О тяжелейшем экономическом кризисе в СССР 80-х годов прошлого столетия ныне выдвигают самые разные версии, даже сочиняют мифы, легенды, предлагают как политологическую, так и экономическую аналитику. Однако ясно то, что постепенный закат великой державы был связан с целым рядом очень серьезных, в том числе системных, причин и факторов, которые привели ее к экономическому краху и внутреннему идейно-политическому и духовному разложению.
Одной из главных была усталость системы, технологическая отсталость, особенно малоподвижность и неконкурентоспособность советской плановой экономики. Разумеется, изнурительная гонка вооружений, последствия «холодной войны», затянувшейся почти на тридцать с лишним лет, начавшееся брожение умов в народе, полное отсутствие демократических и гражданских свобод не могли не сыграть свою катастрофическую роль. Что ни говорили бы апологеты Союза ССР, но он действительно был страной бесконечных очередей и вечного дефицита, унижавших человеческое достоинство. Хотя в плане вооружений, в том числе атомных, химико-бактериологических и прочих, Советский Союз считался настоящим милитаризованным монстром, которого боялись или опасались все в мире.
В целом 1991 год, когда приказал долго жить СССР, действительно был критическим не только для Кыргызстана, но для всей огромной страны, занимавшей одну шестую часть суши. Дело было не в том только, что к власти приходили новые люди, иное, горбачевское, поколение руководителей. Все заключалось в другом - приближалась смена эпох, смена большой истории. Годы стабильного, уверенного роста во всех отраслях - от освоения космического пространства до ядерной физики, от оперы и балета до фигурного катания - оставались позади, а советские люди все более и открытее восхищались достижениями западного мира. Восхищались его очевидным динамизмом, его демократией, потребительским раем, технократическими успехами. И на таком фоне советское общество выглядело безнадежно отсталым и архаичным. И оно разлагалось уже изнутри. Разлагалось, прежде всего, идейно. Так наступили времена, когда историю двигали уже не лидеры и не руководители, а рядовые люди, особенно культурно-научная интеллигенция, все более открыто отдававшая свое предпочтение тем демократическим порядкам, тем преимуществам, которыми жили люди на Западе, и никто с этими чувствами людей не мог справиться. Это так или иначе сказывалось и в настроении верхов, в самом Кремле.
К концу 80-х годов почти все образованные люди считали, что мы - большая, но отсталая страна, а многие уже фанатично верили, что «там, на Западе, все несравнимо лучше», что у нас в Союзе все плохо или почти плохо. Это был не только сдвиг в умах, но некоторая мифологизация реальности, даже искривление общественного сознания. Так думали не только в более продвинутых кругах советской культурно-научной интеллигенции, но и молодежь, увлекавшаяся рок-н-роллом, культивировавшая группу «Битлз», читающая советский литературный андеграунд, Библию, Коран, книги советских диссидентов, слушающие так называемые вражеские голоса, какими считались радио «Голос Америки», «Свобода», «Немецкая волна» и др.
На самом же деле пошатнулось и сдвинулось что-то очень важное и серьезное во внутреннем устройстве самого советского общества. Заметно менялись люди, менялись их представления о хорошей жизни. Появилась некая новая политическая лексика в газетах. Что-то очень похожее на беспокойство и неуверенность нарастало в самом Кремле, стало безвозвратно уходить в прошлое все то привычное и знакомое, что сформировалось еще при Сталине. А в 80-е годы мало кто из думающих, информированных людей как в центре, так и на местах сомневался в том, что стране нужно обновление, необходимы серьезные политические и экономические реформации.
Огромную роль сыграла и печать, нередко и телевидение. Многие советские жуткие тайны времен Иосифа Сталина становились достоянием гласности, самым актуальным выражением того времени стало: «Так жить нельзя». На страницах уважаемых газет эта тема открыто обсуждалась, и самые продвинутые и осведомленные журналисты и публицисты на этом делали себе имена. Так наступило время перестройки и гласности.
Это было настоящее брожение умов. И оно с годами только усиливалось. Поэтому Михаилом Горбачевым и его сторонниками, пришедшими к власти на этой политической, идейно-психологической волне, после кончины совершенно одряхлевших советских генсеков руководило вполне справедливое и здравое желание обновить страну, впустить некий свежий воздух, немного смягчить, либерализировать советский автократический режим. Что и предпринималось. Общество оживилось как никогда. Все надеялись, что жизнь наладится и удастся возродить экономику. Но вернуть ситуацию, когда на каждый колхоз приходилось по 61 трактору и 13 зерноуборочных комбайнов в расчете на тысячу гектаров посевных площадей, так и не удалось. Все становилось только хуже.
Горбачевская перестройка называлась «ускорением» и состояла из нескольких этапов. Академики Абалкин, Аганбегян, Шаталов предлагали динамизировать экономику, внедрив новые формы хозяйствования, введя так называемые хозрасчет и самофинансирование. Но из этого ничего не вышло, хотя со всех концов Союза приходили рапорты о выполненных и перевыполненных планах, улучшении ситуации и т. д.
Тогда и М. С. Горбачев объявил о новом политико-экономическом курсе - демократизации общества и введении большей гласности и открытого обсуждения наболевших проблем. Тогда и появились понятия «правовое государство», «права человека», «открытость», «альтернативные выборы», «белые пятна истории», «покаяние», «деидеологизация», «департизация» и т. п. Именно в этот период начали публиковаться все ранее запрещенные книги, произведения советских диссидентов, так называемый литературный андеграунд. Все эти общественные перемены логически привели к тому, что КПСС перестала быть «руководящей силой», как гласила вычеркнутая под давлением общественности 6 статья советской Конституции, зато пышно расцвели общественные движения, народные фронты, даже партии.
Но этот знаменательный во всех отношениях рубеж 80-90-х годов оказался гибельным для СССР. Потому что страна фактически стала неуправляемой, чему в огромной степени способствовало то, что каждая республика начала работать на себя, принимала выгодные и нужные для нее законы, иной раз даже не согласующиеся с общесоюзными, даже с Конституцией СССР. Таким образом была подготовлена вполне благодатная почва для де-юре распада страны.
Но правда состоит и в том, что СССР рухнул не по мановению волшебной палочки, не только и не столько из-за заговора врагов СССР, а от фактического экономического и идеологического банкротства. К тому же никто в мире особо не старался помочь такой махине, как Союз, и не горел желанием реанимировать экономику «империи зла»(выражение американского президента времен «холодной войны» Р. Рейгана). Да и трудно было помочь, потому что системы были разные: Запад жил в условиях частного предпринимательства и развивался благодаря всяческому поощрению последнего, а Советский Союз давно и прочно забыл, что такое бизнес и свободное предпринимательство. Многие западные инвесторы были бы рады инвестировать и развивать бизнес, но у нас все было госсобственностью, и никто не знал, с кем заключать договора и как делить ответственность за дело.
Словом, даже вкратце очень сложно было бы описать причины постепенной деградации и механизм крушения СССР, поскольку к этому подводил целый ряд глобальных, геополитических, экономических и системных факторов.
Последний этап - это парад суверенитетов на фоне отчаянных попыток Горбачева осуществить подписание так называемого союзного договора, реализацию которого досадно сорвали Беловежские соглашения трех славянских республик (РСФСР, Украина и Белоруссия) в декабре 1991 года.
Дело в том, что достаточно быстро менялось настроение людей в союзных республиках. Самые авторитетные и тиражные газеты и журналы пестрели разоблачительными материалами по «белым пятнам», ведущие журналисты и публицисты выступали с открытой или завуалированной критикой советской политической и экономической системы. Все это привело к тому, что очень многие политики, партийные руководители республик, представители рядовой интеллигенции всерьез задумывались о том, чтобы жить самостоятельно, не быть зависимым от Москвы. Даже создать собственное, независимое государство, что в те времена казалось настоящей ересью.Раньше об этом и думать было страшно, а теперь эти мысли возникали сами по себе. Из недр советских республик вдруг возник национализм, тут же появились межэтнические трения, перерастающие в серьезнейшие конфликты.
Конечно же, задали тон этим центробежным процессам прибалтийские республики, которые захотели «финляндизацию» своей экономики и политики, а попытки силой подавить открытые уличные протесты и в Прибалтике, и на Южном Кавказе ни к чему не привели, но только усиливали отторжение от Москвы и ненависть к властям в Кремле.
Советская держава отживала свои последние дни. На глазах происходил ее постепенный закат.
Как показал общесоюзный референдум 1990 года, большинство населения СССР, в том числе Советского Кыргызстана, никак не хотело, отделяться от большого Союза, жить отдельно, потому что в составе большой ядерно-космической державы все чувствовали себя в большей безопасности, защищеннее и т. д. Тем не менее, Беловежские соглашения положили начало новой эры в истории народов Союза, да и в мировой истории в целом - произошел фактический распад СССР. Распад великой многонациональной державы, которая в течение 73 лет пыталась реализовать поистине великие, но утопические идеи и схемы, в которые свято верили не только Томас Мор и Кампанелла, Оуэн и Сен-Симон, но и марксисты и ленинисты.
С другой стороны, как социальную практику коммунизм убили и растоптали сами коммунисты. Это они довели советскую экономику до очевидного малоэффективного абсурда, повсеместно создав дефицит всего и выстроив бесконечные очереди за элементарными вещами.
Нельзя согласиться с тем, что в развале Союза виновен прежде всего Горбачев. Очень часто, огульно обвиняя его во всем, мы забываем, что он всячески старался подписать новый союзный договор, что текст был готов и в целом согласован, но буйно-неугомонный Ельцин слишком торопил события, слишком подгонял коней, чтобы свалить своего соперника Горбачева с трона и оставить без политического поприща. И рухнул Союз. Но рухнул с миром, почти без пыли. Как колосс на глиняных ногах.
Молва приписывает В. В. Путину слова о том, что кто не сожалеет о распаде СССР, тот не имеет сердца, но кто хочет его вернуть и восстанавливать, не имеет головы. Если это действительно его слова, то трудно с ним согласиться, когда он утверждает, что крушение СССР - якобы, величайшая катастрофа ХХ века. Это, конечно, не так. Величайшей катастрофой минувшего столетия были две мировые войны, особенно вторая, когда погибли более 50 миллионов человек, превратились в руины десятки городов и тысячи населенных пунктов и т. д. Что касается крушения Советской империи, то оно ничем не отличалось от постепенного заката, а потом развала всех известных нам империй. Так канули в Лету и Оттоманская империя, до нее - империя монголов, а в ХХ веке - британская, французская, японская и т. д. Например, достаточно предусмотрительные, хорошо вооруженные, экономически и культурно развитые англичане могли спасти свои колонии под британской короной, но не получилось же. Потому что стремление к свободе и национальной независимости - это желание извечное, кровное, неистребимое, фундаментальное.
Поэтому распад Союза был исторически неизбежен, и Советская империя никак не была исключением из общего ряда. А проводить реформы в 80-е было неизбежной мерой. И, хочу подчеркнуть еще раз, если бы мирно не распался СССР, мы бы еще долго не видели и не ведали, что такое свобода и государственная независимость.
Все-таки есть Бог на небе и высшая справедливость на земле.
