В Узбекистане из нового варианта Конституции исключают суверенный статус Каракалпакстана и его право на выход из состава республики. Каракалпакстан — республика в составе Узбекистана. В действующей Конституции есть раздел 17, целиком посвященный этому региону. Два основных тезиса раздела гласят, что Каракалпакстан — это суверенная республика и что народ этой республики имеет право на отделение от Узбекистана на основе всеобщего референдума жителей Каракалпакстана. Именно эти пункты из новой редакции Конституции изъяли, что вызвало возмущение жителей региона.
Свои комментарии с несогласием с этими поправками к Конституции жители Каракалпакстана выражают в социальных сетях и telegram-каналах. Многие из них стали закрываться — на администраторов пабликов и каналов оказывают давление правоохранительные органы, а в столице республики Нукусе даже упала скорость мобильного интернета, сообщает Узбекская редакция Азаттыка — Радио Озодлик. Оппозиционные политики из Каракалапакстана выразили категорическое несогласие с новой редакцией Конституции, но действующие власти, в том числе президент Шавкат Мирзиёев, предпочитают не говорить об этом.
Против этих поправок выступают и каракалпаки, которые проживают в Казахстане. Представители местной диаспоры также утверждают, что предстоящий плебисцит может лишить их страну суверенитета. По их словам, сейчас власти Узбекистана блокируют интернет в Каракалпакстане и тем самым лишают местных жителей возможности публично выражать свой протест.
Когда в 2014 году случился Майдан, а за ним последовала аннексия Крыма, в Каракалпакстане начались разговоры о возможном выходе из состава Узбекистана.
Бывший зампред Агентства по делам молодежи Каракалпакстана Кошкарбай Торемуратов был вынужден уехать из Узбекистана не по политическим, а скорее по экономическим соображениям. И хотя вся его семья уже давно имеет казахстанское гражданство, сам Кошкарбай всё еще не обзавелся голубым паспортом. У него есть судимость за незаконное пересечение государственной границы, хотя сам Кошкарбай считает дело политически мотивированным.
«Когда в 2014 году случился Майдан, а за ним последовала аннексия Крыма, в Каракалпакстане начались разговоры о возможном выходе из состава Узбекистана. Мы тогда добивались регистрации в Казахстане нашего этнокультурного объединения и вхождения в состав Ассамблеи народа Казахстана, — рассказывает Кошкарбай Торемуратов. — Когда я поехал в Узбекистан проведать мать, меня арестовали. Власти решили, что мы пытаемся инициировать вхождение Каракалпакстана в состав Казахстана».
Действующая Конституция Узбекистана гарантирует суверенитет Каракалпакстану. Республика даже имеет право отделиться путем проведения всенародного референдума. Но в новой версии основного закона этих пунктов уже нет. При этом в комиссии по реформе Конституции отметили, что изменения, касающиеся Каракалпакстана, были разработаны его же Верховным советом.
«Коллегия адвокатов написала во все госорганы — от Верховного совета до министерства внутренних дел — для того, чтобы узнать, действительно ли эти поправки инициированы властями республики. Ни одного ответа так и не пришло. Получается, что депутаты нашего парламента делают вид, что всё хорошо, говорят, что сам народ не возражает, а народ выходит на улицы и выражает свой протест», — говорит Кошкарбай Торемуратов.
К слову, каракалпаков, сменивших гражданство, в итоге приняли в состав Ассамблеи народа Казахстана, у них появился свой этнокультурный центр. Его представители не готовы делать громкие политические заявления, но всё же надеются, что нынешняя ситуация не приведет к кровопролитию на их родной земле.
«Я смотрю социальные сети. Смотрю, много выходцев из Каракалпакии выступают против внесения изменений на референдуме. Мы, как выходцы из Каракалпакии, переживаем за свою родину, надеемся, что всё будет хорошо и на нашей родине будет мир и спокойствие», — говорит член этнокультурного объединения «Джейхун» Шамшет Аимбетов.
В Узбекистане открыта горячая линия и специальный сайт, при помощи которых любой желающий может внести свои предложения по референдуму. Однако сделать это можно, только находясь внутри страны. Представители каракалпакской диаспоры говорят, что не в силах как-то повлиять на ситуацию, а с недавних пор даже не могут связаться со своими родными и близкими. По их словам, сейчас на территории республики блокируют интернет.
«ЦЕЛЬ — ТОЛЬКО ОБНУЛИТЬ СРОК И ВВЕСТИ НОВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О БУДУЩЕМ УЗБЕКИСТАНЕ»
Узбекистанский политолог Рафаэль Саттаров в эфире программы «Азия» поясняет, почему власти Узбекистана хотят изменить статус Республики Каракалпакстан.
— В изменении Конституции тема Каракалпакстана вообще не занимала приоритетное место. Цель данных изменений заключалась в следующем: первое — обнулить президентские сроки Шавката Мирзиёева. Второе — ввести в эту Конституцию новые слова узбекского новояза, такие как «новый Узбекистан», insoni qadri [с узбекского человеческое достоинство], работа по системе «махаллабай» [внедренная в 2021 году система по снижению бедности за счет развития семейного бизнеса]. Это новые термины на узбекском языке, которые вошли в оборот благодаря Шавкату Мирзиёеву. Поэтому цель была только обнулить [срок] и ввести его представление о будущем Узбекистане. Это должна была быть мирзиёевская Конституция по типу брежневской Конституции в Советском Союзе. Она должна была остаться в истории Узбекистана как показатель прогресса и реформ Шавката Мирзиёева.
— Но параллельно решили по-тихому как-то изменить статус Каракалпакстана?
Они очень сильно верят, что рано или поздно Кремль будет использовать пример или кейс Крыма, Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии и в центральноазиатском направлении.
— Да, именно. Как раз появилась когорта политиков и идеологов в администрации президента, в силовом аппарате, которые очень сильно верят, что автономия равна сепаратизму, а демократия равна легализации ЛГБТ. Конечно же, это противоречиво, но именно это представление, к сожалению, царит у многих представителей властных и несиловых структур Узбекистана. Они очень сильно верят, что рано или поздно Кремль будет использовать пример или кейс Крыма, Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии и в центральноазиатском направлении. И, к сожалению, они и хотели по-тихому сунуть [тему Каракалпакстана] во время больших дискуссий, потому что рассчитывали на то, что не будет таких огромных дискуссий и такого эмоционального накала со стороны каракалпакского населения.
— Но дискуссия, как мы видим, сразу резко вспыхнула. Как вы думаете, власти понимают, что изменение статуса — это мина замедленного действия или, может быть, даже незамедленного действия, если учесть то, как сейчас жители Каракалпакстана болезненно реагируют на поправки?
— К сожалению, я думаю, это представление отсутствует. Это же не первые изменения в Конституции Узбекистана, не первое обнуление сроков президента. В более жесткие времена эпохи Каримова вообще не касались темы Каракалпакстана: тогда вообще изменения вносились сугубо в главы, где присутствовали формулировки о президентских сроках, когда нужно было обнулять, или же когда нужно было перетасовывать те или иные властные полномочия: из кабинета министров в сторону парламента и так далее. Но тема Каракалпакстана или тема территориальных изменений никогда не затрагивались. Почему именно в данный момент и таким образом они попытались внести эту формулировку — меня это тоже удивляет. Расчет, наверное, был на то, что никто не заметит, все и так примут как данность.
— Если власти всё же решат внести поправки по Каракалпакстану, какие последствия могут быть для страны? Самые оптимистичные и самые пессимистичные?
— Я начну с самого пессимистичного. Я не верю в кровопролитие, но, к сожалению, в будущем это местами будет напоминать ситуацию в Турции: отношения турок и курдов. Вроде они в одной стране, исповедуют одну религию, исповедуют одни и те же ценности, но это очень заметно даже за рубежом: между ними нет никакого доверия. Даже учась в каких-то либеральных программах Запада, они всё равно находятся во враждебных кругах. Я, к сожалению, думаю, что такие необдуманные шаги в будущем если не приведут к кровопролитию — дай бог, чтобы не привели, — но, к сожалению, могут привести к какому-то недоверию как у курдов и турок в Турции.