Правительство подсчитывает ущерб от последних митингов. Водители грузовиков, застрявших на перекрытой дороге, не знают, кому и на кого жаловаться. Ущерб, нанесенный Кумтору, исчисляется миллионами долларов.
А кто измерит и возместит ущерб, который они наносят мне уже годами? Кто ответит за то, что эта кучка гадит самые дорогие и святые для меня воспоминания - все то, что я с детства люблю и ценю?
Бабушкины мягкие, морщинистые щеки...
Разве добрые бабушки в платочках не должны сидеть дома, присматривая за внуками, рассказывая им сказки или помогая по хозяйству?
У нас во дворе бабушек-киргизок почти не было. Когда приезжали в город погостить к детям, сидели на лавочках, что-то пытаясь объяснить своим русским соседкам. У них всегда в кармане жилетки были припрятаны карамельки для нас.
А сейчас эти бабули сидят в акимиате, который они заняли наряду с крепкими мужиками под традиционный, но уже заезженный лозунг «кетсин!», и «держат оборону».
Вместе с ними и женщины, внешне напоминающие моих деревенских женешек из детства. Всегда в передниках и платках, руки в тесте или красные от смородины, которую мы вместе перебираем для варенья. Вечером, перемывая гору посуды в тазиках с горячей водой, по нашей просьбе рассказывают всякие страшилки про соседнее кладбище. Острые языки, себя в обиду не дадут, могут переругаться между собой из-за коровы или потерянного сита. Для меня они всегда останутся идеалом киргизских женщин. До сих пор удивляюсь, когда они спать успевали? С утра пораньше подоить корову, поставить самовар, дать курам корм, одеть детей, приготовить чай. И все это с грудным ребенком.
А кипит ли самовар у этих женщин, что перекрыли дорогу и не дают в жару проехать такой же матери с детьми? Или этому мужчине, спешащему на похороны близкого? Или водителю грузовика, который, взяв кредит, пытается прокормить семью?
Только не говорите, что все это делается для будущего их детей или для будущего Кыргызстана. Ну конечно, они – «патриоты», а я - зажравшаяся «киргизка».
Меня тошнит от слова «патриот»! А от выражения «кыргыздын чыныгы патриот жигиттери» (о митингующих, бунтарях на пустом месте, депутатах, оседлавших ворота парламента, или самозванцах-губернаторах) меня просто выворачивает.
Папа научил меня любить Кыргызстан, ни разу не произнеся слова «патриот».
Патриот-«каваллерист» с щеками, красными то ли от жары, то ли от водки, которую им раздали под жирное мясо, сваренное тут же у подножия Жети-Огуза, кричит что-то об экологии, отравленных реках, о будущем страны. И... оставляет без света погранзаставы, дома и больницы.
А на голове у него калпак. Как же, патриот и без калпака?
Калпак тоже для меня - вещь очень дорогая. Дедушек своих я не видела, но всегда представляла себе такого мудрого аксакала и обязательно в калпаке. Наверное, именно таким останется в памяти внуков и правнуков мой папа.
На юношеских фотографиях он всегда в кепке, потом, как и вся инетеллигенция того времени, носил шляпу. В конце 70-х, начале 80-х то ли началась волна национального самоосознания, то ли еще что, но мужчин в калпаках стало больше. Родители пытались заставить и брата носить его в школу, но тот упрямился. Потом, в конце 80-х, не то, что парни, а уже девушки облачились в калпаки.
Старшие всегда говорили, что к головному убору у киргизов особое отношение, его нельзя разбрасывать, нельзя дарить. Это - почти святая вещь. Так же, как и юрта.
А сейчас эти символы целого древнего народа превратились в атрибуты сегодняшней кучки диких бунтарей. Они топчут, как могут, все хорошее, что у нас есть.
Для них болеть душой за страну или делать что-то хорошее может только “кыргыз”, НО ни в коем случае, как они презрительно называют, “киргиз”, а тем более русский или узбек. Ведь, чтобы быть “патриотом”, достаточно говорить на кыргызском языке, иногда упоминая Манаса, которого они никогда не читали, достаточно надеть калпак и выйти на митинг, пусть даже за деньги.
Мне стыдно за этих бабушек, за эту безграмотную толпу в калпаках, которая завтра будет сидеть в парламенте.
Папа, прости...
А кто измерит и возместит ущерб, который они наносят мне уже годами? Кто ответит за то, что эта кучка гадит самые дорогие и святые для меня воспоминания - все то, что я с детства люблю и ценю?
Бабушкины мягкие, морщинистые щеки...
Разве добрые бабушки в платочках не должны сидеть дома, присматривая за внуками, рассказывая им сказки или помогая по хозяйству?
У нас во дворе бабушек-киргизок почти не было. Когда приезжали в город погостить к детям, сидели на лавочках, что-то пытаясь объяснить своим русским соседкам. У них всегда в кармане жилетки были припрятаны карамельки для нас.
А сейчас эти бабули сидят в акимиате, который они заняли наряду с крепкими мужиками под традиционный, но уже заезженный лозунг «кетсин!», и «держат оборону».
Вместе с ними и женщины, внешне напоминающие моих деревенских женешек из детства. Всегда в передниках и платках, руки в тесте или красные от смородины, которую мы вместе перебираем для варенья. Вечером, перемывая гору посуды в тазиках с горячей водой, по нашей просьбе рассказывают всякие страшилки про соседнее кладбище. Острые языки, себя в обиду не дадут, могут переругаться между собой из-за коровы или потерянного сита. Для меня они всегда останутся идеалом киргизских женщин. До сих пор удивляюсь, когда они спать успевали? С утра пораньше подоить корову, поставить самовар, дать курам корм, одеть детей, приготовить чай. И все это с грудным ребенком.
А кипит ли самовар у этих женщин, что перекрыли дорогу и не дают в жару проехать такой же матери с детьми? Или этому мужчине, спешащему на похороны близкого? Или водителю грузовика, который, взяв кредит, пытается прокормить семью?
Только не говорите, что все это делается для будущего их детей или для будущего Кыргызстана. Ну конечно, они – «патриоты», а я - зажравшаяся «киргизка».
Меня тошнит от слова «патриот»! А от выражения «кыргыздын чыныгы патриот жигиттери» (о митингующих, бунтарях на пустом месте, депутатах, оседлавших ворота парламента, или самозванцах-губернаторах) меня просто выворачивает.
Папа научил меня любить Кыргызстан, ни разу не произнеся слова «патриот».
Патриот-«каваллерист» с щеками, красными то ли от жары, то ли от водки, которую им раздали под жирное мясо, сваренное тут же у подножия Жети-Огуза, кричит что-то об экологии, отравленных реках, о будущем страны. И... оставляет без света погранзаставы, дома и больницы.
А на голове у него калпак. Как же, патриот и без калпака?
Калпак тоже для меня - вещь очень дорогая. Дедушек своих я не видела, но всегда представляла себе такого мудрого аксакала и обязательно в калпаке. Наверное, именно таким останется в памяти внуков и правнуков мой папа.
На юношеских фотографиях он всегда в кепке, потом, как и вся инетеллигенция того времени, носил шляпу. В конце 70-х, начале 80-х то ли началась волна национального самоосознания, то ли еще что, но мужчин в калпаках стало больше. Родители пытались заставить и брата носить его в школу, но тот упрямился. Потом, в конце 80-х, не то, что парни, а уже девушки облачились в калпаки.
Старшие всегда говорили, что к головному убору у киргизов особое отношение, его нельзя разбрасывать, нельзя дарить. Это - почти святая вещь. Так же, как и юрта.
А сейчас эти символы целого древнего народа превратились в атрибуты сегодняшней кучки диких бунтарей. Они топчут, как могут, все хорошее, что у нас есть.
Для них болеть душой за страну или делать что-то хорошее может только “кыргыз”, НО ни в коем случае, как они презрительно называют, “киргиз”, а тем более русский или узбек. Ведь, чтобы быть “патриотом”, достаточно говорить на кыргызском языке, иногда упоминая Манаса, которого они никогда не читали, достаточно надеть калпак и выйти на митинг, пусть даже за деньги.
Мне стыдно за этих бабушек, за эту безграмотную толпу в калпаках, которая завтра будет сидеть в парламенте.
Папа, прости...
