«Азаттык»: Господин Мамедзаде, расскажите, пожалуйста, каковы мировые тенденции в области борьбы с насилием в отношении детей и подростков?
Мунир Мамедзаде: Мировые тенденции, к сожалению, не такие положительные. Они беспокоят нас как на глобальном уровне, так и на страновом. Но если ознакомиться с глобальными цифрами, можно увидеть, что каждые семь минут в мире от насильственной смерти погибает один подросток. Эта статистика дает нам пищу для размышлений. Тот факт, что 300 миллионов детей в возрасте от 2 до 4 лет страдают дома от насильственных методов воспитания, это, конечно же, другая цифра, которая нас беспокоит.
Есть и другая статистика, где речь идет не только о самих детях, а в целом о ситуации, в которой они растут. Каждый четвертый ребенок в возрасте до 5 лет – а это 177 миллионов – живет с матерью, которая подверглась домашнему насилию. Это тоже данность, которая позволяет сделать вывод, что дети, которые наблюдают за домашним насилием, являются жертвами психологического и эмоционального насилия. То есть, цифры достаточно большие, и мы понимаем, что насилие в целом не имеет границ и не имеет культурального или религиозного контекста. Вне зависимости от того, где это происходит, мы видим, что тенденции похожие, и тенденции по разным странам тоже схожи.
«Азаттык»: Готовясь к интервью, я прочел выжимку из глобального отчета, и там приводятся ваши слова. Вы говорите, что в Кыргызстане, по данным мониторинга о положении женщин и детей, 57% детей подвергаются физическим наказаниям дома. Действительно, это огромная цифра. Если сравнивать исследования прошлых лет, этот показатель снизился или вырос?
Мунир Мамедзаде: Однозначно сказать нельзя. Озвученные вами данные основаны на исследованиях Национального статистического комитета от 2014 года. Но его результаты были опубликованы в 2016-м. В этом году мы совместно с Нацстаткомом планируем провести такое же исследование. У нас будут реальные цифры и возможность их сравнить. Но здесь 57% - это любой насильственный метод воспитания детей. Сюда входит и физическое наказание, включая жестокое и психологическое давление на детей. Возрастной ценз у нас тут от года до 14 лет. У нас есть много других цифр.
Когда мы говорим в целом о насилии в отношении детей, то рассматриваем не только физическое насилие. Те же ранние браки, факты непосещения детьми образовательных учреждений, насилие сексуального характера... То есть, понятие насилия очень обширное. Когда мы, как ЮНИСЕФ, рассматриваем вопрос, мы говорим, что насилию дети подвергаются как дома, так и в учебных заведениях, включая закрытые, интернатные учреждения.
В 2009 году мы провели исследование, которое охватывало более 2 тысяч детей в возрасте от 10 до 17 лет. Оно касалось только насилия в семье. Это исследование дает возможность говорить, что в Кыргызстане насилие в семье составляет около 73%. Здесь может быть аргумент, что исследование было проведено несколько лет назад, но ЮНИСЕФ не может позволить себе проводить такие исследования регулярно. К сожалению, когда мы говорим о насилии в отношении детей, эта статистика не ведется широко и масштабно. Она ведется со стороны МВД, только когда открываются уголовные дела. Но это касается только фактов более жестокого обращения и насилия сексуального характера.
Другое исследование, которое проведено в 2011 году и было опубликовано в 2012-м, касалось насилия в школе. Вот это исследование дает нам повод прийти к заключению, что в школах такого рода насилие достигает 82%. Цифры достаточно серьезные, и они требуют достаточно внимания.
Недавно в законодательство были внесены изменения, которые дают возможность правоохранительным органам все больше и больше фиксировать такие случаи. Если мы обратимся к статистике, из-за этих изменений за 9 месяцев этого года на 43% увеличилось преступлений, совершенных против несовершеннолетних. Здесь мы не говорим, что случаев стало больше, а говорим о том, что улучшается выявление. Мы рады этим тенденциям, потому что участвовали в этом процессе, говорили об этом с омбудсменом, с парламентариями. ЮНИСЕФ с одной стороны выступает за то, чтобы случаи выявлялись, но с другой стороны, здесь речь идет не только о карательных мерах.
«Азаттык»: Вы упомянули ранние браки. Криминализация этого явления дает какие-то результаты?
Мунир Мамедзаде: Ужесточение – это одна сторона. Есть еще контроль и отношение того же населения. До того, пока девочки не получат в обществе должного внимания, пока население будет продолжать воспринимать девочек как обузу, от которой нужно как можно быстрее избавиться (выдать замуж), эти цифры не будут меняться как бы мы не усиливали контроль, не криминализировали.
Но в то же время есть положительные результаты. В прошлом году было изменено законодательство, которое запрещает религиозным деятелям регистрировать такие браки. Это все, конечно, влияет, но мы также знаем, что на местах это можно предотвратить, работая с местными общинами и родителями и подавая хорошие примеры. Но также существуют факты, когда те же самые представители местной администрации и правоохранительных органов сами участвуют в такого рода празднествах, когда несовершеннолетних девочек выдают замуж.
«Азаттык»: А как складывается сотрудничество ЮНИСЕФ с государством в этой сфере?
Мунир Мамедзаде: Я бы сказал, положительно. Но такого рода реформы, к сожалению, не могут дать быстрый результат. Соответственно, нам нужно продолжать работать в направлении по совершенствованию нашего сотрудничества. Как у ЮНИСЕФ наша роль заключается в том, чтобы выводить такого рода исследования и работать с правительством. Если посмотрим, что сделано в последние годы в политике, мы увидим, что есть желание предотвращать такого рода случаи.
Но здесь не только вопрос политики, но и вопрос мышления всего народа. Здесь нельзя говорить, что мышление здесь хуже, чем в других странах. Потому что по глобальной статистике мы видим, что тенденции примерно одинаковые. Но в то же время наш опыт международной организации показывает, что пока мы должны работать с общинами, семьями, и довести до их понимания, что такого рода насильственные меры воспитания не работают. Это как замкнутый круг – мы подвергаем насилию своих детей, они, повзрослев, подвергают насилию своих... Его остановить невозможно до того, пока мы сами не поймем и не станем менять свои как отношение, так и поведение. Отношение у всех положительное, говорят, что насилие – это плохо. Но на практике иногда сложно свои эмоции удержать.
Помимо того, чтобы работать с родителями и людьми, которые воспитывают детей, мы планируем с правительством запустить сотрудничество такое, чтобы было все больше и больше подходов, которыми мы дадим родителям определенные навыки, чтобы они знали, какие есть альтернативные методы. Насильственные методы - это плохо, а что хорошо? Эти навыки нужно потихонечку передавать населению и посредством государственных структур, которые в этой части работают. Конечно, мы должны инвестировать в самих детей. То есть, если подрастающее поколение поменяет отношение уже в раннем возрасте, это послужит тому, что они, как будущие родители, не будут применять насилие.
«Азаттык»: То есть, это уже работа на уровне детских садов, школ?
Мунир Мамедзаде: Да. Мы поддерживали Министерство образования и науки, Институт омбдусмена, совместно с ними реализовали программу «Школа без насилия». Она была достаточно успешной. И сейчас в новой комплексной программе по поддержке семьи и детей предусмотрено распространение этого проекта на все школы в последующие десять лет.
«Азаттык»: А что предполагает эта программа?
Мунир Мамедзаде: Там очень много компонентов, начиная от разъяснения того, почему насилие - это плохо. Она направлена на то, чтобы предотвратить насилие между детьми, школьный рэкет, чтобы создать систему, когда дети, сталкиваясь с насилием со стороны сверстников или педагогического состава, могли пожаловаться, открыто поднять этот вопрос, и чтобы принимались соответствующие меры.
«Азаттык»: Одна из основных проблем борьбы с насилием заключается в том, что большинство несовершеннолетних жертв не обращаются за помощью…
Мунир Мамедзаде: В свое время мы поддержали Министерство труда и социальной защиты и создали телефон доверия. Сейчас мы работаем над тем, чтобы все больше и больше детей узнавали об этом и могли обращаться. И это не всегда реагирование в плане изменения ситуации или предотвращения случаев, иногда чисто психологическая помощь – выслушать ребенка и предотвратить возможные последствия. Но это, опять-таки один из вопросов, который требует времени и тщательного подхода. Я думаю, что это та работа, которая проводится как на школьном уровне, так и в общинах с родителями. Мы надеемся, что это приведет к тому, что больше и больше несовершеннолетних будут обращаться. Но это – культуральный аспект.
Но если мы будем подходить только с точки зрения карательных методов, допустим, если родитель неправильно поступил по отношению к своему ребенку, а мы начнем карать его, это вряд ли поможет. Здесь самое главное – это альтернатива, о которой я вам говорил. Родители и даже те, кто готовится стать родителем, должны знать, какую ответственность они на себя берут и как они будут в будущем применять методы, которые приветствуются.
«Азаттык»: Значит, сейчас стоит задача достучаться до этих общин, семей и объяснить им, что существуют другие методы?
Мунир Мамедзаде: Да, но ни ЮНИСЕФ, ни правительство не способны сделать это поодиночке. Здесь требуется вовлечение гражданского общества и самих общин, в том числе религиозных и других, которые должны объединиться и принять этот вызов. Есть даже мировой опыт подсчета, сколько страны теряют из-за этого вида насилия. Есть конкретная корреляция того, кем становятся в будущем дети, подвергавшиеся насилию, какой вклад они вносят в общество, если постоянно подвергаются насилию. То есть, это надо принять как вызов, и я бы даже назвал это вопросом национальной безопасности.
