Парламент Казахстана во время карантина из-за пандемии коронавируса обсуждает сразу несколько политических законопроектов. Это проекты о мирных собраниях, выборах и политических партиях.
Проекты, которые представил в мажилисе министр юстиции, предусматривают увеличение доли женщин и молодежи до 30 процентов в избирательных списках партий и снижение необходимого для государственной регистрации партий числа членов. Как регулируются эти моменты в соседнем Кыргызстане? Что дало этой стране введение квот в партсписках? Об этом и не только Азаттык поговорил с депутатом парламента Кыргызстана Жанаром Акаевым.
Азаттык: Господин Акаев, согласно законодательству Кыргызстана, для регистрации политической партии достаточно десяти членов. В Казахстане сейчас предлагают снизить минимальное число членов для регистрации партии — с 40 тысяч (в действующем законе) до 20 тысяч. Министр юстиции и члены мажилиса, которые одобрили законопроект в двух чтениях, расценивают это как важное достижение демократии. Но некоторые правозащитники с этим не согласны. Как вы считаете, достаточно ли десяти человек, как указано в законодательстве Кыргызстана, для официальной регистрации партии?
Жанар Акаев: Кыргызстан проведет выборы в октябре этого года. Нам нужно внести изменения в несколько законов до выборов. Но сейчас в стране режим чрезвычайного положения. В Конституции Кыргызстана четко прописано, что в период чрезвычайного положения конституционные законы рассматриваться не могут. Поэтому в условиях чрезвычайного положения из-за коронавируса парламент не будет изучать какой-либо закон, который может изменить политическую судьбу Кыргызстана. Потому что ни общественность, ни оппозиция, ни активисты не смогут участвовать в их обсуждении. Вот почему мы сейчас запретили пересматривать законы, связанные с выборами.
Если мы будем обсуждать закон о выборах сейчас, когда люди думают о том, как выжить и защитить свои семьи, мы окажемся под градом критики.
Мы участвовали в формировании ряда политических партий в Кыргызстане. У нас есть возможность создать партию по инициативе десяти человек. В настоящее время в стране зарегистрировано около 300 политических партий. Ранее поднимался вопрос о том, чтобы партии создавались при наличии не менее ста подписей, а не десяти. Но мы выступили против. «Почему мы должны собирать подписи ста человек?» — возразили мы. После общественного возмущения эту инициативу заблокировали.
Не думаю, что сокращение числа членов с 40 тысяч до 20 тысяч в казахстанском законе несет ощутимые изменения. Потому что между сбором 20 тысяч или 40 тысяч подписей нет большой разницы. Я бы понял, если бы обозначили, что партию могут создать сто человек. Тогда это стало бы новым начинанием для людей и политических сил. Я не знаю, о чем думали разработчики законопроекта. Это сложно назвать большой реформой, способной изменить нацию.
Азаттык: Считаете ли вы, что партия, в которой состоит 10, 20, 30 или 40 человек, находит поддержку по всему Кыргызстану?
Жанар Акаев: Здесь есть как свои плюсы, так и минусы, честно говоря. Потому что мы видим, как создают партии несколько человек. Некоторые умудряются включать своих жен, сыновей, дочерей, сватов и так формировать партии. Но почему бы и нет? В демократическом свободном обществе это, наверное, норма. Общество ведь никак не страдает от того, что люди создают партии.
Когда речь идет об участии в выборах, здесь может быть не всё просто. Такие [мелкие] партии, как правило, ожидают предложений от других партий. [Некоторые] создают партии и надеются, что поступят предложения от других влиятельных партий. «Пригласят ли меня, пригласят ли всей партией?» — надеются они. Все мысли о том, смогут ли они присоединиться к другим партиям и пройти в парламент.
Азаттык: В рассматриваемых в Казахстане поправках к законам о политических партиях и выборах есть пункт о квоте для женщин и молодежи — до 30 процентов в избирательных списках партий. Пока не ясно, будут ли эти 30 процентов составлять женщины и молодежь вместе или каждая категория отдельно. Как этот момент регулируется в Кыргызстане? Как он отражен в законе о политических партиях, как реализуется самими партиями?
Жанар Акаев: И в Казахстане и в Кыргызстане люди в основном устали от старых политиков, которые работают по 30 лет. Поэтому в преддверии парламентских выборов молодежь и женщины выдвигаются вперед, а за ними в парламент протискиваются олигархи и коррумпированные лица. Такая ситуация характерна как для Кыргызстана, так и для Казахстана.
У нас в принятых не так давно законах четко прописано, что каждый третий кандидат в списке — женщина. 30 процентов — молодежь. В списках под третьим, шестым и девятым номерами идут женщины. Если женщина сдает мандат, вместо нее приходит тоже женщина. Что касается местных выборов, то там есть свои недостатки.
Мы искусственно включаем молодых людей и женщин. Лучше, конечно, чтобы приходили лидеры «снизу», самостоятельно. Мы ищем женщин не по критериям их осведомленности о социальных вопросах или общественных процессах, а потому что [их присутствия] требует закон и по-другому нельзя.
Вам можно было бы сопоставить [предлагаемые изменения] с законодательством Кыргызстана, указать, чтобы каждым третьим кандидатом была женщина. Если указать общие 30 процентов, закон не сработает. Прежде у нас в законе было требование, согласно которому 30 процентов от числа кандидатов должны составлять женщины и молодежь. Но это не сработало. Потому что молодых людей вносили в самый конец списка кандидатов в парламент.
Азаттык: 23 процента парламентариев Кыргызстана — женщины, в парламенте Узбекистана 25 процентов женщин в верхней палате и 32 процента в нижней палате. В парламенте Казахстана женщины составляют 27 процентов от общего числа членов мажилиса и около 11 процентов в сенате. Показатели этих трех соседних стран, похоже, близки. Как вы думаете, почему так?
Жанар Акаев: Отчасти это связано с менталитетом в Центральной Азии. Но у нас когда-то был поворотный момент после революции. На постах президента, генерального прокурора и председателя Верховного суда работали женщины. Мы привыкли к этому. У нас и сейчас Верховный суд возглавляет женщина. Есть несколько женщин среди министров. Но у нас также есть много женщин, которых включили в списки, но они не прошли в парламент. Их вынудили писать заявления и затем исключили из списков.
Азаттык: Недавно в парламенте Кыргызстана обсуждали вопрос о том, должна ли страна перейти к президентскому правлению, или ей нужно остаться с парламентско-президентским правлением. Чем была вызвана эта дискуссия в кыргызском обществе?
Жанар Акаев: Насколько я знаю, половина депутатов это не поддерживают. Мы не можем рассмотреть этот закон сейчас. Он был опубликован на сайте для публичного обсуждения. Конечно, большинству людей в стране не нравятся депутаты, есть ненавидящие парламент. Но мы не перейдем к парламентаризму через один или два созыва. Путь к парламентаризму долгий. Британия строила парламентаризм на протяжении сотен лет. Говорить после одних выборов, что «депутаты нехорошие, ни на что негодные, и нужно переходить к президентскому правлению», неправильно. Если этот созыв не так хорош, то следующий, может быть, будет лучше. Последующие созывы — еще сильнее. Нам предстоит долгий путь развития. На мой взгляд, эта инициатива [о переходе к президентской форме] не сработает. Потому что мы дважды переживали переход президентского правления к диктаторскому. И они завершились революциями. Поэтому такое предложение вызывает большой протест в стране. Мы надеемся, что аппарат президента и его советники откажутся от этой идеи.
