«Мой брат ехал на учения, — говорит жительница Бурятии о своем родственнике, отправленном воевать в Украину. — Он не подписывался на войну с другой страной. По сути, его обманули и только накануне вторжения [в Украину] сообщили, что они будут пересекать границу».
Жительница, попросившая не называть ее имени из-за опасений подвергнуться преследованию за антивоенную активность, — одна из многих женщин: матерей, сестер и жен российских солдат из бедных регионов, таких как Бурятия и Тува, — которые встречаются и требуют от властей возвращения на родину своих близких.
«Он еще из Беларуси звонил [накануне российского вторжения в Украину в феврале], — продолжает женщина. — Жаловался, что "руки выкручивают", но я так поняла, что бежать побоялся, видимо, угрозы включали не только трибунал, но и физическую расправу».
В закрытых чатах в приложении для обмена мгновенными сообщениями Viber женщины делятся информацией и юридическими советами о том, как их родственникам, отправленным на войну в Украину, можно на законных основаниях не участвовать в боевых действиях.
Айлана, мать солдата из Тувы (имя изменено по ее просьбе), рассказывает, что часть, в которой служил ее сын, перебросили в январе в Беларусь на учения, а 24 февраля отправили в Украину, приказав взять Киев за два дня.
Связаться с матерью он смог только в середине марта, когда его часть вывели с территории Украины для перегруппировки сил. По словам Айланы, сын рассказал, что многие контрактники не хотят участвовать в боевых действиях и говорят, что командование обмануло их, отправив воевать против Украины. Пока Айлана консультировалась с юристами и узнавала, имеет ли военнослужащий право расторгнуть контракт, ее сына вновь отправили в Украину.
В течение нескольких недель Айлана ничего не знала о своем сыне. Она называет это время самым страшным в своей жизни. В июне мать нашла адвоката, который объяснил ей, как контрактник может официально отказаться от службы.
«Когда мой сын написал заявление о том, что он не хочет воевать, ему в его части начали угрожать, — вспоминает Айлана. — Ему говорили, что он пойдет под трибунал, что он сядет на восемь лет за измену родине. Он, испуганный, звонил мне: "Мама, что делать?" А я уже проконсультировалась с юристами и сказала ему: "Сынок, это блеф!"».
Позже, по словам Айланы, ее сына и еще 13 военных, написавших отказ, поставили перед строем и унижали, называли «предателями». Однако отчасти благодаря советам Айланы все 14 человек выдержали угрозы и были освобождены от службы. Затем они вернулись в Туву.
Правозащитная группа «Свободная Бурятия» сообщила 11 июля, что около 150 служащих из этого региона написали рапорты об увольнении и вернулись домой 9 июля. Перед отправкой их, как сообщается, удерживали на закрытой территории и угрожали уголовным преследованием. Глава «Свободной Бурятии» Александра Гармажапова порадовалась за военных и написала в посте на странице в Facebook’е, что они «спасли свои и чужие жизни».
В конце июня более десятка жен и матерей бурятских военных выступили с видеообращением к главе Бурятии Алексею Цыденову, призвав его вернуть своих близких из Украины.
«С 24 февраля они участвуют в "спецоперации". Истощены морально, физически», — заявили женщины на видео.
Активист из Тувы, представившийся Василием, говорит, что ему известно еще как минимум о 20 служащих из региона, которые отказались участвовать в боевых действиях, но не получили разрешения вернуться домой. Он и его жена активны в группах в Viber’е и Instagram’е, в которых обсуждают варианты помощи желающим отказаться от контрактной службы.
«В последнее время женщины в группах начали обсуждать тему отказа их мужчин от участия в "спецоперации", — говорит Василий, используя термин, которым Кремль называет войну. — Видимо, постепенно до них стало доходить, какие огромные сейчас на войне потери. А раньше, в самом начале "спецоперации", они просто обменивались новостями, кто позвонил "оттуда", какое прислал видео».
По словам Василия, женщины из Тувы также начали собирать деньги на покупку продовольствия и вещей для своих военных после того, как получили информацию о хронической нехватке необходимого. Он добавил, что слышал о случаях сбора местными жителями денег на отправку раций и квадрокоптеров тувинцам, отправленным в Украину.
«Мы находимся в контакте с тувинцами из 55-й мотострелковой бригады, — продолжает Василий. — 29 человек написали отказ, заявили, что не хотят больше ехать в Украину. Их пока не уволили из армии, но отправили работать в похоронной бригаде. По крайней мере, большинство уже вернулось домой, и они рассказали нам, что из 100 человек, которых перебросили на фронт неделю назад, 10 погибло и 20 ранено только за последние дни».
Большие потери в пересчете на душу населения понесли Осетия и Дагестан. Российские власти не обнародовали подробных данных о потерях, но Азаттык зафиксировал 159 погибших военнослужащих из Бурятии. В Туве официально признаны погибшими более 100 военных.
Согласно анализу, проведенному американским политологом Адамом Лентоном в апреле, Северная Осетия, Бурятия, Тува, Дагестан, Ингушетия и Чукотка входят в первую десятку российских регионов по числу погибших военных на 100 тысяч населения.
Молодые люди из таких регионов часто рассматривают военную службу по контракту как единственный способ выбраться из нищеты. Средняя зарплата в Туве составляет 10–15 тысяч рублей (170–260 долларов США).
Точное количество российских военнослужащих, погибших в Украине более чем за четыре месяца войны, остается неизвестным.
Украинские власти сообщают о смерти более 35 тысяч российских военных. Министерство обороны России в последний раз предоставляло цифры в марте, сообщив о гибели 1351 военнослужащего.
Айлана рассказывает: когда ее сына отправили домой, его место в строю занял другой военнослужащий, тоже из Тувы.
«Пришел с автоматом без магазина, без патронов, — говорит Айлана. — Мой сын на него смотрит удивленно и спрашивает: "Ты куда пришел? Здесь война." А тот хлопает глазами: "А чё?"».
Айлана говорит, что ее сын отдал этому военнослужащему свою каску, бронежилет и все оставшиеся у него боеприпасы.
