«ПРЕВАЛИРУЕТ ПРАГМАТИЧНЫЙ ПОДХОД»
«Азаттык»: Центральная Азия в этом году оказалась в центре внимания дипломатической активности. Китай, США и Германия провели саммиты с лидерами стран Центральной Азии. Эксперты говорят, что Китай, западные страны и другие игроки пытаются усилить своё присутствие в регионе, пока Россия увязла в войне в Украине. Каковы интересы внешних игроков в Центральной Азии?
Эдуард Лемон: Безусловно, вторжение России в Украину сыграло важную роль. К сожалению, именно внешние факторы приводят к увеличению интереса внешних держав к Центральной Азии. Раньше таким фактором была ситуация в Афганистане. Теперь — война в Украине и то, как она влияет на регион и как меняет его роль в мире. Война в Украине отвлекла Россию, что означает, что [для Центральной Азии] появились более широкие возможности для взаимодействия. Европейские государства хотят диверсифицировать поставки газа и нефти в обход России. Таким образом, Центральная Азия и Средний коридор через Кавказ и Турцию становятся жизнеспособной альтернативой с точки зрения поставок газа и нефти в Европу.
Еще один существенный фактор — растущее внимание к важнейшим полезным ископаемым, включая уран, что является одной из причин визита [президента Франции] Эммануэля Макрона в Казахстан и Узбекистан, поскольку мы видим, что государства снова стали рассматривать ядерную энергию как вариант. Кроме того, в Объединенных Арабских Эмиратах [на 28-м ежегодном саммите ООН по климату] обсуждались идеи декарбонизации и отказа от ископаемого топлива. Ядерная энергия снова становится привлекательным вариантом, а Казахстан — крупнейший производитель урана в мире, что, конечно, является манящей перспективой и важным звеном для компаний, стремящихся развивать ядерную энергетику. Все эти факторы в совокупности способствовали росту международного внимания к Центральной Азии.
«Азаттык»: То есть это в основном прагматичный подход?
Эдуард Лемон: Думаю, да. Определенно, если вы посмотрите, например, на отчет о встрече президента Байдена с пятью президентами стран Центральной Азии (это была первая встреча на государственном уровне для группы C5+1, созданной ещё в 2015 году), мы увидим, что в этом отчете акцент делается на важнейших полезных ископаемых, стабилизации региона, обеспечении независимости и суверенитета каждой из стран, что является тонкой отсылкой к влиянию России и в некоторой степени Китая в регионе. Мы не увидели особого внимания к вопросам прав человека или упоминания о них, о демократии или управлении. Я думаю, что многие из этих инициатив действительно носят прагматичный характер.
«Азаттык»: Можем ли мы поговорить об интересах самих стран Центральной Азии? Эксперты говорят, что с войной усилился их страх перед Россией, и этот страх заставляет регион искать себе других защитников и покровителей. Можно ли рассматривать это как причину диверсификации связей с другими игроками?
Эдуард Лемон: Конечно, важно помнить, что правительства региона также формируют эти отношения. В последние годы произошёл сдвиг, который начался раньше войны в Украине — с приходом к власти в Узбекистане президента [Шавката] Мирзиёева в 2016 году. Это расширение региональных связей, ежегодные встречи глав государств, последняя из которых состоялась в сентябре в Душанбе, и более активные усилия по укреплению торговли и связей между различными странами Центральной Азии.
Страны региона хотят сохранить многовекторность внешней политики, они не хотят полностью зависеть от какой-либо одной внешней силы, будь то Россия, Китай или Запад. Я думаю, что они были бы вполне счастливы поддерживать хорошие отношения с каждой из стран, включая Россию, Иран, страны Запада и Китай.
Мы видели встречи пяти президентов стран Центральной Азии в Германии, США, странах Персидского залива, Китае, России, и все они проходили в этом году в попытке поддержать эти диверсифицированные связи. Но они не хотят попасть в ситуацию, когда их попросят выбирать сторону, когда их попросят, скажем, полностью встать на сторону России в отношении Украины. До сих пор они не критиковали Россию в [контексте войны в] Украине. Иногда они завуалированно критикуют Россию, но в конечном итоге они против неё не выступают. Так что их желание — продолжать существовать в мире и чтобы к ним не предъявляли слишком много требований.
«УГРОЗА СО СТОРОНЫ РОССИИ СПОСОБСТВУЕТ РОСТУ ПРОЦЕССОВ ДЕКОЛОНИЗАЦИИ»
«Азаттык»: Как вы относитесь к угрозе со стороны России? Оправдана ли она?
Эдуард Лемон: Безусловно, есть опасения, особенно в Казахстане, учитывая его весьма протяжённую границу с Россией. Опасения состоят в том, что если Россия сможет заявить о какой-либо победе в Украине, то следующей страной, на которую она обратит внимание, может стать Казахстан, учитывая претензии российских националистов на то, что северный Казахстан якобы исторически является частью Сибири, а в их воображении — так и вообще частью России.
Полагаю, что это всё ещё довольно отдалённая перспектива, учитывая неопределённость в отношении исхода войны в Украине и того, будет ли это мудрым стратегическим шагом со стороны Кремля.
Но я думаю, что эти опасения, безусловно, существуют, и их важно учитывать, поскольку они определяют внутриполитические события в Казахстане и в регионе в целом, способствуют росту процессов деколонизации, отдалению от [общей] истории, от России, от СССР, переосмыслению и растущему продвижению [на государственном уровне] национальных языков и прочее.
«Азаттык»: Западные СМИ утверждают, что влияние России заметно снизилось, поскольку и её экономика, и военная репутация были подорваны неспособностью победить в войне в Украине. Но в то же время мы видели, что лидеры стран Центральной Азии присутствовали на праздновании Дня Победы во Второй мировой войне вместе с Владимиром Путиным в Москве. Россия начала поставлять природный газ в Узбекистан через Казахстан. Действительно ли позиции России в Центральной Азии ослабевают?
Эдуард Лемон: Это очень сложный вопрос, и все зависит от того, что мы понимаем под ослаблением, о каких временных рамках мы говорим. Если мы говорим о периоде между сегодняшним днём и 1991 годом, когда распался Советский Союз, то да, роль России в регионе снизилась. Я думаю, что это было медленное снижение, и Украина в некоторой степени его ускорила. В то же время многое зависит от того, о каких областях мы говорим, о каких странах мы говорим. Например, отношения с Туркменистаном улучшились за последние несколько лет, особенно после прихода к власти Сердара [Бердымухамедова] в начале 2022 года.
Россия по-прежнему сохраняет очень сильное экономическое влияние, и во многом это экономическое влияние усилилось, поскольку Евразийский экономический союз, Казахстан и Кыргызстан использовались в качестве территорий для создания таможенных союзов для реэкспорта товаров в Россию, чтобы избежать санкций. В 2022 году мы наблюдали увеличение общего объёма торговли между республиками Центральной Азии и Россией. Несмотря на войну, мы наблюдаем рекордное количество мигрантов, едущих в Россию из Центральной Азии. Мы видим, что денежные переводы по-прежнему составляют очень большую долю в экономике Таджикистана и Кыргызстана. Мы видим, что Россия продолжает пытаться оказывать политическое влияние. Ни одна из центральноазиатских республик не проголосовала против России в ООН: они либо воздержались, либо, в некоторых случаях, вообще отсутствовали на голосовании. Все лидеры стран Центральной Азии присутствовали на праздновании Дня Победы 9 мая в Москве, несмотря на то что некоторые из них, как мне кажется, не собирались этого делать до последней минуты, пока на них не было оказано давление со стороны Кремля.
В конечном итоге, в долгосрочной перспективе влияние России будет снижаться. Если мы заглянем в следующее десятилетие, то я думаю, мы увидим все условия для того, чтобы роль России продолжила снижаться. Но я думаю, что это произойдёт не так быстро, как некоторые считают. В каком-то смысле война в Украине укрепила некоторые аспекты взаимоотношений [России] с регионом. Она подорвала легитимность России как гаранта безопасности, когда та вторглась в соседнюю страну. Она также ослабила часть её военного присутствия в таких странах, как Кыргызстан и Таджикистан. Но я бы сказал, что истинное положение России сейчас где-то посередине между мнениями о том, что она переживает сильный упадок, и уверенностью в том, что она будет продолжать играть ключевую роль. Я думаю, что есть тенденция к снижению влияния, но — ещё раз — снижается оно медленно.
«ПРЕЗИДЕНТАМ УДАЁТСЯ ЭФФЕКТИВНО БАЛАНСИРОВАТЬ»
«Азаттык»: Министр иностранных дел России Сергей Лавров говорит, что Запад пытается оттолкнуть от России «соседей, друзей и союзников». Как Россия реагирует на повышенный интерес внешних игроков к Центральной Азии?
Эдуард Лемон: Я думаю, что тут имеет место демонстрация Запада как некоего негативного игрока, пытающегося дестабилизировать регион. Официальные российские СМИ, а также те СМИ, что поддерживаются государством, постоянно изображают Запад как дестабилизирующего игрока, стремящегося подорвать суверенитет и стабильность Центральной Азии. Это, безусловно, один из ключевых аспектов.
Есть также вещи, которые происходят за кулисами. Интересно, что в случае с Мирзиёевым, например, он не собирался ехать в Москву на празднование Дня Победы. Церемония состоялась 8 мая, а затем уже он сел на самолёт и полетел в Москву. Было символично, что Россия продолжает оказывать влияние на лидеров каждой из этих стран.
России бы хотелось оставаться ведущей внешней силой в регионе, но в то же время у неё нет возможности полностью диктовать, что делать республикам Центральной Азии. Сейчас Россия нуждается в президентах стран этого региона, и у них есть рычаги влияния, каких никогда не было раньше, потому что Центральная Азия — это территория, где Путин и Россия могут сохранить свою значимость. Это один из регионов, куда он может летать, несмотря на то что Международный уголовный суд выдал ордер на его арест. Осенью этого года он был в Кыргызстане. Так что, по сути, рычаги влияния центральноазиатских республик на него усилились после начала войны.
«Азаттык»: Западные эксперты говорят, что лидеры Центральной Азии находятся в сложном положении, потому что им необходимо диверсифицировать свои отношения с другими игроками, но в то же время они вынуждены демонстрировать лояльность президенту России Владимиру Путину.
Эдуард Лемон: Я думаю, что здесь сложно выдерживать этот баланс, поскольку Россия граничит с одной из стран Центральной Азии и при этом остаётся очень важным партнёром в плане торговли, безопасности и политических связей с регионом. Полностью разорвать связи с Россией невозможно. Конечно, президентам и правительствам нелегко балансировать, когда необходимо поддерживать дружеские отношения с Россией, одновременно сигнализируя Западу о соблюдении санкций, а также защищая и развивая более тесные связи с Китаем, Турцией и другими державами. Им приходится балансировать, и я думаю, что они в этом оказались относительно эффективны, по крайней мере, с точки зрения их собственной позиции.
«Азаттык»: Как долго продлится интерес западных держав к Центральной Азии? Может ли он быстро угаснуть?
Эдуард Лемон: Интерес в некотором роде обычно формируется под влиянием экзогенных или внешних факторов в регионе, где была ситуация с Афганистаном в течение многих лет (вспомните вывод войск в 2021 году). Война в России и Украине, похоже, затягивается и будет продолжаться в течение нескольких лет. Это, конечно, сохранит интерес к Центральной Азии. Тот факт, что в Центральной Азии есть определённые полезные ископаемые и другое сырьё, которое становится всё более ценным для мировой экономики, означает, что интерес к региону будет сохраняться и в дальнейшем, и мы увидим ещё контакты C5+ с другими странами.
«В БОЛЬШЕЙ СТЕПЕНИ САНКЦИИ БУДУТ ПРИМЕНЯТЬСЯ К КОМПАНИЯМ, А НЕ К ОБЩЕСТВУ В ЦЕЛОМ»
«Азаттык»: Вы уже упомянули, что страны Центральной Азии помогают России избежать санкций. Может ли Запад ввести санкции против стран Центральной Азии? Или этого не произойдёт из-за боязни ещё больше сблизить регион с Россией или по каким-то другим причинам?
Эдуард Лемон: Уже были введены вторичные санкции против компаний из Кыргызстана, обвинённых в экспорте военной продукции в Россию. Безусловно, есть готовность применить санкции в случае необходимости. Я думаю, что крупномасштабные санкции были бы контрпродуктивными, с точки зрения США, поскольку они подтолкнули бы Казахстан или Кыргызстан к сближению с Россией и Китаем. Конечно, в последние годы много закулисной дипломатии между ЕС, США и республиками Центральной Азии было направлено на то, чтобы получить их заверения в том, что они будут пресекать подобные практики. Но я думаю, что в большей степени санкции будут применяться к компаниям, а не к обществу в целом.
«Азаттык»: Китай также провёл саммит C5+1 с лидерами стран Центральной Азии. Некоторые эксперты говорят, что Китай и Россия работают в регионе параллельно. Китай и Россия провозгласили партнёрство «без границ» в феврале 2022 года и пообещали работать вместе, чтобы предотвратить то, что они называют «цветными революциями» и внешним вмешательством в дела Центральной Азии. На ваш взгляд, существует ли конкуренция между Китаем и Россией в регионе?
Эдуард Лемон: По крайней мере риторически и с точки зрения их интересов в регионе у них на повестке дня стоит сохранение и поддержка правительств в регионе и удержания их у власти, а также [действия против] усиления влияния Запада.
В то же время, мне кажется, конкуренция растёт. Безусловно, растёт потенциал для повышения конкурентоспособности, поскольку мы видим, что Китай усиливает свою роль в регионе. Китай всегда был вовлечён в вопросы безопасности, экономики и политики региона, начиная с 1990 года, с первых дипломатических контактов Китая с Центральной Азией. Взаимодействие с Центральной Азией было в основном сосредоточено, например, на безопасности границ. Но со временем Китай стал играть всё более активную роль в обеспечении безопасности региона, открыл свои объекты в Таджикистане, увеличил экспорт оружия с полутора процентов рынка 10 лет назад до 15 процентов за последние пять лет. Мы видим, как Китай организует всё более масштабные военные учения. То есть играет все те роли, которые исторически были у России. Уже видно, как Китай вытесняет некоторые роли и позиции России в регионе. Это может привести к усилению конкуренции, а не конфликта. Я думаю, что обе стороны вряд ли вступят в столкновение. Но в то же время мы видим растущую конкуренцию между ними.
«Азаттык»: В этом году лидеры стран Центральной Азии также встречались на Центральноазиатском саммите, так называемых консультативных встречах без участия внешних акторов. Смогли ли они действовать в таких условиях на фоне внимания внешних игроков как коллективный региональный игрок?
Эдуард Лемон: Я думаю, что это всё ещё недостающий элемент. Мы наблюдаем эти консультативные встречи с 2018 года, и они важны, поскольку такой практики не существовало в регионе с 1990-х или 2000-х годов. Для лидеров Центральной Азии важно собираться вместе без каких-либо внешних великих или средних держав. Но в конечном счёте всё ещё существует ряд разногласий, которые мешают им занять единую позицию, включая продолжающийся пограничный конфликт между Таджикистаном и Кыргызстаном или скрытое соперничество между Казахстаном и Узбекистаном по поводу того, какая страна является ведущей державой в регионе. Кроме того, очевидно, что Туркменистан постоянно придерживается нейтралитета и не желает предпринимать слишком много дипломатических инициатив.
Что могло бы укрепить переговорные позиции центральноазиатских республик, так это немного больше координации при проведении встреч в рамках С5+. Они действуют по отдельности, что, конечно, хорошо. В конце концов, они очень отличаются друг от друга, но в то же время их коллективная переговорная сила увеличилась бы, если бы они немного больше координировали свои позиции.
«РОССИЯ МОЖЕТ ОТРЕАГИРОВАТЬ НА ЛЮБОЙ БОЛЕЕ ФОРМАЛИЗОВАННЫЙ СОЮЗ ВСЕХ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКИХ РЕСПУБЛИК»
«Азаттык»: Вы упомянули пограничный конфликт между Таджикистаном и Кыргызстаном, конкуренцию между Казахстаном и Узбекистаном. Есть ли другие препятствия? Почему мы не видим развитого регионального сотрудничества? Есть ли опасения, как отреагирует Россия?
Эдуард Лемон: Я думаю, безусловно, есть. Именно поэтому они выбрали этот более неформальный орган (консультативная встреча глав государств Центральной Азии). По сути, это просто серия встреч, которые они проводят по очереди в столицах стран региона. Они не предложили создать нечто подобное тому, что было в конце 1990-х — начале 2000-х годов, то есть Центральноазиатский союз, потому что они извлекли урок из того, что Россия тогда настояла на том, чтобы она тоже присоединилась к этому союзу, а затем союз был распущен.
Безусловно, есть опасения по поводу того, как Россия может отреагировать на любой более формализованный союз или формализованную международную организацию всех центральноазиатских республик. Так что это ещё один фактор, который препятствует дальнейшей институционализации этого органа.
«Азаттык»: Есть ли шанс развития и углубления регионального сотрудничества между странами Центральной Азии в ближайшем будущем?
Эдуард Лемон: Я думаю, что на данный момент это отдалённая перспектива. Мне кажется, что мы будем наблюдать постоянный прогресс в направлении расширения региональных связей, но при этом считаю, что сложно будет увидеть что-то вроде более формальной международной организации, членами которой являются все пять центральноазиатских республик.
Если мы рассматриваем не 2022, а 2023 год, я думаю, что мы определённо стали свидетелями роста международного внимания к Центральной Азии. Внутри стран мы наблюдали скорее консолидацию. 2022 год был довольно дестабилизирующим для всего региона. Были кровавые Январские события в Казахстане, майские протесты, которые были жестоко подавлены в Таджикистане. В июле прошли протесты в Каракалпакстане, а осенью широкомасштабные протесты в Кыргызстане против соглашения о границе с Узбекистаном. Но после этого года дестабилизации мы увидели реконсолидацию в 2023 году: конституционный референдум в Узбекистане, парламентские выборы в Казахстане. Мы видим, как [президент Садыр] Жапаров в Кыргызстане консолидирует свою власть, подавляет оппозицию и средства массовой информации. Так что в этом году на внутреннем фронте действительно прошла реконсолидация — правительства региона пытаются укрепить свои позиции и предотвратить дальнейшую дестабилизацию.