24 марта 2005 года в Кыргызстане произошли события, которые привели к смене власти. Аскар Акаев, возглавлявший страну 15 лет, бежал в Россию. Позже те события назвали «тюльпановой революцией». Спустя 18 лет высказываются разные оценки процессам, запущенным в тот день. После этого Кыргызстан пережил еще два похожих события. Феликс Кулов 24 марта 2005 года был освобожден из заключения и сразу же стал одним из основных политических игроков. В интервью «Азаттыку» он рассказывает об основных выводах, сделанных из тех событий, и делится подробностями процессов 18-летней давности.
Феликс Кулов в 1990-е годы занимал ответственные государственные должности – вице-президента, главы спецслужбы, мэра Бишкека и губернатора Чуйской области. В начале 2000-х у него разладились отношения с Аскаром Акаевым. В 2001 году он был приговорен судом к длительному сроку заключения за должностные преступления. Позже его признали политическим узником.
«Азаттык»: Вы были одним из основных действующих лиц событий 24 марта 2005 года. С тех дней прошло почти 20 лет. За это время многие политики, эксперты переоценили события. Через столько времени как вы, Феликс Кулов, политик, оцениваете влияние 24 марта на ход истории Кыргызстана?
Феликс Кулов: Когда Дэн Сяопин оценивал французскую революцию, он сказал: Надо побольше срок, чтобы оценить. Я думаю, оценки еще предстоят. Но предварительно, мое личное мнение, исходя из того, что произошло не только в 2005 году, но и в 2010-м, потом - последние выборы, в результате которых пришел к власти Садыр Жапаров... Все, кроме одного – Сооронбая Жээнбекова – пришли не в результате легитимных выборов, а в результате революций или переворотов. Это как угодно можно называть. Сооронбай Жээнбеков пришел в результате передачи власти.
Если бы Атамбаев остался еще на один срок, то неизвестно, как бы он закончил. Потому что при нем было много серьезных моментов, которые вызывали недовольство народа. Прежде всего это касается внешней политики. Он перессорился со всеми, с кем только возможно. Внутри страны он привлекал к ответственности различные средства массовой информации, были «посадки» политиков. Ничего не прекращалось. Вывод из этого можно сделать следующий: к сожалению, мы не достигли того уровня политической культуры, который позволил бы создавать мощную оппозицию. У нас все превратилось в спонтанные волевые решения. Когда власть просто убирали и говорили: давайте другую. У нас вот такая практика пошла. И заметьте, ни один, даже Сооронбай Жээнбеков, не пришел со своей программой.
«Азаттык»: Возвращаясь к мартовским событиям 2005 года: можно ли сказать, что они и запустили маховик насильственной смены власти?
Феликс Кулов: Поскольку у нас не было легитимной передачи власти, этот маховик был запущен. Насильственная волна сначала была забыта, а потом дальше пошла. К этому надо добавить менталитет нашего народа. При всех наших недостатках у нас есть одно суперкачество – это обостренное чувство справедливости. Оно проявляется в определенные моменты. Люди видят, что дальше уже некуда, и они тогда решают таким образом. Недаром у нас избирали ханов, по наследству власть не передавалась.
«Азаттык»: Отвечая на первый вопрос, вы вскользь упомянули, что при президентах велась борьба с политическими оппонентами. Пришедшая после мартовских событий власть не продержалась долго, правление Бакиева закончилось кровопролитием. Этому предшествовали закручивание гаек для свободы слова, убийства и нападения на журналистов, устранение политических конкурентов, давление на гражданское общество. Такие же события имели место и перед 24 марта 2005 года. Как вы думаете, почему политики, находящиеся у власти, не считались с голосами, указывающими на несправедливость, коррупцию и нарушение прав граждан, а наоборот, оказывали давление на тех, кто говорил об этом открыто?
Феликс Кулов: Одно из объяснений: проверка на вшивость. Это когда человеку дают власть. Этот момент очень трудный, с ним многие не справляются. Акаев вначале был нормальным, он многое сделал для того, чтобы демократия в стране укрепилась, какой-то плюрализм мнений был. Но потом, когда он власть почувствовал… Он даже говорил, что у него лишь один костюм для выступлений с трибуны. Но потом, когда семья начала требовать, у него появился не только еще один костюм. Вы же знаете проблемы с Кумтором. Из-за Кумтора, кстати, я ушел в отставку с поста вице-президента, не был согласен. Это стало одной из причин, почему меня решили посадить – чтобы я особо не увлекался протестами.
При Бакиеве, когда стал в тандеме премьер-министром, я ему сказал: «Давай так, мы не будем повторять ошибки прошлого, народ пусть возмущается. Я был комендантом столицы, и если помнишь, никогда никого силой не разгонял - я применял этот метод лишь в самых редких случаях». Никто сейчас не может сказать, что я кого-то арестовывал. А он мне говорит: «Если дотронутся до решетки «Белого дома», я всех буду чуть не стрелять». А я ответил: «Пока я премьер-министр, ты этого не будешь делать». Далее что происходит? Вы помните, когда он находился в Сокулуке, а я проводил в Театре оперы и балета экономический форум. В это время «Белый дом» захватил Барыктабасов. Он [Бакиев] мне звонит и спрашивает, что делать. А я ответил, что ничего не надо делать, милиции просто надо встать, пусть они ходят. Сколько они там продержатся? А потом выйдут, и после этого давай этих людей привлекать к административному аресту и разбираться, кто в чем виноват. Ни в коем случае не заходить, ничего не делать, пусть что хотят, то и делают. Они зашли в мой кабинет, что-то забрали. Но ничего не ломали. А потом они вышли и у входа их взяла милиция.
В тот год были большие митинги, Атамбаев проводил, Мелис Эшимканов, другие. Они тоже ко мне заходили, я сказал: «Давайте цивилизованно, что вы хотите? Что мы не можем сделать?». Я сказал, что на предательство не иду, я объявил с ним [Бакиевым] тандем. Это тоже закончилось мирно. Возьмите Францию - там миллион человек вышли на митинги. Выходят, что поделать. Надо дать людям возможность пар выпускать, но при этом уметь держать ситуацию под контролем. Это искусство руководителя, это умение силовых структур проводить профилактику, находить организаторов, работать с ними.
«Азаттык»: Но такое отношение должно быть, наверное, не только к митингам.
Феликс Кулов: Это должно проецироваться не только на митинги: но и на другие дела. Более того, когда я был министром национальной безопасности, я никого не сажал, хотя были недовольства. Посадили Замиру Сыдыкову, но это было не при мне. При мне никто никого не сажал. Более того, лидеров, недовольных, я к себе приглашал и разговаривал с ними. За рюмкой чая мы разговаривали.
Я хочу рассказать один интересный момент. При Акаеве, когда он решил назначить меня министром национальной безопасности, я не хотел. Я был губернатором и в шутку ответил, что не хочу сажать людей, а хочу сажать кукурузу, и дайте мне заслуженного деятеля сельского хозяйства. Я ему это в шутку сказал. Все-таки он меня уговорил, но у меня было условие: не буду заниматься преследованием инакомыслящих. Он согласился со мной, но попросил: «Пусть меня критикуют, но скажите, чтобы не критиковали моих детей, мою жену, а то домой прихожу, а они жалуются, что их грязью поливают». После этого я вызвал некоторых журналистов, в частности Мелиса Эшимканова, и сказал: «Критикуй президента, меня, власть, но просьба - не трогайте семью Акаевых». Мы так и договорились. Акаев поблагодарил меня и сказал, что приходит домой, и ему никто «мозги не парит».
Акаев вначале прямо говорил: «Пусть на Западе видят, что у нас плюрализм мнений, что у нас демократия, что у нас критикуют президента». Это было вначале. Но потом уже его дети стали депутатами, жена стала влиять и так далее. К чему это привело, мы знаем.
«Азаттык»: Следующий вопрос у меня будет про ваш тандем с Курманбеком Бакиевым. В то время я был студентом первого курса и помню, что молодежь в первые дни как-то даже была оптимистично настроена, романтизировала те события. Но спустя несколько месяцев оптимизм заметно угас. Одна из причин – ваш тандем с Курманбеком Бакиевым. Вас тогда рассматривали как основного лидера. Спустя 18 лет, как вы оцениваете свое решение войти в альянс с Курманбеком Бакиевым?
Феликс Кулов: Я чувствовал, что у меня есть поддержка определенной части населения. Они хотели видеть, чтобы я пошел на выборы в качестве альтернативного кандидата. Тогда на меня выходил Азимбек Бекназаров. Он мне говорил: «14 лет управляет Акаев, северянин. Благодаря Бакиеву, который создал народный конгресс, произошла революция, и вас освободили». Он делал акцент на этом. Он сказал: «Вы только освободились, а Бакиев провел большую работу. Сейчас вы выйдете, и мы опять разделим народ. Давайте, вы может премьером пойдете». А я сказал, что мне от них ничего не надо, но ради стабильности я готов.
Честно говоря, я всегда исхожу из одного: где Акаев и где я, где Бакиев и где я? Я философски к этому подхожу. То, что они сделали, вы сами видите. Хорошо, что я не был в этой команде. Всевышний меня вовремя оттуда убрал.
«Азаттык»: Аскар Акаев, покинувший 24 марта 2005 года Кыргызстан, фактически реабилитирован в Кыргызстане. Как вы – человек, признанный политическим заключенным во время его правления – относитесь к этим процессам?
Феликс Кулов: Самый первый суд, военный, оправдал меня. Вторая инстанция осудила меня на 7 лет. Далее меня оправдал Комитет ООН по правам человека - впервые в истории Кыргызстана. А потом и Верховный суд. Я подчеркиваю слово «оправдал». В отношении Акаева - его никто не оправдывал. Дело прекратили в связи с истечением срока давности. Это не есть реабилитирующее основание.
«Азаттык»: А как же политическая реабилитация?
Феликс Кулов: Политической реабилитации я не вижу. Политической реабилитации не бывает. Должно быть только решение какого-то органа.
Форум Facebook