Ровно 20 лет тому назад, 19 августа в СССР объявили о создании ГКЧП – государственного комитета по чрезвычайному положению, осуществившего попытку насильственного отстранения М. С. Горбачёва с поста Президента СССР, смены проводимого им курса и срыва намеченного на 20 августа 1991 года подписания «Договора о Союзе Суверенных Государств». «Азаттык» беседует сегодня с личностью, имя которого тесно связано с этим событием.
Лидер партии «Ар-Намыс», глава оппозиционной фракции в национальном парламенте Феликс Кулов рассказывает о событиях, которые разворачивались в те дни в Кыргызстане.
«Азаттык»: Феликс Шаршенбаевич, расскажите, где, у кого Вы узнали о ГКЧП?
Кулов: В это время я возглавлял министерство внутренних дел. О ГКЧП узнал по радио. Доложил президенту. Он сказал, что соберет нас.
В кабинете президента собрались спикер парламента Медеткан Шеримкулов, председатель КГБ Жумабек Асанкулов, вице-президент Герман Кузнецов, Эднан Карабаев и я. Президент стал спрашивать, что нам делать в этой ситуации. Тогда, я помню, Асанкулов сказал: «Аскар Акаевич, переживать не надо, все хорошо, рабочие коллективы, органы КГБ и армия поддерживают ГКЧП, давайте подождем, ничего самостоятельно предпринимать не будем».
Потом я руку поднял и сказал, что у нас другая позиция, что МВД не поддерживает ГКЧП, хотя страна находится в составе СССР, мы имеем государственный суверенитет, поэтому мы будем действовать не как ГКЧП скажет, а как будет говорить президент страны. После этого Аскар Акаев сказал, чтобы мы занимались своими делами, мы будем сами политику определять.
И тогда он принял решение убрать с должности председателя КГБ Асанкулова, возложив эти обязанности на вице-президента Германа Кузнецова.
«Азаттык»: В принятии этого решения Аскар Акаев советовался с Вами как-то?
Кулов: Нет, он со мной не советовался. Это было его личное решение. Единственное, когда я остался с ним один на один, он у меня спрашивал, что нужно делать. Я сказал: «Аскар Акаевич, в этой ситуации у нас другого выхода нет. Поверьте мне, МВД сейчас самая сильная организация, собственной армии у нас нет, в КГБ малочисленный народ. Вы не переживайте, мы все обеспечим».
После этого я сразу же снял охрану (Дома правительства – ред.), сменил охранявших президента сотрудников КГБ на милиционеров, полностью взяли все стратегические объекты под охрану.
Помню, мне позвонил командующий Среднеазиатским военным округом Фуженко, стал пугать, говорить: «Что вы там играете в демократию». Я ответил, что у меня есть президент и выполнять буду только его приказы.
«Азаттык»: И какова была его реакция?
Кулов: Ну что он? Он повозмущался, сказал, что потом нам придется пожалеть о своих действиях. Немногим спустя мы получили данные о том, что к нам они могут забросить десантников, в связи с чем проработали ряд конкретных мер.
В Рыбачье находилось танковое подразделение. Я связался с руководителем областного управления Жоломаном Шаршенбаевым и попросил направить в Боомское ущелье нескольких человек, чтобы в случае, если пойдут танки, сбросить на дорогу большие камни и образовать завал.
Одновременно направил на Кантский военный аэродром наше специальное подразделение, сказал, что убивать никого не надо, в случае, если пойдут самолеты, дать очередь прямо по взлетной полосе, чтобы летчик не смог ничего сделать, а также обесточить аэропорт, убрать всю электроэнергию.
Переговорил я с каждым диспетчером и в аэропорту «Манас», объяснил ситуации. Там были предприняты меры по противодействию так называемому наземному десантированию.
Одним словом, мы «закрылись» со всех сторон. Потом меня пригласила наша, кыргызская активная молодежь. Среди них были и известные люди Топчубек Тургуналиев, Казат Акматов. Они были готовы взять в руки оружие и помогать милиции. Я сказал, что уважаю их патриотизм, но будет правильно, если мы поступим по-другому – встретим их не оружием, а хлебом.
Грозился пустить снаряды в Дом правительства и командующий Панфиловской дивизией Лукьянов, они как раз находились здесь, в Кой-Таше. На что я ответил, что эти снаряды могут попасть в первую очередь в те дома возле Дома правительства, через дорогу, где жили их же семьи.
На случай, если все же пойдут танки, мы решили поступить просто – бросать в гусеницы железные ломы, чтобы остановить их.
Я говорил, что никого убивать не надо, что наша задача – никому не дать возможности воевать, объяснить людям ситуацию.
Утром 20 августа я пришел домой и сказал своей семье, что если ГКЧП победит, тогда нас точно арестуют.
Но потом, когда увидел по телевизору выступление членов ГКЧП, трясущиеся руки Геннадия Янаева, я понял, что они проиграли.
Самое главное, для меня важно было знать, жив Михаил Горбачев или умер. Если бы его убили, то ГКЧП пошли бы до конца. Но поскольку не было информации о его смерти, это меня успокоило, я понял, что ГКЧП не пошли на крайние меры, и поэтому есть шанс, что все мирным путем разрешится.
«Азаттык»: Скажите, все свои действия Вы согласовывали с Аскаром Акаевым?
Кулов: Нет, я ему только докладывал. Не потому, что он не мог мне что-то подсказать, а лишь потому, что это были чисто профессиональные моменты.
«Азаттык»: Кто все-таки принимал в те дни ключевые для страны решения?
Кулов: Акаев, надо прямо сказать, не сопротивлялся тому, чтобы давали правдивую информацию. Телевидение прямо передавало всю информацию из-за рубежа о том, что происходило в Москве, в штабе Ельцина…
«Азаттык»: А на кого Вы больше опирались, надеялись в те дни?
Кулов: Понимаете, я не наделся ни на кого. Президент не стал откровенно поддерживать ГКЧП, и это дало нам основание. В то же время он не делал заявлений против ГКЧП. Мы просто исходили из того, что мы обладаем собственным суверенитетом.
Был еще один важный момент. Тогда министром внутренних дел СССР был Борис Карлович Пуго, настолько порядочный человек… Когда пришли с обыском, он застрелился, потому что понял, что совершил ошибку, связался не с теми людьми.
Этот человек ни одного приказа нам не давал. Никого за собой не потащил. Никому из министров внутренних дел республик СССР не позвонил, команды не давал. Я звонил в Москву, сказали, «решайте сами».
«Азаттык»: С кем еще поддерживалась связь в Москве?
Кулов: Ни с кем. Горбачев был на Форосе. С Ельциным связь не поддерживалась. Они были заняты своими проблемами. Аскар Акаев только поддерживал связь с Нурсултаном Назарбаевым и Исламом Каримовым.
«Азаттык»: А с зарубежными странами, быть может консультации шли?
Кулов: Нет. А зачем с ними консультироваться? У нас был суверенитет. Мы должны были обеспечить нашу независимость.
«Азаттык»: В разных воспоминаниях звучат довольно противоречивые комментарии о Вашей роли в тех исторических событиях. Кто-то пишет, что именно с того момента Ваша карьера стремительно набрала обороты, а кто-то заявляет, что Вы никакого участия в этих событиях не принимали, выбрав выжидательную позицию…
Кулов: Время пройдет, каждый будет оценивать по-своему. Я всегда в таких случаях говорю: где они сами были в те дни?
«Азаттык»: Но вы осознавали, что шли на риск?
Кулов: Я по своей линии мог сделать все. Но если бы вошли войска, я бы уже не стал сопротивляться, воевать. Конечно, они арестовали бы нас.
«Азаттык»: А среди подчиненных были ли, кто сомневался в ваших действиях?
Кулов: Сомнений не было. Никто не сопротивлялся, потому что задачи были поставлены четкие.
«Азаттык»: А из той политической элиты Кыргызстана кто-то поддерживал вас открыто?
Кулов: Что удивительно, поддержал вице-президент Герман Кузнецов, которому также поручили возглавить КГБ. Он тоже встал на позицию защиты суверенитета. Он оказался молодец! Ну и прежде всего, конечно же, поддерживал сам президент. Премьер-министру было поручено заниматься экономикой, в политику не влезать. Поддержала нас и интеллигенция.
«Азаттык»: В чем проявлялась их поддержка?
Кулов: Во-первых, они сами к нам обращались. Вот я называл выше, это Топчубек Тургуналиев, Казат Акматов, представители ДДК. Они мощно нас поддержали.
Никто к ним не приходил, только мы, из МВД. Все боялись с ними встречаться. А я к ним приходил и информировал о том, что происходит.
Поэтому, что угодно можете говорить про нас, но вот это, то, что мы с народом были, от этого ведь никуда не уйдешь.
«Азаттык»: Господин Кулов, в завершение один вопрос уточняющего характера. В начале беседы Вы сказали, что у Вас был разговор с Акаевым наедине 19 августа. Вы разговаривали до совещания?
Кулов: После.
«Азаттык»: То есть, до этого совещания он с Вами не советовался, не разговаривал…
Кулов: Я разговаривал с ним по телефону. Я сказал, что это будет правильная позиция, если мы будем исходить из собственных интересов, интересов независимого государства. Это было мое мнение. Да и президент ведь решает, чтобы потом о нем плохо не говорили в народе, и тогда, я считаю, Акаев принял правильное решение.
«Азаттык»: Спасибо.
Лидер партии «Ар-Намыс», глава оппозиционной фракции в национальном парламенте Феликс Кулов рассказывает о событиях, которые разворачивались в те дни в Кыргызстане.
«Азаттык»: Феликс Шаршенбаевич, расскажите, где, у кого Вы узнали о ГКЧП?
Кулов: В это время я возглавлял министерство внутренних дел. О ГКЧП узнал по радио. Доложил президенту. Он сказал, что соберет нас.
В кабинете президента собрались спикер парламента Медеткан Шеримкулов, председатель КГБ Жумабек Асанкулов, вице-президент Герман Кузнецов, Эднан Карабаев и я. Президент стал спрашивать, что нам делать в этой ситуации. Тогда, я помню, Асанкулов сказал: «Аскар Акаевич, переживать не надо, все хорошо, рабочие коллективы, органы КГБ и армия поддерживают ГКЧП, давайте подождем, ничего самостоятельно предпринимать не будем».
Потом я руку поднял и сказал, что у нас другая позиция, что МВД не поддерживает ГКЧП, хотя страна находится в составе СССР, мы имеем государственный суверенитет, поэтому мы будем действовать не как ГКЧП скажет, а как будет говорить президент страны. После этого Аскар Акаев сказал, чтобы мы занимались своими делами, мы будем сами политику определять.
И тогда он принял решение убрать с должности председателя КГБ Асанкулова, возложив эти обязанности на вице-президента Германа Кузнецова.
«Азаттык»: В принятии этого решения Аскар Акаев советовался с Вами как-то?
Кулов: Нет, он со мной не советовался. Это было его личное решение. Единственное, когда я остался с ним один на один, он у меня спрашивал, что нужно делать. Я сказал: «Аскар Акаевич, в этой ситуации у нас другого выхода нет. Поверьте мне, МВД сейчас самая сильная организация, собственной армии у нас нет, в КГБ малочисленный народ. Вы не переживайте, мы все обеспечим».
После этого я сразу же снял охрану (Дома правительства – ред.), сменил охранявших президента сотрудников КГБ на милиционеров, полностью взяли все стратегические объекты под охрану.
Помню, мне позвонил командующий Среднеазиатским военным округом Фуженко, стал пугать, говорить: «Что вы там играете в демократию». Я ответил, что у меня есть президент и выполнять буду только его приказы.
«Азаттык»: И какова была его реакция?
Кулов: Ну что он? Он повозмущался, сказал, что потом нам придется пожалеть о своих действиях. Немногим спустя мы получили данные о том, что к нам они могут забросить десантников, в связи с чем проработали ряд конкретных мер.
В Рыбачье находилось танковое подразделение. Я связался с руководителем областного управления Жоломаном Шаршенбаевым и попросил направить в Боомское ущелье нескольких человек, чтобы в случае, если пойдут танки, сбросить на дорогу большие камни и образовать завал.
Одновременно направил на Кантский военный аэродром наше специальное подразделение, сказал, что убивать никого не надо, в случае, если пойдут самолеты, дать очередь прямо по взлетной полосе, чтобы летчик не смог ничего сделать, а также обесточить аэропорт, убрать всю электроэнергию.
Переговорил я с каждым диспетчером и в аэропорту «Манас», объяснил ситуации. Там были предприняты меры по противодействию так называемому наземному десантированию.
Одним словом, мы «закрылись» со всех сторон. Потом меня пригласила наша, кыргызская активная молодежь. Среди них были и известные люди Топчубек Тургуналиев, Казат Акматов. Они были готовы взять в руки оружие и помогать милиции. Я сказал, что уважаю их патриотизм, но будет правильно, если мы поступим по-другому – встретим их не оружием, а хлебом.
Грозился пустить снаряды в Дом правительства и командующий Панфиловской дивизией Лукьянов, они как раз находились здесь, в Кой-Таше. На что я ответил, что эти снаряды могут попасть в первую очередь в те дома возле Дома правительства, через дорогу, где жили их же семьи.
На случай, если все же пойдут танки, мы решили поступить просто – бросать в гусеницы железные ломы, чтобы остановить их.
Я говорил, что никого убивать не надо, что наша задача – никому не дать возможности воевать, объяснить людям ситуацию.
Утром 20 августа я пришел домой и сказал своей семье, что если ГКЧП победит, тогда нас точно арестуют.
Но потом, когда увидел по телевизору выступление членов ГКЧП, трясущиеся руки Геннадия Янаева, я понял, что они проиграли.
Самое главное, для меня важно было знать, жив Михаил Горбачев или умер. Если бы его убили, то ГКЧП пошли бы до конца. Но поскольку не было информации о его смерти, это меня успокоило, я понял, что ГКЧП не пошли на крайние меры, и поэтому есть шанс, что все мирным путем разрешится.
«Азаттык»: Скажите, все свои действия Вы согласовывали с Аскаром Акаевым?
Кулов: Нет, я ему только докладывал. Не потому, что он не мог мне что-то подсказать, а лишь потому, что это были чисто профессиональные моменты.
«Азаттык»: Кто все-таки принимал в те дни ключевые для страны решения?
Кулов: Акаев, надо прямо сказать, не сопротивлялся тому, чтобы давали правдивую информацию. Телевидение прямо передавало всю информацию из-за рубежа о том, что происходило в Москве, в штабе Ельцина…
«Азаттык»: А на кого Вы больше опирались, надеялись в те дни?
Кулов: Понимаете, я не наделся ни на кого. Президент не стал откровенно поддерживать ГКЧП, и это дало нам основание. В то же время он не делал заявлений против ГКЧП. Мы просто исходили из того, что мы обладаем собственным суверенитетом.
Был еще один важный момент. Тогда министром внутренних дел СССР был Борис Карлович Пуго, настолько порядочный человек… Когда пришли с обыском, он застрелился, потому что понял, что совершил ошибку, связался не с теми людьми.
Этот человек ни одного приказа нам не давал. Никого за собой не потащил. Никому из министров внутренних дел республик СССР не позвонил, команды не давал. Я звонил в Москву, сказали, «решайте сами».
«Азаттык»: С кем еще поддерживалась связь в Москве?
Кулов: Ни с кем. Горбачев был на Форосе. С Ельциным связь не поддерживалась. Они были заняты своими проблемами. Аскар Акаев только поддерживал связь с Нурсултаном Назарбаевым и Исламом Каримовым.
«Азаттык»: А с зарубежными странами, быть может консультации шли?
Кулов: Нет. А зачем с ними консультироваться? У нас был суверенитет. Мы должны были обеспечить нашу независимость.
«Азаттык»: В разных воспоминаниях звучат довольно противоречивые комментарии о Вашей роли в тех исторических событиях. Кто-то пишет, что именно с того момента Ваша карьера стремительно набрала обороты, а кто-то заявляет, что Вы никакого участия в этих событиях не принимали, выбрав выжидательную позицию…
Кулов: Время пройдет, каждый будет оценивать по-своему. Я всегда в таких случаях говорю: где они сами были в те дни?
«Азаттык»: Но вы осознавали, что шли на риск?
Кулов: Я по своей линии мог сделать все. Но если бы вошли войска, я бы уже не стал сопротивляться, воевать. Конечно, они арестовали бы нас.
«Азаттык»: А среди подчиненных были ли, кто сомневался в ваших действиях?
Кулов: Сомнений не было. Никто не сопротивлялся, потому что задачи были поставлены четкие.
«Азаттык»: А из той политической элиты Кыргызстана кто-то поддерживал вас открыто?
Кулов: Что удивительно, поддержал вице-президент Герман Кузнецов, которому также поручили возглавить КГБ. Он тоже встал на позицию защиты суверенитета. Он оказался молодец! Ну и прежде всего, конечно же, поддерживал сам президент. Премьер-министру было поручено заниматься экономикой, в политику не влезать. Поддержала нас и интеллигенция.
«Азаттык»: В чем проявлялась их поддержка?
Кулов: Во-первых, они сами к нам обращались. Вот я называл выше, это Топчубек Тургуналиев, Казат Акматов, представители ДДК. Они мощно нас поддержали.
Никто к ним не приходил, только мы, из МВД. Все боялись с ними встречаться. А я к ним приходил и информировал о том, что происходит.
Поэтому, что угодно можете говорить про нас, но вот это, то, что мы с народом были, от этого ведь никуда не уйдешь.
«Азаттык»: Господин Кулов, в завершение один вопрос уточняющего характера. В начале беседы Вы сказали, что у Вас был разговор с Акаевым наедине 19 августа. Вы разговаривали до совещания?
Кулов: После.
«Азаттык»: То есть, до этого совещания он с Вами не советовался, не разговаривал…
Кулов: Я разговаривал с ним по телефону. Я сказал, что это будет правильная позиция, если мы будем исходить из собственных интересов, интересов независимого государства. Это было мое мнение. Да и президент ведь решает, чтобы потом о нем плохо не говорили в народе, и тогда, я считаю, Акаев принял правильное решение.
«Азаттык»: Спасибо.
