Василий Верещагин родился 14 (26) октября 1842 года в Череповце Новгородской губернии в дворянской семье среднего достатка. О себе он говорил, что «на три четверти русский и на одну четверть татарин», так как его бабка со стороны матери была татаркой.
Популярность Верещагина как художника при его жизни была высока. По свидетельству критика Александра Бенуа, в те времена за границами России из русских художников только Верещагина и признавали. Его выставки неизменно собирали массу народа, хотя вход был платным. Сам художник старался сделать плату доступной, особенно для простого люда. Сын Верещагина в своих воспоминаниях приводит цифры: на выставке в Петербурге в 1880 году за 40 дней побывало 200 тысяч посетителей. На венской выставке в 1881 году за 26 дней побывало 110 тысяч человек.
ХУДОЖНИК И ВОИН
За свою творческую жизнь Верещагин много и подолгу путешествовал. В молодости по Кавказу. Затем были Туркестан, Индия, Палестина, Сирия, Япония, Филиппины, Куба, Север России. К этому надо добавить и его многочисленные персональные выставки почти во всех столицах Европы, во многих городах США. Особое место в его жизни занимают две поездки в Туркестан.
Кауфман согласился взять Верещагина после ознакомления с его рисунками. В Туркестан художник отправился в августе 1867 года Официальный его статус — прапорщик, состоящий при генерал-губернаторе. Верещагин ранее состоял на военной службе, ушел в отставку в звании прапорщика. Но он вытребовал себе право не носить военную форму и свободно разъезжать по краю. Кроме того, он условился с Кауфманом, что ему не будут давать никаких чинов. Однако впоследствии начальство предпринимало неоднократные попытки дать Верещагину новый чин. Он неоднократно приходил в канцелярию браниться из-за этого, что вызывало немало смеха.
Всю зиму 1868 года Верещагин находился в Ташкенте, где много рисовал, работая над этюдами. Но весной стало известно о предстоящей войне России с бухарским эмиром, и художник немедленно выехал в Самарканд, чтобы вблизи увидеть, по его словам, «свалку битв». Но в Самарканд он приехал только на следующий день после его взятия русскими войсками. Оставалось ходить по городу и знакомиться с его архитектурой и жизнью.
Оставив в Самарканде небольшой гарнизон (500 человек и порядка 300 больных и раненых), Кауфман двинулся с войсками дальше. Верещагин остался в городе. Воспользовавшись отъездом Кауфмана, местные жители подняли восстание и осадили крепость с дворцом эмира, в котором находились русские. В своей книге «На войне в Азии и Европе» Верещагин подробно описывает оборону крепости, свое личное участие в ней.
В повествовании говорится, что Верещагин часто рисковал жизнью, отстреливался из винтовки, как и все, ходил в атаку вместе со всеми. Численность осаждавших, по свидетельству Верещагина, была до 20 тысяч человек. Ситуация складывалась критическая. По мнению художника, сдача крепости стала бы сигналом к восстанию во всей Средней Азии. Оборона крепости длилась семь дней. Попытки связаться с основными силами были неудачными — всех посланных джигитов восставшие поймали и убили. Но слух о восстании в Самарканде дошел до Кауфмана, и он принял решение вернуться в Самарканд. Это и спасло его гарнизон, начальник которого уже был готов в критической ситуации взорвать дворец эмира вместе со всеми защитниками.
В конце 1868 года Верещагин уехал в Европу, оттуда в Петербург. Весной 1869 года он снова в Туркестане, много путешествует по краю, в том числе по Семиреченской области. Бывал и в Верном. Но о его пребывании здесь ничего не известно, хотя, возможно, общался с военным губернатором области Герасимом Колпаковским.
Желанием Верещагина было побывать в Западном Китае, но тогда там было восстание уйгуров и дунган против китайцев, и попасть туда не представлялось возможным. Но однажды, когда художник путешествовал вдоль китайской границы, представился неожиданный случай пересечь пограничную реку Хоргос в составе военного отряда числом примерно 160 человек. Этот опасный эпизод Верещагин подробно описал в своих записках. Из Туркестана Верещагин окончательно уехал в октябре 1870 года.
Туркестанская военная компания не единственная, очевидцем и участником которой был Верещагин. В 1877 году он находился на театре военных действий на Балканах. Тогда он получил серьезное ранение. Балканский цикл картин, созданный на основе впечатлений от той войны, считается самым значительным в творчестве художника. После начала Русско-японской войны уже немолодой художник отправился на Дальний Восток, чтобы запечатлеть на своих полотнах эту войну. Там он погиб 13 апреля 1904 года на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на японской мине.
СОЖЖЁННЫЕ ТРИ КАРТИНЫ
Между первым и вторым путешествием в Туркестан по инициативе Верещагина в Петербурге в первой половине 1869 года была организована «Туркестанская выставка», впервые ознакомившая русское столичное общество с культурой края. На ней выставлялась зоологическая коллекция Северцова, минералогическая коллекция горного инженера Татаринова, одежда, украшения, образцы ремесел. Но наибольший интерес представляли картины, этюды и эскизы самого Верещагина.
Эти картины были новым словом в батальном жанре. До этого художники-баталисты обычно прославляли подвиги полководцев, показывали войну в виде лихих кавалерийских атак и кровавых битв. Верещагин изобразил обратную сторону военной славы, показав на своих полотнах, что главная сущность войны — страдания, увечья, холод и голод, жестокости и всяческие лишения, болезни, отчаяние и смерть.
В первый день выставку посетили император Александр Второй и императрица Мария Александровна. Как пишет биограф Верещагина Федор Булгаков, они были поражены ужасной, неподкупной правдой, которая выделяла картины «После удачи» и «После неудачи». Александр Второй долго стоял перед ними. После окончания выставки картины ему подарили, и они постоянно висели в его кабинете.
«Туркестанская выставка» принесла Верещагину известность талантливого, оригинального живописца Востока, говорят историки.
Однако некоторые картины — «Забытый», «Окружили — преследуют!», «Вошли» — вызвали раздражение Кауфмана и его окружения. Кауфман назвал их постыдной клеветой на русское войско. На картине «Забытый» был изображен убитый русский солдат. Вдали уходят «свои». С неба спускается туча воронов, один из них уже сидит на груди убитого. Верещагин в своих записках пишет: «При целом зале „туркестанцев“ Кауфман, очевидно, умышленно шельмовал меня, заставлял сознаться, что именно русского солдата в такой позе, объеденного птицами, я не видел, и положительно торжествовал, когда я под ироническими улыбками его свиты сознался: да, не видел».
Раздосадованный Василий Верещагин эти три картины сжег.
Верещагин всегда хотел, чтобы его картины оставались на родине. Бывало, отказывался продавать по очень высокой цене за границу, даже когда испытывал материальные трудности. Особенность его творчества в том, что он писал серии картин на одну и ту же тему. Всегда стремился продавать картины не разрозненно, а всей серией. Только крайняя нужда вынуждала его продавать раздробленно. Туркестанский цикл картин приобрел известный коллекционер и меценат Павел Третьяков за 92 тысячи рублей.
Помимо множества этюдов, рисунков, ставших материалом для его картин, Верещагин оставил литературные записки о своем пребывании в Туркестане. В них он описывает разные, в том числе и неприглядные (например, рабство), стороны жизни края. Интерес представляет описание общения с казахами, жившими между Ташкентом, Чиназом и Ходжентом. Они занимались хлебопашеством.
В АЛМАТЫ ХРАНЯТСЯ ДВЕ КАРТИНЫ ВЕРЕЩАГИНА
Работая над этим очерком, я заинтересовался, хранятся ли художественные работы Верещагина в Казахстане. Удалось выяснить, что две картины находятся в запасниках Государственного художественного музея имени А. Кастеева.
В отделе русской живописи проинформировали, что одна из них называется «Горы, окружающие Лепсинскую станицу». Это одна из картин Туркестанского цикла. Передана в дар национальной картинной галерее Казахстана Третьяковской галереей в 1936 году. Вторая картина — «Ненастье в Гималаях» — сначала была передана в музей Семея (также из Третьяковской галереи), а оттуда — в галерею в Алматы.
Полотно «Ненастье в Гималаях» написано по результатам одного из двух путешествий в Индию (в 1874—1876 годах и в 1882—1883 годах).
Казахская служба РСЕ\РС
