«Азаттык»: Выигранный вами суд, касающийся повышения тарифов на электроэнергию, вызвал в обществе большой резонанс. Вы подавали еще какие то иски?
Токтакунов: Я подал в Конституционную палату иск о принудительной биометризации населения. Это противоречит фундаментальным правам человека, как и постановление правительства о взаимодействии оперативных служб с операторами мобильной и Интернет-связи. Это постановление сейчас позволяет сотрудникам ГКНБ совершенно свободно прослушивать разговоры любых граждан. Такие нормы прошли как-то незаметно. Это нарушает наше конституционное право неприкосновенности личной жизни, тайны переговоров, переписки и сообщений. Люди не знают об этом, я стараюсь об этом сообщить, но СМИ, к сожалению, обходят этот вопрос стороной.
«Азаттык»: Также в СМИ была информация, что вы оспариваете «дорожную карту» по вступлению Кыргызстана в Таможенный союз, одобренную правительством…
Токтакунов: Это тоже одно из важнейших дел, событий, которые у нас происходят. Я оспорил то, что перед принятием документа, они должны были обсудить этот вопрос с общественностью. Это уже, фактически, решение о вступлении в Таможенный союз, потому что там принимаются решения о проведении комплекса дорогостоящих мероприятий. Если государство уже готово вкладывать средства в это и менять более сотни законов, то это означает, что решение о вступлении принято. Я понимаю, есть много и сторонников ТС, но есть много и противников. В таких условиях, когда правительство так бесцеремонно ставит общество перед фактом, может возникнуть раскол. Правительство будет ответственно за это. Вы видите, что происходит в Украине, я не хочу, чтобы это повторилось у нас. Если правительство убедит общество в том, что необходимо таким способом присоединяться к Евразийской интеграции, то тогда да, большинство людей будет в этом убеждено. Это решение не встретило бы противодействия в обществе, но правительство поставило всех перед фактом. Я хочу, чтобы правительство провело нормальную общественную дискуссию по вопросу вступления в Таможенный союз.
«Азаттык»: Как вы оцениваете свои шансы в суде?
Токтакунов: Если конкретно по Таможенному союзу, то я оцениваю свои шансы очень низко. Это не дело о тарифах. Тепло и свет естественным образом поддерживает все население, а по вопросу о Таможенном союзе у нас есть определенная прослойка общества, которая ностальгирует по Советскому Союзу. Идея Евразийской интеграции сама по себе хороша, но вопрос в ее реализации. Вопрос в том, что мы должны входить туда на равных. Для людей - это возрождение СССР. Они, уставшие от жесткого рыночного периода, от периода ранней демократии, поддерживают вступление в ТС. Я здесь не очень уверен. Но я подаю. Почему? Рано или поздно, я уверен, политическая конъюнктура поменяется. Люди поймут, что не так просто создать Таможенный союз, СССР вернуть невозможно. Неизбежен рост цен, повышение тарифов. Я не думаю, что жизнь людей резко улучшится. А потом люди начнут искать виноватых. Сложится определенная политическая конъюнктура, придут определенные политические силы, которые будут искать виноватых. А виноватых нужно найти. Они должны ответить. Виноватые не за то, что мы вступаем в Таможенный союз, а за то, что они не обсудили это с обществом. То, что они не поступили с людьми уважительно. К тому времени будут готовы иски, в которых было отказано. Политики, которые сейчас тянут нас за шкирку в ТС, не обсудив это с людьми, ответят за это. В том числе ответят и судьи, которые работают по указке верховной власти.
«Азаттык»: Получается, вы подали этот иск на перспективу?
Токтакунов: Да. Мы же были свидетелями того, что после революции пересматривались дела, которые были рассмотрены даже Верховным судом. Поэтому этот иск я не буду сознательно доводить до Верховного суда. Я его оставлю на то время, когда поменяется политическая конъюнктура. Я верю, что здравый смысл возобладает. История сделает свое дело.
«Азаттык»: А теперь расскажите об иске, касающегося незаконного прослушивания телефонов граждан… Каковы здесь ваши шансы?
Токтакунов: Здесь я оцениваю свои шансы нормально. То, что это противоречит Конституции налицо. Я надеюсь на этот состав Конституционной палаты, который рассматривает этот иск. Первая победа уже есть – она заключается в том, что этот иск вообще приняли. Если вы знаете, по биометрике они мне отказали в принятии. Судьи Мамыров и Бобукеева большинством приняли решение отказать мне в принятии иска. У третьей судьи – Сооронкуловой – было особое мнение. Отказ мотивировали тем, что закон конституционен. То есть, они взяли на себя компетенцию всей Конституционной палаты. Это должен решать весь суд. Но они взяли это на себя. Тем не менее, я обжаловал это решение, и Конституционная палата удовлетворила ходатайство.
Первый этап мы прошли. В чем там неконституционность? Я понимаю, что в интересах государственной безопасности, борьбы с преступностью правоохранительные органы должны иметь доступ к персональным данным отдельных преступных лиц, когда есть все основания подозревать их в причастности к преступлениям. Но для этого существует процедура. То есть, по решению суда. Оперативные службы обращаются суд, и он решает, есть ли основания прослушивать. А потом уже с санкцией суда они идут к мобильному оператору.
А здесь сложилась ситуация, что технический доступ к СОРМу имеют сотрудники ГКНБ. Допустим, если какой-то правоохранительный орган – милиция или Финпол – захочет прослушать кого-то, берет санкцию прокуратуры и идет в ГКНБ. Конечно, ГКНБ отрицает, что имеет доступ к этой системе без каких-либо санкций. Но у нас же система не основана на доверии. Если бы люди у нас жили на доверии, то нам не были бы нужны законы. Законы и существуют потому, что люди несознательны и злоупотребляют. Точно так же и ГКНБ. Мы же понимаем, что органы национальной безопасности у нас являются самой большой угрозой для национальной безопасности. Поэтому я им не доверяю. Им не доверяет и общество. Здесь первыми тревогу должны были забить депутаты, но они почему-то подмахнули. Механизмы доступа делаются с отсылкой к правительству, но в Конституции четко написано, что порядок любого вторжения в нашу частную тайну сообщений должно регулироваться законом. То есть, это более высокий уровень защиты наших прав. Принятие закона – это больший круг субъектов, большая публичность этого процесса. А постановление правительства – это более кулуарный способ. Вот, пожалуйста, закон дал право устанавливать порядок вторжения в частную жизнь правительству, и оно приняло эти постановления, в результате чего ГКНБ имеет право доступа к нашей переписке.
