Бельгию и Францию. Посольству в Бельгии понадобился переводчик англо-французско-русского языков, хотя мои знания английского почти не пригодились, т.к. Роза Исаковна владеет им лучше любого переводчика. На тот момент я находилась в графстве Дэвон в Англии, на третьем году докторантуры, и надо было ехать в Брюссель до приезда делегации. По дороге я наверное раз тысячу пожалела о том, что согласилась на эту работу, уже представляла себе как буду неоднократно позориться и даже подумывала симулировать какую-нибудь внезапную болезнь, чтобы не ехать в Брюссель, подписываться под такую ответственность.
Но по приезду я быстро пожалела, что не симулировала...Просмотрев программу визита, выяснилось, что первая встреча президента состоится в Национальном музее музыкальных инструментов, где она должна была подарить музею кыргызский коомуз и презентовать инструмент в присутствии иностранных дипломатов и кыргызской диаспоры. Я думаю излишне говорить о том, что такие термины как трехструнный двустворчатый выпуклый инструмент семейства гобой не присутствуют в моем ежедневном обращении. Хотя у меня и было несколько минут перед началом приема, которые я использовала, чтобы оббежать музей и ознакомиться с используемыми терминами (спасибо Жылдызе Сарбагышевой из посольства за помощь), я все же опешила, когда Отунбаева обратилась, без остановки для перевода, с литературным описанием комуза. Тут же поплыло в глазах, в ушах зазвенело, горло пересохло и язык предательски обмер. Надо сказать, что до этого я еще не виделась с нашей делегацией и не знала, кто в нее входил. В этом лихорадочном состоянии, я (вместо того, чтобы сосредоточиться на и так сложном переводе) разглядела в зале наблюдающих за сценой Чингиза Шамшиева, Эльдара Айтматова, и нашего министра Руслана Казакбаева с его неизменной саркастической улыбкой. И мне пришла в голову мысль, что было бы действительно позорно вот так ударить в грязь лицом перед одними из привлекательных мужчин страны. Тут же перевод возобновился, и я уже не помнила, как закончился первый мучительный день. В тот же вечер, чтобы отпраздновать мое боевое крещение (таков был мой потайной план) мы с Чингизом и Эльдаром пошли ужинать в холодном мартовском Брюсселе, но за бутылкой отличнейшего бархатного красного вина.
Остальные дни в Брюсселе пролетели стремительно. Один за другим делегацию встречали президенты главных европейских институтов. Проходя по этим стеклянным коридорам ЕвроПарламента, ЕвроСоюза и ЕвроКоммиссии, мне так и хотелось спросить: ну что ж вы, европейские стэйкхолдеры, до сих пор не выработали в этих кулуарах адекватной стратегии в Центральной Азии? Таков порыв исследователя, которому надоели возвышенные декларативные документы и доклады, которые ЕС выпускает тысячами, но которые никогда не претворяются в жизнь. Но с другой стороны, когда побываешь несколько раз в европейской столице и выпьешь пару чашек кофе за неформальными разговорами с их функционерами, то узнаешь, что эту стратегию не получается выработать в первую очередь из-за конкуренции между этими институтами. Тот же Европейский Совет, который имеет своего специального представителя по Кавказу и Центральной Азии, чуткого и профессионального Пьера Мореля, не имеет средств для осуществления реальной политики в регионе. К тому же соперничество (мнимое или явное) с ЕвроКоммиссией не дает этим организациям продвигать европейское сотрудничество с нашими странами. И даже харизмы Пьера Мореля, одного из редких европейских функционеров, искренне болеющих за Кыргызстан, оказывается не достаточно, чтобы механизм заработал.
Помимо этих внутренних противоречий среди главных доноров наш визит совпал, как назло, еще и с началом револьтов в Северной Африке, которые повлекли за собой волны ищущих убежище в Европе обездоленных людей. Наш визит растворился на фоне этих событий, происходящих у подножия Европы и соответственно занимающих все внимание старого континента. В такие моменты понимаешь, что Кыргызстан всегда будет слишком «далеко» от центра мира (хотя дальнейшее развитие Китая покажет, куда сместится этот центр), так как всегда будут случаться катаклизмы, которые будут уводить внимание и деньги доноров от нас, если только природа и политика вдруг не подобреют со временем к землянам. И если Кыргызстан кардинально не поменяет свой профиль из не только просящего, но и в предлагающего, партнера.
Но думается, что Отунбаевой и делегации все таки удалось выполнить свою основную миссию – разъяснить пост-июньскую ситуацию в Кыргызстане и уверить мировое сообщество в том, что Кыргызстан остается открытым к критике государством. В связи с этим многие вопросы касались пост-конфликтного урегулирования и прав человека. Честно говоря, Отунбаевой пришлось нелегко, отвечая на все эти вопросы и критики. Но надо отметить, что она отвечала с большой долей открытости и честности, что, естественно, не могло, не понравится европейцам. Признавая все промахи и ошибки в существующей ситуации с нарушениями прав человека на юге, и показывая свою приверженность к наказанию виновных, реформе судебной и правоохранительной областей, мне показалось в тот момент, что Отунбаева единственный политик, который об этом открыто говорит и предпринимает конкретные шаги в Кыргызстане. В то же время, можно ли предположить, что ее хорошие намерения не реализовываются, так как ее власть ограничена территорией Бишкека?
***
Не успела я опомниться, как мы уже ехали в купе поезда Брюссель-Париж. (Я никогда не думала, что президенты могут путешествовать поездом! ) В Париже я была в своей стихии: в этом любимом мною городе я прожила как ни как 5 лет и тот факт, что «в моих руках» находились аж два депутата и два министра не могли не пощикотать моего воображения. Между встречами мне доставляло большое удовольствие служить им персональным гидом и, подъезжая к дух захватывающей возвышенности Трокадеро, приговаривать классическое: «посмотрите направо и вы увидите Эйфелеву Башню» и т.д. Мне также было приятно делиться знаниями о французской политике и институциональном устройстве Франции, которые я накопила за годы учебы здесь. P.S. Коррупционные истории семейства президента Саркози в особенности порадовали душу нашей делегации.
В Париже нам предстояла также очень насыщенная, если не сумасшедшая программа. Встречи длились всего 40-50 минут, чтобы вместить в короткий день как можно больше переговоров. При этом многие встречи Отунбаева вела сама на английском и даже на французском языках. Конечно, такой прямой диалог не мог не расположить ее собеседников к естественной и дружелюбной атмосфере. Позже, некоторые участники этих встреч, делясь со мной впечатлениями, говорили, что это были очень «улыбчивые» встречи. Отунбаеву хорошо знают зарубежом, и это здорово облегчает Кыргызстану общение с международным сообществом и в получении помощи. Не могу себе представить, как бы мы вели переговоры, будь на ее месте кто-то другой из бывшего ВП. Как бы не критиковали ее, она все равно великий дипломат и переговорщик! Ее выдержке, закалке и выносливости можно только восхищаться. К слову, она с Асией Сасыкбаевой были основными ведущими переговорщиками. P.S. Можно было бы не тратиться на путешествие нашей большой делегации, а привести только этих двоих женщин!
Переговоры были нелегкие. Речь шла о различных видах сотрудничества в области парламентской работы, судебной системы, энергетики, а также реструктуризации внешнего долга перед Парижским Клубом. Я в реальности поняла насколько нелегко вести переговоры таким бедным и зависимым странам как Кыргызстан и как должно быть стыдно и грустно нашим политикам протягивать вечно просящую руку. Мне по крайней мере было не по себе.
***
Скоро США выведут свои войска из Афганистана, вне зависимости от последствий и состояния войны на тот момент. С уходом американцев из Афганистана, Кыргызстан может потерять свою геополитическую привлекательность и ему придется расстаться с полюбившейся удобной позицией «геополитического тампона» и придумать что-то более оригинальное и долгосрочное. Если сразу после 2001 года, когда мировой порядок подвергся беспрецедентному шоку и мировым державам нужны были свежие идеи, наша уловка сработала, то на данный момент эта формула уже никого не подкупает в Европе. А мы до сих пор не поняли, что высосали из нее все, что могли, и до сих пор продолжаем пугать европейцев афганским наркотрафиком и терроризмом. Деньги и программы, направляемые донорами за это десятилетие были отвлечены от цели. Что же будем делать с безопасностью на южных рубежах, когда американцы выведут войска?
Чтобы с нами считались в мировых отношениях, нам необходимо что-то предлагать, а не только просить. Если мы не можем предложить нефть и газ, то необходимо производить, определять нашу специализацию и предлагать ее миру. Французы, например, известны своей экспертизой в атомной энергетике и агробизнесе, если не считать амбициозность как национальную характеристику. Почему бы нам для начала не предоставить бесплатное обучение нескольким афганцам как символ нашего реального вклада в разрешение афганской войны?
Поездка в Европу также показала, что диверсификация внешних отношений остается сложной задачей, т.к. европейцам мы пока не нужны. В этой связи большой акцент был сделан Отунбаевой на два функционирующие европейских посольства в Кыргызстане – немецкое и французское – пока единственные представители Европы. Необходимо дальнейшее развитие тесных отношений с ними. Но мало ожидать от европейских стран первых шагов. Французы давно говорят, что пора бы и нам открыть наше посольство в Париже. Если этот проект откладывается на неопределенное будущее из-за финансовых проблем, то можно же сделать реформы в уже существующих посольствах. Например наше представительство в таком стратегическом месте как Брюссель разочаровывает непрофессионализмом своих работников. Вся работа держится на молодых дипломатах, энтузиазм и мотивация которых не объясняется ни низкой заработной платой ни бай-манапским отношением к ним со стороны более взрослых, но не профессиональных служащих.
***
Таким образом, закончился мой недельный опыт окунания в высокую политику международных отношений. И, несомненно, этот опыт поможет мне в проведении моего исследования и написании диссертации. Данный пост не является попыткой подлизывания или расхваления Отунбаевой перед выборами, как это могут представить себе некоторые дизельчане. Мне хотелось, чтобы мы больше знали о «другой» стороне наших первых лиц, а также тех трудностях и ограничениях, которые налагают свой отпечаток на их поведение и решения.
1 мая 2011
Изучает Phd в политологии в Великобритании
В марте этого года мне посчастливилось быть личным переводчиком нашего президента Розы Отунбаевой во время ее официальной поездки в Бельгию и Францию. Посольству в Бельгии понадобился переводчик англо-французско-русского языков, хотя мои знания английского почти не пригодились, т.к. Роза Исаковна владеет им лучше любого переводчика. На тот момент я находилась в графстве Дэвон в Англии, на третьем году докторантуры, и надо было ехать в Брюссель до приезда делегации. По дороге я наверное раз тысячу пожалела о том, что согласилась на эту работу, уже представляла себе как буду неоднократно позориться и даже подумывала симулировать какую-нибудь внезапную болезнь, чтобы не ехать в Брюссель, подписываться под такую ответственность.
Но по приезду я быстро пожалела, что не симулировала...Просмотрев программу визита, выяснилось, что первая встреча президента состоится в Национальном музее музыкальных инструментов, где она должна была подарить музею кыргызский коомуз и презентовать инструмент в присутствии иностранных дипломатов и кыргызской диаспоры. Я думаю излишне говорить о том, что такие термины как трехструнный двустворчатый выпуклый инструмент семейства гобой не присутствуют в моем ежедневном обращении. Хотя у меня и было несколько минут перед началом приема, которые я использовала, чтобы оббежать музей и ознакомиться с используемыми терминами (спасибо Жылдызе Сарбагышевой из посольства за помощь), я все же опешила, когда Отунбаева обратилась, без остановки для перевода, с литературным описанием комуза. Тут же поплыло в глазах, в ушах зазвенело, горло пересохло и язык предательски обмер. Надо сказать, что до этого я еще не виделась с нашей делегацией и не знала, кто в нее входил. В этом лихорадочном состоянии, я (вместо того, чтобы сосредоточиться на и так сложном переводе) разглядела в зале наблюдающих за сценой Чингиза Шамшиева, Эльдара Айтматова, и нашего министра Руслана Казакбаева с его неизменной саркастической улыбкой. И мне пришла в голову мысль, что было бы действительно позорно вот так ударить в грязь лицом перед одними из привлекательных мужчин страны. Тут же перевод возобновился, и я уже не помнила, как закончился первый мучительный день. В тот же вечер, чтобы отпраздновать мое боевое крещение (таков был мой потайной план) мы с Чингизом и Эльдаром пошли ужинать в холодном мартовском Брюсселе, но за бутылкой отличнейшего бархатного красного вина.
Остальные дни в Брюсселе пролетели стремительно. Один за другим делегацию встречали президенты главных европейских институтов. Проходя по этим стеклянным коридорам ЕвроПарламента, ЕвроСоюза и ЕвроКоммиссии, мне так и хотелось спросить: ну что ж вы, европейские стэйкхолдеры, до сих пор не выработали в этих кулуарах адекватной стратегии в Центральной Азии? Таков порыв исследователя, которому надоели возвышенные декларативные документы и доклады, которые ЕС выпускает тысячами, но которые никогда не претворяются в жизнь. Но с другой стороны, когда побываешь несколько раз в европейской столице и выпьешь пару чашек кофе за неформальными разговорами с их функционерами, то узнаешь, что эту стратегию не получается выработать в первую очередь из-за конкуренции между этими институтами. Тот же Европейский Совет, который имеет своего специального представителя по Кавказу и Центральной Азии, чуткого и профессионального Пьера Мореля, не имеет средств для осуществления реальной политики в регионе. К тому же соперничество (мнимое или явное) с ЕвроКоммиссией не дает этим организациям продвигать европейское сотрудничество с нашими странами. И даже харизмы Пьера Мореля, одного из редких европейских функционеров, искренне болеющих за Кыргызстан, оказывается не достаточно, чтобы механизм заработал.
Помимо этих внутренних противоречий среди главных доноров наш визит совпал, как назло, еще и с началом револьтов в Северной Африке, которые повлекли за собой волны ищущих убежище в Европе обездоленных людей. Наш визит растворился на фоне этих событий, происходящих у подножия Европы и соответственно занимающих все внимание старого континента. В такие моменты понимаешь, что Кыргызстан всегда будет слишком «далеко» от центра мира (хотя дальнейшее развитие Китая покажет, куда сместится этот центр), так как всегда будут случаться катаклизмы, которые будут уводить внимание и деньги доноров от нас, если только природа и политика вдруг не подобреют со временем к землянам. И если Кыргызстан кардинально не поменяет свой профиль из не только просящего, но и в предлагающего, партнера.
Но думается, что Отунбаевой и делегации все таки удалось выполнить свою основную миссию – разъяснить пост-июньскую ситуацию в Кыргызстане и уверить мировое сообщество в том, что Кыргызстан остается открытым к критике государством. В связи с этим многие вопросы касались пост-конфликтного урегулирования и прав человека. Честно говоря, Отунбаевой пришлось нелегко, отвечая на все эти вопросы и критики. Но надо отметить, что она отвечала с большой долей открытости и честности, что, естественно, не могло, не понравится европейцам. Признавая все промахи и ошибки в существующей ситуации с нарушениями прав человека на юге, и показывая свою приверженность к наказанию виновных, реформе судебной и правоохранительной областей, мне показалось в тот момент, что Отунбаева единственный политик, который об этом открыто говорит и предпринимает конкретные шаги в Кыргызстане. В то же время, можно ли предположить, что ее хорошие намерения не реализовываются, так как ее власть ограничена территорией Бишкека?
***
Не успела я опомниться, как мы уже ехали в купе поезда Брюссель-Париж. (Я никогда не думала, что президенты могут путешествовать поездом! ) В Париже я была в своей стихии: в этом любимом мною городе я прожила как ни как 5 лет и тот факт, что «в моих руках» находились аж два депутата и два министра не могли не пощикотать моего воображения. Между встречами мне доставляло большое удовольствие служить им персональным гидом и, подъезжая к дух захватывающей возвышенности Трокадеро, приговаривать классическое: «посмотрите направо и вы увидите Эйфелеву Башню» и т.д. Мне также было приятно делиться знаниями о французской политике и институциональном устройстве Франции, которые я накопила за годы учебы здесь. P.S. Коррупционные истории семейства президента Саркози в особенности порадовали душу нашей делегации.
В Париже нам предстояла также очень насыщенная, если не сумасшедшая программа. Встречи длились всего 40-50 минут, чтобы вместить в короткий день как можно больше переговоров. При этом многие встречи Отунбаева вела сама на английском и даже на французском языках. Конечно, такой прямой диалог не мог не расположить ее собеседников к естественной и дружелюбной атмосфере. Позже, некоторые участники этих встреч, делясь со мной впечатлениями, говорили, что это были очень «улыбчивые» встречи. Отунбаеву хорошо знают зарубежом, и это здорово облегчает Кыргызстану общение с международным сообществом и в получении помощи. Не могу себе представить, как бы мы вели переговоры, будь на ее месте кто-то другой из бывшего ВП. Как бы не критиковали ее, она все равно великий дипломат и переговорщик! Ее выдержке, закалке и выносливости можно только восхищаться. К слову, она с Асией Сасыкбаевой были основными ведущими переговорщиками. P.S. Можно было бы не тратиться на путешествие нашей большой делегации, а привести только этих двоих женщин!
Переговоры были нелегкие. Речь шла о различных видах сотрудничества в области парламентской работы, судебной системы, энергетики, а также реструктуризации внешнего долга перед Парижским Клубом. Я в реальности поняла насколько нелегко вести переговоры таким бедным и зависимым странам как Кыргызстан и как должно быть стыдно и грустно нашим политикам протягивать вечно просящую руку. Мне по крайней мере было не по себе.
***
Скоро США выведут свои войска из Афганистана, вне зависимости от последствий и состояния войны на тот момент. С уходом американцев из Афганистана, Кыргызстан может потерять свою геополитическую привлекательность и ему придется расстаться с полюбившейся удобной позицией «геополитического тампона» и придумать что-то более оригинальное и долгосрочное. Если сразу после 2001 года, когда мировой порядок подвергся беспрецедентному шоку и мировым державам нужны были свежие идеи, наша уловка сработала, то на данный момент эта формула уже никого не подкупает в Европе. А мы до сих пор не поняли, что высосали из нее все, что могли, и до сих пор продолжаем пугать европейцев афганским наркотрафиком и терроризмом. Деньги и программы, направляемые донорами за это десятилетие были отвлечены от цели. Что же будем делать с безопасностью на южных рубежах, когда американцы выведут войска?
Чтобы с нами считались в мировых отношениях, нам необходимо что-то предлагать, а не только просить. Если мы не можем предложить нефть и газ, то необходимо производить, определять нашу специализацию и предлагать ее миру. Французы, например, известны своей экспертизой в атомной энергетике и агробизнесе, если не считать амбициозность как национальную характеристику. Почему бы нам для начала не предоставить бесплатное обучение нескольким афганцам как символ нашего реального вклада в разрешение афганской войны?
Поездка в Европу также показала, что диверсификация внешних отношений остается сложной задачей, т.к. европейцам мы пока не нужны. В этой связи большой акцент был сделан Отунбаевой на два функционирующие европейских посольства в Кыргызстане – немецкое и французское – пока единственные представители Европы. Необходимо дальнейшее развитие тесных отношений с ними. Но мало ожидать от европейских стран первых шагов. Французы давно говорят, что пора бы и нам открыть наше посольство в Париже. Если этот проект откладывается на неопределенное будущее из-за финансовых проблем, то можно же сделать реформы в уже существующих посольствах. Например наше представительство в таком стратегическом месте как Брюссель разочаровывает непрофессионализмом своих работников. Вся работа держится на молодых дипломатах, энтузиазм и мотивация которых не объясняется ни низкой заработной платой ни бай-манапским отношением к ним со стороны более взрослых, но не профессиональных служащих.
***
Таким образом, закончился мой недельный опыт окунания в высокую политику международных отношений. И, несомненно, этот опыт поможет мне в проведении моего исследования и написании диссертации. Данный пост не является попыткой подлизывания или расхваления Отунбаевой перед выборами, как это могут представить себе некоторые дизельчане. Мне хотелось, чтобы мы больше знали о «другой» стороне наших первых лиц, а также тех трудностях и ограничениях, которые налагают свой отпечаток на их поведение и решения.
1 мая 2011
