Доктор юридических наук, профессор Кынатбек Сманалиев о новом Уголовно-процессуальном кодексе.
«Азаттык»: Вы были руководителем экспертной группы по разработке нового Уголовно-процессуального кодекса КР. Какие в нем можно ожидать концептуальные изменения, которых не было в предыдущем варианте? В чем заключается главный смысл, суть и цель этих новых изменений? Улучшается ли в нем защита прав человека?
Кынатбек Сманалиев: Новый Уголовно-процессуальный кодекс в корне отличается от действующего. Внесено очень много изменений, касающихся улучшения защиты прав и свобод человека. Почему? Потому что в Конституции прямо прописано, что наивысшей ценностью в Кыргызстане является человек. Его права и свободы – превыше всего. Реализация этой конституционной нормы получила свое олицетворение в новом Уголовно-процессуальном кодексе.
Действующий УПК содержит в себе атавизмы советского, элементы бюрократии, там не всегда защищаются права и свободы человека.
Поэтому новый Уголовно-процессуальный кодекс содержит в себе такие новые институты, как внедрение новой процессуальной фигуры – следственного судьи, институт депонирования доказательств, специальный институт следственных действий, понятия отказа от возбуждения уголовного дела, процессуального соглашения, а также появляется новая стадия уголовно-процессуального права – предварительное слушание.
В связи с тем, что в Уголовном кодексе появляется новый институт пробации, необходимо было имплементировать в новый УПК пробационный доклад и назначить наказание по менее тяжким преступлениям – это пробационный надзор. В новом Уголовно-процессуальном кодексе имеет место специальная глава, посвященная производству по делам о проступках.
«Азаттык»: Упразднена стадия возбуждения уголовного дела? Что это будет означать на практике?
Кынатбек Сманалиев: Мы прекрасно знаем, что уголовный процесс начинается с возбуждения уголовного дела. Это первоначальная стадия, когда следователи выносят постановление о возбуждении уголовного дела или отказывают в возбуждении. Вот как раз в этот промежуток времени нарушаются права и свободы человека, могут применяться меры, не предусмотренные действующим и новым Уголовно-процессуальным кодексом. Нарушаются права человека. Это во-первых.
Во-вторых, все процессуальные действия, которые проводятся до возбуждения уголовного дела называются доследственной проверкой. Она не урегулирована действующим УПК, что идет вразрез этому кодексу, и тем самым могут проявляться коррупционные риски.
Взамен данной стадии возбуждения уголовного дела имплементируется новый институт – Единый реестр преступлений и проступков. Как это понять? Все заявления и сообщения, которые поступают, должны безотлагательно в течение 24 часов уполномоченным должностным лицом органа дознания – следователем или прокурором – фиксироваться в Едином реестре преступлений и проступков. Как только эти заявления и сообщения поступают, проводится следственное действие. После следственного действия лицо уведомляется о подозрении в совершении преступления или досудебное производство прекращается в случае отсутствия основания в соответствии со статьей 26 нового УПК КР. Речь идет об обстоятельствах, исключающих производство по делу.
«Азаттык»: Чем отличается следственный судья от обычного?
Кынатбек Сманалиев: Действительно, внедрен новый институт, а точнее процессуальная фигура - следственный судья. Если обратить внимание на действующий Уголовно-процессуальный кодекс, то судья выполняет одновременно несколько функций - функцию осуществления правосудия и функцию судебного контроля.
Что подразумевает под собой судебный контроль? То, что осуществляющий правосудие судья выполняет функцию по законности и обоснованности задержания подозреваемого, он применяет меру пресечения, он продлевает сроки меры пресечения и другие действия, предусмотренные Конституцией.
Новая процессуальная фигура – следственный судья – вводится как раз для осуществления функции судебного контроля. Следственный судья будет выполнять эти функции только в досудебном производстве. В суде по рассмотрению и разрешению уголовного дела и дела о проступках эти функции будет выполнять судья, осуществляющий правосудие. Кроме того, следственный судья имплементируется в УПК, чтобы развить в досудебном производстве принцип равноправия и состязательности сторон.
«Азаттык»: Согласно новому УПК, прокурор и суд лишены права вмешиваться в выбор защитника. Никто не имеет права присутствовать при встрече подозреваемого и адвоката…
Кынатбек Сманалиев: Есть фактическое задержание. По новому УПК адвокат выполняет функции защиты с момента фактического задержания. С этого момента подозреваемый не имеет права давать показания, пока он не будет обеспечен адвокатом.
Внесена еще одна функция. Подозреваемый имеет право на один результативный бесплатный звонок. Этим моментом он может воспользоваться для того, чтобы оповестить своих близких или позвонить адвокату, чтобы он пришел и дал разъяснения по факту задержания.
Задержанный имеет право на гарантированную юридическую помощь государства либо он по заявлению может обеспечить себя адвокатом.
«Азаттык»: Старая редакция УПК предусматривала, что одним из источников доказательств являются результаты оперативно-разыскной деятельности. Теперь такой источник исключен. Может ли это предотвратить появление так называемых сфабрикованных уголовных дел?
Кынатбек Сманалиев: Мы говорим, что появляется Единый реестр преступлений и проступков. Зачем оперативно-разыскная деятельность, если при совершении проступка или преступления, все это заносится в единый реестр? Здесь нет места оперативно-разыскной деятельности.
Почему такая норма есть в действующем УПК? Потому что там есть стадия возбуждения уголовного дела. В новом Уголовно-процессуальном кодексе нет такого источника доказательств, как результат оперативно-разыскной деятельности.
«Азаттык»: Что дает гражданину «процессуальное соглашение»?
Кынатбек Сманалиев: Новый УПК включил в себя новый институт - «процессуальное соглашение», которое может быть трех видов: о признании вины, о сотрудничестве и о примирении. Что оно дает? Соглашение защищает права и интересы лица, совершившего преступление или проступок. Мы знаем, как у нас длятся судебные заседания. И это действительно бывает по причине, потому что соответствующие субъекты не являются на процесс. Суду приходится откладывать заседание.
Но нельзя забывать, что лицо находится под стражей, это ограничение свободы и правил поведения. Чтобы быстро разрешить этот процесс включается институт процессуального сотрудничества. Один из субъектов сотрудничает с правоохранительными органами и говорит о совершенном преступлении. Это ведет к быстрейшему разрешению уголовного дела. Во-вторых, разгружает правоохранительные и правоприменительные органы в своей деятельности.
Но есть процессуальное соглашение о примирении сторон. По всем делам, по которым признано, что лицо совершило проступок, можно примиряться. Примиряются они сами между собой, то есть потерпевший и подозреваемый, или при помощи медиатора. По тяжким, особо тяжким преступлениям стороны не могут примириться. По некоторым составам менее тяжких преступлений примирение сторон возможно. Примиряться можно с момента досудебного производства, заканчивается процесс до вынесения приговора судом.
А процессуальное сотрудничество – это соглашение может быть осуществлено на момент начала досудебного производства и заканчивается этот срок до вынесения обвинительного акта.
Но у нас есть третье процессуальное соглашение – это о признании вины. Здесь тоже, если человек признает свою вину, то это разгружает правоохранительные органы, снижает их нагрузку и нагрузку судов. И, во-вторых, быстро разрешается судьба человека.
«Азаттык»: В новом УПК есть глава «Специальные следственные действия». В ней есть нормы, которые позволяют с разрешения судьи осуществлять прослушивание переговоров подозреваемого?
Кынатбек Сманалиев: Да, в новый УПК включены такие следственные действия, которые носят название «специальные следственные действия». Почему специальные? Потому что они носят специфический характер. И как вы правильно сказали, один из видов, относящийся к специальным следственным действиям – это прослушивание телефонных переговоров. Разрешение на применение прослушивания телефонных переговоров дает как раз следственный судья. Если заявление или сообщение поступило – оно поступает в Единый реестр – необходимо обратиться к следственному судье с ходатайством, и он дает добро на то, чтобы проводить прослушивание телефонных переговоров. Вот это и есть особенность введения нового института специальных следственных действий и полномочий следственного судьи.
«Азаттык»: А как до этого осуществлялось прослушивание подозреваемых – без разрешения судьи? Какими были нормы закона в этом случае?
Кынатбек Сманалиев: Нет, обязательно должно быть судебное решение. По действующему УПК обязательно надо получить судебное решение. Но это выполнял не следственный судья, а обыкновенный судья. То есть тот, кто давал разрешение на проведение прослушивания телефонных переговоров, впоследствии иногда проводил разбирательство по данному уголовному делу. Теперь этого не будет! Следственный судья будет выдавать разрешение. А уже другой судья будет рассматривать данное уголовное дело. То есть нет никакого и не должно быть конфликта интересов в рассмотрении и разрешении конкретного уголовного дела или дела о проступках.
Но мы должны сказать, что по делам о проступках, специальные следственные действия не проводятся. Почему? Потому что сюда отнесены преступления небольшой тяжести.
«Азаттык»: Почему введено такое новое новое понятие как «Особенности уголовного судопроизводства в отношении отдельных категорий лиц: президента, депутатов, судей»? Не противоречит ли это такому общепризнанному принципу как «перед законом все равны»?
Кынатбек Сманалиев: Есть общепризнанные нормы международного права. Это, во-первых. И, во-вторых, в действующем УПК предусмотрен особый порядок в отношении отдельных категорий лиц. Поэтому, действительно, на наш взгляд, эти субъекты должны быть отнесены к отдельным категориям лиц, на которых распространяется особый порядок. Поэтому, видите, у нас в Кыргызстане созданы дисциплинарные комиссии - для того, чтобы привлечь, например, судей к уголовной ответственности. То есть если это специфический орган, то работает дисциплинарная комиссия. Эта комиссия и есть особый порядок – она дает разрешение, после чего идет досудебное производство. То есть логика выстроена, и это получило свое олицетворение в новом УПК. Даже в действующем УПК содержатся эти нормы. Никаких противоречий здесь нет.
«Азаттык»: Насколько готова к введению в действие с 1 января2019 года электронная база Единого реестра преступлений и проступков?
Кынатбек Сманалиев: Вообще держателем Единого реестра преступлений и проступков (ЕРПП) является Генеральная прокуратура КР. Уже существует Главное управление статистики, и есть УПК, где содержится специальная норма, что «деятельность ЕРПП регулируется специальным положением». Генпрокуратура уже разработала это положение, и оно сейчас находится в правительстве. Оно будет утверждаться правительством, и документ будет носить пока характер временного положения о ЕРПП.
Генпрокуратура на сегодняшний день готова для того, чтобы с 1 января 2019 года применить Единый реестр преступлений и проступков. Для этого необходимо обеспечить все правоохранительные и правоприменительные органы компьютерной базой и, во-вторых, необходимо обучить всех следователей, прокуроров и уполномоченных должностных лиц органов дознания, чтобы они владели компьютерной техникой, во-первых, и во-вторых, чтобы они, действительно знали азы нового УПК.
Мы знаем, что на сегодняшний день хорошее обучение по основам нового УПК Кыргызстана прошли работники органов прокуратуры, внутренних дел, сотрудники Финполиции и других органов, а также представители судебной системы.
«Азаттык»: И последний вопрос. Высказываются опасения по поводу введения в действие кодексов и возможной «чехарды». Что вы думаете об этом?
Кынатбек Сманалиев: Я думаю, что особой чехарды не будет. Любая судебно-правовая реформа, и любая реформа вообще – она, конечно, будет носить «не блестящий» характер. Я думаю, это все понимают. Ученик идет в школу, он еще не владеет азбукой. Но мы обучаем, возникают проблемы, потом мы восстанавливаемся и идем вперед.
Здесь то же – совершенно новые институты, поэтому в республике и проходило обучение всех сотрудников правоохранительных и правоприменительных органов. Я думаю, что какие-то определенные [трудности] будут. Но я думаю, мы все зрелые люди, понимающие. И применяя на практике, будем видеть какие-то может быть ошибки, если они будут, а затем уже потихонечку их снимать. Шаг за шагом, можно снять это путем внесения изменений и дополнений. Но полагаю, если мы это сейчас запустим, если это пойдет у нас с 1 января 2019 года - это будет сделано во благо нашего кыргызского народа.
