Несколько фактов к лести, а, может, и к обратному. Кыргызстанский фильм «Небесное кочевье» не просто катается по самым разным кинофестивалям и собирает там немало приятных статуэточек. В первую очередь «Сутак» (оригинальное название картины, значение которого в русском переводе остается для меня неуловимым) – это первый и, соответственно, единственный кыргызский обладатель «Золотой лозы» со времен учреждения в 1992 году важной для стран СНГ кинопремии «Киношок». Ну и, во-вторых, далеко не каждый год наша маленькая, но гордая страна может позволить себе отправить запрос в Американскую академию киноискусства. С приобретением независимости Кыргызстан лишь (на самом деле это тоже неплохой показатель) в восьмой раз подает заявку на соискание «Оскара» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». И хотя наш фильм в шорт-лист не попадет и участвовать непосредственно в самой гонке не будет, важно то, что мы с вами в масштабах страны получили главный фильм года (за который к тому же не стыдно).
И не абы какой. Поработали наши лучшие: за сценаристов - Актан Абдыкалыковов и Эрнест Абдыжапаров, за продюсера – сам Садык Шер-Нияз. С режиссером история необычная - по крайней мере для тех, кто смотрел и знает замечательную троицу «Селкинчек» - «Бешкемпир» - «Маймыл» - конца девяностых и начала нулевых. Собственно вот тот самый мальчик с колоритной внешностью, сыгравший главную роль в трилогии отца, вырос и снял свое первое полнометражное кино. Зовут его Мирлан Абдыкалыков. Надеюсь, с его творчеством мы подружимся.
Даже если вы не смотрели старые (советского периода) кыргызские фильмы, даже если создатели будут это отрицать, для зрителя останется несомненным присутствие в «Небесном кочевье» кинематографической традиции. Мы это уже где-то видели. Но это, конечно, не значит, что он нам не понравится или что его не надо смотреть совсем. Напротив, это нужно сделать при первой же возможности.
Итак, опишу главные параллели, угадывайте их сами. В центре композиции – тоскующий по отцу ребенок, с живым воображением и большой впечатлительностью, готовый поверить в альтернативное существование отца. Детское сознание, которому непросто, почти невозможно осмыслить страшные вещи из мира взрослых, готово принять за отца как моряка на иссыккульском корабле, так и пролетающую птицу. А еще в мире ребенка, живущего на отдаленном джайлоо, не так много друзей и развлечений. Привезенный из города старшим братом зонт становится верным товарищем и чуть ли не вечным спутником в каждодневной жизни девочки Умсунай. Рассказы доброго дедушки, любителя древних преданий, будоражат воображение Умсунай и буквально на глазах зрителя формируют морально-этические нормы маленького человечка, как бы заполняя его tabula rasa.
Образ дедушки в «Небесном кочевье» несет в себе один большой и, наверное, извечный вопрос о том, нужно ли пытаться смотреть в будущее, если это разрушает прошлое. Ему трудно принять, что его потомки оставят привычный образ жизни и отправятся жить в квартиры больших городов. Старцу горько смотреть, как в мир уединения, покоя и нетронутой природы бесцеремонно ввозят технику для строительства железной дороги, даже мысль о ней не может не угрожать всей этой идиллии. Для дедушки вопрос остается глобальным и настолько противоречивым, неразрешенным, и настолько сильно он чувствует свою беспомощность перед наступающими изменениями, что даже физически ослабевает.
В противовес дедушке выступает ворчливая, острая на язык бабушка, которая не понимает необходимости образования и не считает, например, ту же метеорологию профессией. Ее браз отлично дополняет нескрываемое отношение героини к своей вдовствующей невестке, молчаливой, но непокорной. Молодая женщина даже при своей независимости и кажущейся горделивости не готова бросить эту семью для собственного счастья.
Все взрослые – дедушка, бабушка и невестка - между собой никак не общаются. Изо дня в день они поддерживают общее хозяйство, трудятся на один дом, вместе едят, спят, но никакой коммуникации между ними не происходит. Только безмолвные взгляды. Запоминается замысловатый и даже пронзительный эпизод, в котором камера медленно надвигается через тундук внутрь юрты и встречает четыре пары задумавшихся глаз – в ночи никто из семьи не спит. Единственным связующим звеном служат внуки, в частности, Умсунай. Нет никакого счастья, только тихий быт будто бы чужих друг другу людей. То ли это от нее – от тяжелой повседневности, то ли оттого, что семья неполна, то ли оттого, что для ортодоксальных кыргызов счастье не измеряется бессмысленными взаимными улыбками (тут нет сарказма, разве что чуточку).
Фольклор в «Сутаке» отражает не что иное, как языческое видение мира кыргызами. По крайней мере теми, которые придерживаются самобытного (архаического, если хотите) образа жизни. Приметы, вещие сны, мистификация животных, близость к природе, умение уживаться с нею вместе плюс акцентированные (выставленные даже напоказ в отдельных кадрах) атрибуты и обряды кочевнической жизни делают из фильма некую мини-энциклопедию по духовному и материальному миру кыргызов (опять-таки традиционных). Вот это, конечно, наши любят – романтизировать жизнь предков (хотя действие фильма происходит в относительной современности). Это не то, чтобы плохо, да только приелось, хочется свежих сценарных идей и новых посылов. И сколько в нашем кино можно выезжать за счет одинаковых, практически неотличимых планов горной природы? Это же беспощадная (и часто безвкусная!) эксплуатация.
Идеи фильма, как и сам фильм – взгляд в прошлое. Это ретроспектива, это дань тому кыргызкино, которое делали такие глыбы, как Толомуш Океев и Болот Шамшиев. Это, если хотите, ремейк, и что бы там ни было, это абсолютно здоровая и нужная практика. Впечатление к концу восьмидесятой минуты просмотра приятное - ты видишь удачно обыгранные моменты и изъяны, тебе нравится и не нравится, ты проводишь параллели и считаешь, что раскусил плохо запрятанный замысел, что вот здесь фильм претенциозен, здесь он врет... Ты думаешь, вспоминаешь, прокручиваешь и ищешь. В голове у зрителя идет некий изыскательный процесс, картина оставляет эмоциональный отпечаток, она вызывает бурные обсуждения у еще не успевших выйти из зала зрителей по всему миру (спасибо, что возите по заграницам) – по-моему, вполне можно говорить о достойном кино.
Рахат Асангулова.