Первой реакцией на гибель 6 человек в селении Боспиек 17 марта 2002 года у многих здравомыслящих людей была реплика: «Запятнали историю…».
Имелась в виду, прежде всего, кровь людей, которая сразу легла несмываемым пятном на всю постсоветскую историю Кыргызстана, на историю государственного становления. Оказалось, история поистине неумолима, она вмещает в своем вполне селективном пространстве и позитив, и негатив, поэтому аксыйская трагедия тоже прочно вошла в анналы отечественной истории.
С того времени прошло ровно 13 лет. Кажется, виновные найдены и наказаны, власть сменилась трижды, но аксыйские события как были, так и продолжают оставаться предметом политических спекуляций, порой намеренной лжи и кривотолков. А людям нужна правда, если даже она крайне неприглядна и может выставить в невыгодном свете отдельные политические фигуры прошлых лет и нынешнего времени.
Сразу хочу назвать главную причину возникновения небывалой напряженности в Аксы в феврале-марте 2002 года, а именно опасную, эгоистичную и совершенно безответственную игру политиков в популизм. Другой причиной стало преступное бездействие властей в тот момент, когда нужно было принимать решение, причем, именно политическое, но оно так и не принималось. Эти и другие факторы при потворстве оппозиции привели к ожесточенному конфликту жителей Аксы с властью, с ее представителями на месте, а кровопролитие стало роковым результатом этого противостояния.
А какова была власть в то время, каков был ее внутренний расклад, какими принципами она руководствовалась - это тоже очень важный вопрос, без ответа на который трудно понять первопричины и роковое развитие аксыйских событий. Получилось так, что в то время, как и сейчас, решающим звеном реальной государственной власти была именно администрация президента страны. Она выражала и волю президентской власти, и ее силу. Правительство больше занималось экономическими и хозяйственными делами. Вместе с тем необходимо особо подчеркнуть, что парламент в тот период обладал серьезными полномочиями и был крайне влиятелен. Именно в его рядах находились самые известные в стране политики и непримиримые оппозиционеры. Хотя разделение рычагов реальной власти сложилось так, как я выше описал, у кыргызского парламента имелось очень много прерогатив и прав. Администрация президента как-то особенно усилилась именно в период аксыйского конфликта.
Это во многом объяснялось приходом на эту должность покойного А. Карыпкулова. Будучи человеком энергичным и волевым, он сразу же, как получил новую должность (за несколько месяцев до Аксы), занялся самыми важными делами государственного управления и, поскольку эта должность была ключевой, он довольно быстро взял в свои руки бразды правления и начал рулить всеми делами, включая даже вопросы правительства. Немалую роль сыграл и фактор, что он был самым старшим среди нас, самым, казалось, опытным, поэтому быстро превратился в главного эксперта по всем важным делам государства. Он был убежден, что мы все - незрелые, мягкотелые чиновники, а в стране, по его мнению, давно нужно было навести порядок, в чем он был отчасти прав. И он этот порядок стал наводить.
Правительство тогда возглавлял Курманбек Бакиев, бывший президент, до того времени работавший губернатором Чуйской области. Ради справедливости надо отметить, что тогда сложилось твердое впечатление, что он хорошо справляется со своей работой. Серьезных претензий к правительству из уст президента, если не считать какие-то организационные или другие второстепенные вопросы, тогда не звучало. Приступая к должности, К. Бакиев без особых трений с другим крылом «Белого дома» - администрацией президента - принял сложившуюся концепцию разделения власти.
Аксыйский конфликт назревал и дошел до своего пика именно тогда, когда президентская администрация решала все, вмешивалась во все дела, и это знали и видели все. Откровенно говоря, этот конфликт возник совершенно случайно, почти на пустом месте. Да, была оппозиция, были разные НПО, газеты, в том числе абсолютно «желтые», и во всем этом не было ничего неожиданного. Так жила страна уже одиннадцать лет, такая политическая практика исторически сложилась в Кыргызстане, в «островке демократии» Центральной Азии.
Все началось с того, что на одного из членов парламента, тогда малоизвестного политика А. Бекназарова, избранного депутатом именно в Аксыйском районе, была дана санкция на арест по уголовному делу почти шестилетней давности. Суть дела заключалась в оправдании убийства, которое расследовал наш депутат, когда-то рядовой следователь в Токтогульском районе. А политическая причина его задержания была банально проста - он поднимал вопрос о якобы несправедливой демаркации китайско-кыргызской границы, согласно которой часть спорной территории (спорность документально признавалась за подписью А. Н. Косыгина, главы советского правительства 60-х годов, и Чжоу Эньлая, второго человека во властной иерархии КНР после Мао Цзедуна) ровно 70 процентов отошло к Кыргызстану, только 30 - Китаю, тогда как, например, Таджикистан отдал все 70 процентов своему большому соседу. По сути, надо было радоваться столь успешному завершению переговоров, но оказалось, что для очернения противоположной стороны годится все, даже очевидный дипломатический успех.
Могут спросить: а разве нельзя было поднять дело, шитое А. Бекназаровым белыми нитками, и привлечь виновного к ответственности? Конечно, можно, тем более, для убийства нет срока давности. Но в данном случае А. Бекназарова, уже депутата парламента, можно было допрашивать, вызывать на допросы и т.д. Но но средь бела дня арестовать его и водворить в СИЗО без соблюдения определенных процедур никто не имел права. Скандал начался именно из-за этого. И он, этот скандал, очень быстро стал набирать нешуточный оборот с ярко выраженной политической окраской. Избиратели депутата заступились за своего избранника, как и НПОшники. Разумеется, вой подняли и депутаты, особенно те, к которым у правоохранительных органов имелись весьма серьезные вопросы, но их руки связывал депутатский иммунитет.
Время потом покажет, как А. Бекназаров, во всем поднаторев, особенно в популизме, и став сам генеральным прокурором, после марта 2005-го лично вернет из подвалов, засекреченных квартир и всяких там заграниц самых громких преступников, давно находившихся в международном розыске. Включая самого известного криминального авторитета Рыспека Акматбаева, укравшего из казны 18 миллионов долларов Шалкара Жайсанбаева, Пака, хозяина пресловутого «Рентон групп», обманувшего тысячи пенсионеров, и еще дюжину других убийц, коррупционеров и всех лично отпустит на свободу. Все заходят к нему и с легкостью получают «путевку» в нормальную, легальную жизнь… О том, что все без исключения Бакиевы легко отделались и преспокойно выехали в Беларусь при вице-премьере Бекназарове, отвечающем за правопорядок, не хочется даже говорить.
Главное, Бекназаров, долгие годы без устали требовавший наказания виновных за аксыйское кровопролитие и ставший, наконец, генеральным прокурором, палец о палец не ударит, чтобы немедленно во всем разобраться, дать на все вопросы ответы и предать дело суду. Вместо этого он опять играет в политику, теперь обвиняя в аксыйской трагедии каждого, кто взбредет ему в голову, в том числе и К. Бакиева, который, если быть справедливым, был уже за это дело наказан, пусть только политически. То есть он вновь обвиняет во всем кого угодно, только не себя, такого вот «борца» с коррупцией…
Чтобы освободить А. Бекназарова из-под стражи, сторонники депутата стали подтягивать людей в районный центр, собирали митинги, чтобы оказать давление на власти. Поскольку митинги были совершенно обычным делом в стране, поначалу никто не придавал этому особого значения.
Опущу подробности и скажу, что оппозиция, НПОшники, особенно депутаты-оппозиционеры сделали все для того, чтобы довести обстановку до белого каления. Да и вопрос был не из рядовых - если они «сдали» бы одного депутата, власть могла, по их мнению, легко скрутить второго, потом – третьего… Повторю, многие депутаты прикрывались депутатским мандатом, чтобы уйти от правосудия, вести свой незаконный бизнес, иметь налоговые льготы и т. д. Были даже такие, которых народ не без оснований называл наркобаронами, и которые без труда переизбирались вновь депутатами в таких отдаленных районах, как Баткен, Лейлек и других. Потому что имели огромные отмытые денежные ресурсы, базары, недвижимость, даже оплачиваемые отряды из числа спортсменов, которые любого несговорчивого соперника могли привести в чувство.
В Аксы съезжались, почувствовав «жареное», самые профессиональные охотники за скандалами, оппозиционные журналисты и разные другие личности, именующие себя тоже «правозащитниками». Это они надоумили жителей нескольких сел не отпускать детей месяцами в школы, учителей - бастовать, перекрывать дороги. Вскоре дело дошло до того, что разбили окна в здании акимиата, не пускали работников в офис, а потом вовсе подожгли районное отделение милиции. Двое сотрудников правоохранительных органов получили еще до 17 марта серьезные огнестрельные ранения, более сорока человек - различные травмы и телесные повреждения. Оставалось одно – вооружиться, отобрав оружие у милиционеров. Кто-то выступил с инициативой отделить Аксыйский район от Кыргызстана и войти в состав Узбекистана. Самых ретивых задерживали, но под давлением агрессивной толпы отпускали. Град камней против милиционеров, самые разные провокации и оскорбления, ругань стали обычными. И свидетели, и наблюдатели, жители района и сейчас единодушно подчеркивают, что самым активным и ретивым среди всех был Турсунбек Акун, который в той кровавой ночи сыграл едва ли не самую роковую роль…
Теперь о реакции властей на происходящее и ее действиях. Естественно, все мы в той или иной степени были в курсе дела, либо узнавали друг от друга, звонили, чтобы понять, что же там, в Аксы, происходит. Всеми этими делами полностью занимался руководитель администрации президента, который всех глав правоохранительных органов собирал, постоянно с ними совещался. От него узнавал новости и глава государства и надеялся, по всей видимости, что он, и только он с его большим опытом сможет правильно вырулить ситуацию. Это было видно хотя бы по тому, что именно Аманбек Карыпкулович давал твердое указание губернатору области С. Урманаеву - не приезжать в район и не встречаться с митингующими. Он звонил и давал поручения новоиспеченному министру внутренних дел Т. Акматалиеву, заменившему незадолго до этого опытного генерала Т. Айтбаева, генеральному прокурору и т. д. Но я уверен, что он это делал только из осторожности, чтобы предостеречь чиновников от возможных ошибок.
Зная, что за дело взялся сам А. Карыпкулов, и премьер-министр К. Бакиев не вмешивался в дело, доверившись, как все мы, остальные, опыту и мудрости коллеги. Ибо нередко мы ставили руководителей на местах в неудобное положение тем, что давали какие-то указания, а они, эти указания, порой ставили под сомнение другие, более «важные» указания.
Между тем, вопрос стоял так: идти на уступки, учитывая однозначные требования митингующих выпустить А. Бекназарова, изменив ему меру пресечения, или, проявить твердость и судить депутата, вынести ему приговор. До 17 марта 2002 года, еще до гибели 4 человек от пуль (пятый умер несколько позже от полученных ранений, а шестой погиб несколько дней спустя при весьма странных обстоятельствах), все двигалось в одном только направлении: судить, не выпускать из-под стражи. Даже 17 марта ночью, когда нас всех собрали в кабинете премьер-министра на совещание, когда нам сообщили, что погибли 4 человека, один тяжело ранен, у участников совещания не было единого мнения по этому вопросу.
В 11 часов ночи в «Белом доме» состоялось срочное совещание. Там мы узнали впервые, что во время стычки людей с работниками правоохранительных органов погибли люди. Растерянный вид, озабоченные лица, разные мысли… Причем, иногда противоположные. Но у всех в головах был один только вопрос: что делать? И в центре вопроса стояла судьба Бекназарова. Одни склонялись к мысли, что завтра утром, несмотря ни на что надо озвучить приговор, который, как я понял, был уже готов. Другие предлагали с приговором подождать, но заняться пострадавшими, помочь, утешить и т. д. Единого мнения не было. Никто не сказал, что надо бы пойти на уступки и выпустить депутата, чтобы успокоить людей.
Было ясно, что произошло что-то очень нехорошее. Все можно поправить, все можно восстановить, но погибших людей невозможно воскресить, невозможно компенсировать человеческую утрату или чем-то ее заменить. Это означало, что на одиннадцатом году нашей независимости мы так глупо запятнали историю кровью. В конце концов, мы все согласились, и на следующий день выпустили А. Бекназарова из места временного содержания, а приговор отложили в долгий ящик.
Вскоре все осознали глубину и остроту произошедшего в Боспиеке. И прыть тех руководителей, все время вылезавших из кожи вон, лишь бы командовать, быть на виду, решать все одним махом, заметно стихла. Вернулась наша привычная коллегиальность при принятии решений. Всей конкретикой вопросов занималось уже правительство, а для расследования событий была создана государственная комиссия.
Люди разошлись, но остались проблемы. К ним прибавились уже новые и гораздо более серьезные. А именно, смерть шестерых человек, за которую кто-то должен был нести ответственность. И начались разбирательства. Вскоре с секретарем национальной безопасности М. Ашыркуловым мы прибыли в Боспиек, встречались с людьми, близкими погибших, выразили соболезнования. Никто из семей пострадавших даже единого плохого слова нам не сказал, но все плакали и были безутешны. Через некоторое время я еще раз посетил Аксы, побывал в каждом доме, где погибли люди.
Конечно, людям была оказана всевозможная помощь, приехал и президент, который просил прощения у людей и обещал во всем этом разобраться и принять меры. А до него приезжал премьер-министр К. Бакиев, которого аксыйцы хорошо приняли, другие министры, но все это было бессмысленно, потому что обида у людей все равно осталась. И не могло быть по-другому. Обидно было всем: и семьям погибших, всем аксыйцам, и нам, госслужащим, которых оппозиционная пресса клеймила всячески только потому, что мы все работали вместе с другими в «Белом доме», где каждый занимался своим делом и вверенным ему участком, хотя прямого отношения ко всем этим делам не имели. Газеты обвиняли всех, оптом и без разбора, и это было особенно обидно.
Главным вопросом во всей этой ситуации было: кто все-таки дал команду открыть огонь по людям? Долгое время не было никакой ясности. Была и государственная комиссия во главе с Н. Танаевым, в составе которой были оппозиционно настроенные депутаты, ее подробный отчет, доклады, анализы, допросы и т. д. Но ответа на этот вопрос так и не было найдено.
Тут я должен признаться, о чем тогда были мои мысли. Я начал думать и строить предположения, что все-таки милиционеры действовали с соответствующего указания из центра, из Бишкека, хотя у них были полные основания произвести сначала предупредительные выстрелы, остановить противозаконные действия митингующих еще тогда, когда они уже совершались. Ибо таков закон, таков государственный статус даже рядового сотрудника милиции. Повторяю, они могли сделать предупредительные выстрелы, даже открыть огонь, на законном основании остановить противоправную вакханалию еще в Кербене. И ни в какой команде из центра на такие действия они не нуждались. Но я тогда все больше склонялся к мысли, что команда все-таки была дана из Бишкека…
Мое подозрение рассеялось только после смены власти. Потому что А. Бекназаров, сам теперь генеральный прокурор, а не опальный депутат, имел полномочия кого угодно допрашивать и найти ответ на вопрос. Потому что это был самый главный вопрос, и генпрокурор обязан был найти ответ на него, тем более все карты были теперь в его руках. Но он не нашел ответа. Могли прояснить вопрос милиционеры, которые принимали непосредственное участие в этих событиях и которых многократно допрашивали. Но и те на этот вопрос не дали ответа. Потому что ответа не было.
Оказалось, что все произошло непосредственно на месте. У ребят, наверное, нервы уже не выдерживали, и они решили действовать, наконец, по закону… Невозможно не согласиться с тем, что в Аксы можно было обойтись без жертв и ограничиться только выстрелами в воздух, если другой возможности не оставалось и была прямая угроза жизни милиционеров. Или найти другие способы успокоить народ, чтобы он разошелся по домам. Согласен и с тем, что гибель шестого человека, погибшего через несколько дней и далеко от места разгона толпы, так и не выяснена, вызывает много законных вопросов поныне. Но до конца все прояснить, а не всячески пытаться свалить вину друг на друга (власти - на оппозицию, оппозиция - на власти), не получилось ни во время Акаева, ни - Бакиева. Хочу еще раз повторить: найти ответы на этот и другие вопросы должен был, хотя бы во имя погибших, ради их семей, близких, сам А. Бекназаров. Потому как это было его священным долгом, но он этого не сделал. Вместо этого опять занялся политикой, а став генеральным прокурором, одного за другим освобождал от ответственности коррупционеров, воров, криминальных воротил.. . И обвинял всех и вся, но только не себя, любимого…
К сказанному хотел бы добавить, что аксыйское противостояние унесло жизни не только тех шести человек, о которых сказано и написано столь много. Этот конфликт стоил жизни одного прекрасного работника правоохранительных органов, который из-за этого тяжело заболел и скончался несколько лет назад. Скончался, не выдержав переживаний и стрессов, и А. Карыпкулов, которого обвинили в том, в чем он не был виноват. Карыпкулов не оправился от всего пережитого и заболел неизлечимой болезнью. Погиб еще один человек в том же Аксы - в автоаварии, когда оппозиционеры во главе с Бекназаровым возили людей на митинг на бортовом грузовике, который не был приспособлен для перевозки людей. В районе Кочкор-Аты депутатская машина, в которой находился А. Бекназаров, сбила человека, которому еле спасли жизнь врачи, и он чудом остался жив. Несколько человек получили судимость. И так далее и тому подобное…
Вот такая, если очень коротко, получилась трагическая история аксыйского противостояния. Она очень подробно, до мельчайших деталей, описана в моей книге «История кыргызского государства».
Профессор Осмонакун Ибраимов
Тексты в рубрике «Особое мнение» не отражают точку зрения радио «Азаттык».
