Я горд называться Кыргызстанцем с большой буквы, ибо принадлежу к той части общества, которая год назад доказала всему миру, что не потерпит тирании правящего клана.
И хоть с революционных событий 7 апреля 2010 года минуло достаточно времени, события в файлах памяти столь же яркие, будто случились только намедни. Глобальный катарсис прошлой весны позволил прозреть всему обществу, народу, стране. Но, увы, пока рано еще менять корректирующие очки на розовые.
Независимость республики, объявленная 31 августа далекого 1991 года, требует защиты по сей день. Мало продекларировать стремление к суверенитету, надо уметь обеспечивать его, и оберегать от попыток нарушить незыблемые правила бытия в условиях настоящей независимости.
Как созревали гроздья гнева
Помню, как наэлектризовывалась атмосфера по всей стране. Оппозиция людей поднимала? Да бросьте! Никакие партии, НПО, объединенные фронты и движения не могли так монолитно сплотить народ для сопротивления, как…сама власть. Точнее, настроить против себя всех и вся. Граждан, и без того замордованных за свободомыслие, лишенных права голоса, стали душить поборами, драконовскими счетами за энергоуслуги, непомерной платой за мобильную связь, и прочими «благами».
Это был воистину госрэкет. Отсюда естественный ропот. А потом и рокот!
Оппозиционные лидеры потом уже подключились, почуяв, что население «созрело». Гроздья гнева поспели безо всяких «удобрений» во всех уголках республики. Это факт.
Сегодня – или никогда!
Чего греха таить. Все прежние акции неповиновения, устраиваемые противниками бакиевского режима с 2005 года, суть есть выступления мононациональных групп, ведомых вожаками. Друзья же мои, из не титульных, в ту пору горько усмехались: «Это ваша борьба за власть. Мы лучше со стороны понаблюдаем». Но к апрелю прошлого года протестные настроения охватили даже их!
Подключилась и прежде аполитично настроенная городская интеллигенция, потеснив вечно недовольный авангард сельчан. Все поспешили на площадь «Ала-Тоо». И не в угоду чьих-то амбиций, о чем ошибочно грезили гонимые оппортунисты, а в защиту собственных прав и законных интересов, попранных диктаторским режимом.
«Сегодня – или никогда!» - прокричал один из демонстрантов. В самую точку. Ведь в тот день еще никто не ведал, не предполагал, чем закончится восстание. Если бы бакиевские сатрапы, не дай Бог, сумели сломать хребет революционным массам, завтра начались бы такие репрессии против выживших, что ой-ой-ой. Поэтому люди осознанно шли вперед. Не обреченно, но одухотворенно. Назад пути не было. Или мы – или гестаповский вариант правления на безразмерный период истории.
На гребне цунами
Я подъехал в тот памятный день к восточному крылу здания Агропрома. Стоявшие рядом демонстранты уже разбирали брусчатку, разбивали на куски облицовочные плитки, используя их, как «орудие пролетариата». Наискосок, у анфилады окаймляющего майдан здания, стояли бойцы в касках. Но их было слишком мало против стекавшейся армады.
Затем призыв к атаке – и вот людская масса несет меня, словно волна гигантского цунами, на просторы «Ала-Тоо».
Люди в хаки дрогнули, бегут под градом камней и палок, теряя амуницию. Этот кульминационный момент запечатлен на многих видеороликах, заполонивших Интернет-пространство. Фактически после этого митингующие взяли площадь под свой контроль, добившись стратегического перевеса сил. Обороняющиеся укрылись за оградой Белого дома.
Помню, как, очутившись на авансцене событий, стал свидетелем просто невообразимого гвалта и жесткой пальбы. В самой гуще приходилось кричать друг другу в ухо, чтобы просто обменяться парой реплик. Сотовая связь глохла, как в подводной лодке. Всюду – сумасшедшее броуновское движение, взрывы, едкий туман от дымовых шашек.
Вот понесли первых стонущих раненных. Запыхавшиеся добровольные санитары чуть притормозили, дабы отдышаться. Подбежал к ним. Смотрю, а у бедолаги красная дырочка выше колена. Приподнял его ногу, а там - выходное отверстие с грецкий орех. Ба, уже боевыми патронами начали стрелять! Ведь поначалу силовики сотрясали воздух холостыми залпами, на испуг брали, шмаляли и резиновыми пулями. Но теперь положение враз изменилось. И это стало поворотным моментом бунта.
Мне приходилось готовить репортажи в Кашмире, Палестине, дважды в Афганистане, неединожды в ходе Баткенских событий 1999-2000 годов. Но то было совсем другое. А тут горячей точкой стал уже сам Бишкек! Власть обнажила штыки не в сторону террористов или внешних супостатов, а против соотечественников. Это было потрясением!
Под свинцовым натиском
Дождь долго не прекращался. В гигантских лужах у монумента Свободы, ярко-алых от крови, отражалось равнодушное небо. Люди, кашляя, мочили в них свои носовые платки, какие-то тряпки, кепки, и дышали потом через них, спасаясь от удушливого, режущего глаза газа.
Сорвиголовы из числа безбашенных прорывались к БД и падали, сраженные свинцом. Но и издали их доставали. У Исторического музея толпа сгрудилась возле тела, прикрытого серо-желтым покрывалом. Под саваном – такого же цвета лицо парня, которому снайпер с восточной стороны Дома правительства снес почти полголовы, обнажив мозг.
Я встал подле его ног, спиной к БД, и вдруг затылок стал холодеть. Резко обернулся – а черная фигурка выше мраморного карниза целится аккурат в мою сторону. На этой площадке я был идеальной мишенью. Спинным мозгом почувствовал, что надо стать как можно ниже ростом, уйти с линии огня. Бог миловал, ни царапины в тот день.
…Александр Суворов однажды изрек: «Любая война может считаться оконченной лишь тогда, когда будет похоронен ее последний солдат». Перефразируя, скажем: нынешняя власть только тогда облечется полным доверием общества и получит карт-бланш для дальнейших действий, когда накажет истинных виновников трагедии 7 апреля, покусившихся на плоды демократии.
Вплоть до последнего участника невиданной бойни, устроенной в самом центре нашего Отечества. Трагедии, реально показавшей, что достижения суверенитета очень хрупки, и порой их приходится защищать в ходе революционного урагана.
Давайте же беречь свою Родину, и не позволять новым тиранам попирать столпы выстраданной независимости!
Эрлан САТЫБЕКОВ
И хоть с революционных событий 7 апреля 2010 года минуло достаточно времени, события в файлах памяти столь же яркие, будто случились только намедни. Глобальный катарсис прошлой весны позволил прозреть всему обществу, народу, стране. Но, увы, пока рано еще менять корректирующие очки на розовые.
Независимость республики, объявленная 31 августа далекого 1991 года, требует защиты по сей день. Мало продекларировать стремление к суверенитету, надо уметь обеспечивать его, и оберегать от попыток нарушить незыблемые правила бытия в условиях настоящей независимости.
Как созревали гроздья гнева
Помню, как наэлектризовывалась атмосфера по всей стране. Оппозиция людей поднимала? Да бросьте! Никакие партии, НПО, объединенные фронты и движения не могли так монолитно сплотить народ для сопротивления, как…сама власть. Точнее, настроить против себя всех и вся. Граждан, и без того замордованных за свободомыслие, лишенных права голоса, стали душить поборами, драконовскими счетами за энергоуслуги, непомерной платой за мобильную связь, и прочими «благами».
Это был воистину госрэкет. Отсюда естественный ропот. А потом и рокот!
Оппозиционные лидеры потом уже подключились, почуяв, что население «созрело». Гроздья гнева поспели безо всяких «удобрений» во всех уголках республики. Это факт.
Сегодня – или никогда!
Чего греха таить. Все прежние акции неповиновения, устраиваемые противниками бакиевского режима с 2005 года, суть есть выступления мононациональных групп, ведомых вожаками. Друзья же мои, из не титульных, в ту пору горько усмехались: «Это ваша борьба за власть. Мы лучше со стороны понаблюдаем». Но к апрелю прошлого года протестные настроения охватили даже их!
Подключилась и прежде аполитично настроенная городская интеллигенция, потеснив вечно недовольный авангард сельчан. Все поспешили на площадь «Ала-Тоо». И не в угоду чьих-то амбиций, о чем ошибочно грезили гонимые оппортунисты, а в защиту собственных прав и законных интересов, попранных диктаторским режимом.
«Сегодня – или никогда!» - прокричал один из демонстрантов. В самую точку. Ведь в тот день еще никто не ведал, не предполагал, чем закончится восстание. Если бы бакиевские сатрапы, не дай Бог, сумели сломать хребет революционным массам, завтра начались бы такие репрессии против выживших, что ой-ой-ой. Поэтому люди осознанно шли вперед. Не обреченно, но одухотворенно. Назад пути не было. Или мы – или гестаповский вариант правления на безразмерный период истории.
На гребне цунами
Я подъехал в тот памятный день к восточному крылу здания Агропрома. Стоявшие рядом демонстранты уже разбирали брусчатку, разбивали на куски облицовочные плитки, используя их, как «орудие пролетариата». Наискосок, у анфилады окаймляющего майдан здания, стояли бойцы в касках. Но их было слишком мало против стекавшейся армады.
Затем призыв к атаке – и вот людская масса несет меня, словно волна гигантского цунами, на просторы «Ала-Тоо».
Люди в хаки дрогнули, бегут под градом камней и палок, теряя амуницию. Этот кульминационный момент запечатлен на многих видеороликах, заполонивших Интернет-пространство. Фактически после этого митингующие взяли площадь под свой контроль, добившись стратегического перевеса сил. Обороняющиеся укрылись за оградой Белого дома.
Помню, как, очутившись на авансцене событий, стал свидетелем просто невообразимого гвалта и жесткой пальбы. В самой гуще приходилось кричать друг другу в ухо, чтобы просто обменяться парой реплик. Сотовая связь глохла, как в подводной лодке. Всюду – сумасшедшее броуновское движение, взрывы, едкий туман от дымовых шашек.
Вот понесли первых стонущих раненных. Запыхавшиеся добровольные санитары чуть притормозили, дабы отдышаться. Подбежал к ним. Смотрю, а у бедолаги красная дырочка выше колена. Приподнял его ногу, а там - выходное отверстие с грецкий орех. Ба, уже боевыми патронами начали стрелять! Ведь поначалу силовики сотрясали воздух холостыми залпами, на испуг брали, шмаляли и резиновыми пулями. Но теперь положение враз изменилось. И это стало поворотным моментом бунта.
Мне приходилось готовить репортажи в Кашмире, Палестине, дважды в Афганистане, неединожды в ходе Баткенских событий 1999-2000 годов. Но то было совсем другое. А тут горячей точкой стал уже сам Бишкек! Власть обнажила штыки не в сторону террористов или внешних супостатов, а против соотечественников. Это было потрясением!
Под свинцовым натиском
Дождь долго не прекращался. В гигантских лужах у монумента Свободы, ярко-алых от крови, отражалось равнодушное небо. Люди, кашляя, мочили в них свои носовые платки, какие-то тряпки, кепки, и дышали потом через них, спасаясь от удушливого, режущего глаза газа.
Сорвиголовы из числа безбашенных прорывались к БД и падали, сраженные свинцом. Но и издали их доставали. У Исторического музея толпа сгрудилась возле тела, прикрытого серо-желтым покрывалом. Под саваном – такого же цвета лицо парня, которому снайпер с восточной стороны Дома правительства снес почти полголовы, обнажив мозг.
Я встал подле его ног, спиной к БД, и вдруг затылок стал холодеть. Резко обернулся – а черная фигурка выше мраморного карниза целится аккурат в мою сторону. На этой площадке я был идеальной мишенью. Спинным мозгом почувствовал, что надо стать как можно ниже ростом, уйти с линии огня. Бог миловал, ни царапины в тот день.
…Александр Суворов однажды изрек: «Любая война может считаться оконченной лишь тогда, когда будет похоронен ее последний солдат». Перефразируя, скажем: нынешняя власть только тогда облечется полным доверием общества и получит карт-бланш для дальнейших действий, когда накажет истинных виновников трагедии 7 апреля, покусившихся на плоды демократии.
Вплоть до последнего участника невиданной бойни, устроенной в самом центре нашего Отечества. Трагедии, реально показавшей, что достижения суверенитета очень хрупки, и порой их приходится защищать в ходе революционного урагана.
Давайте же беречь свою Родину, и не позволять новым тиранам попирать столпы выстраданной независимости!
Эрлан САТЫБЕКОВ
