В Кыргызстане не развита система оказания помощи людям, пораженным раком и находящимся на последней стадии развития болезни. Больным сложно найти качественную медицинскую помощь и лекарства для поддержания состояния. Что нужно делать для решения этого вопроса? Как улучшить паллиативную помощь?
В программе «Арай көз чарай» приняли участие руководитель общественного фонда «Эргене» Таалайгуль Сабырбекова и врач отделения паллиативной помощи Национального центра онкологии Жаныл Кочкорова.
«Азаттык»: Почему больным раком при невыносимых болях не приходится орассчитывать на помощь специалистов и облегчать страдания только при поддержке родных и близких?
Жаныл Кочкорова: Оказание паллиативной помощи в Кыргызстане развивается. В Национальном центре онкологии работает 13 отделений по оказанию помощи больным раком. Кроме того неправительственные организации оказывают финансовую помощь. К примеру, при поддержке фонда «Сорос-Кыргызстан» мы реализуем проект по оказанию помощи больным на дому. Мы учим врачей и медсестер оказывать паллиативную помощь не только в больнице, но и в домашних условиях. Мы также рассказываем родственникам о том, что у нас есть такие виды помощи.
«Азаттык»: Несколько месяцев назад координатор программы общественного здоровья фонда «Сорос-Кыргызстан» сказал о том, что группы врачей находятся только в таких больших городах, как Бишкек и Ош, а в регионах ситуация сложная. Действительно ли обслуживание тысячи больных можно назвать качественным?
Таалайгуль Сабырбекова: Паллиативная помощь должна оказываться не только онкологическим больным, но и другим пациентам, страдающим такими болезнями как туберкулез, сахарный диабет и так далее.
В Кыргызстане такого рода медицинские услуги были активизированы с 2014 года, но я могу сказать, что работа ведется еще не на соответствующем уровне. Паллиативная помощь в больницах оказывается только в двух местах.
В Бишкеке работает отделение на 25 человек, в Оше – на 10 человек. Конечно, этого недостаточно при том, когда в год от рака умирает 3 тысячи человек. Помощь на дому оказывают только три группы врачей.
Воспользоваться помощью группы Фонда «Эргене», которая посещает пациентов на дому и оказывает паллиативные услуги, может только немногим больше 40 человек. Но нуждающихся в таких услугах очень много. В районах работает только один онколог, но больше половины из них по специальности не являются онкологами. Порой даже окулисты и стоматологи дополнительно принимают пациентов с онкологией. Они очень мало знают о паллиативной помощи. К чему это все ведет? Самое страшное – болезнь на последней стадии протекает очень тяжело. Это сложно выдержать.
Расскажу о вчерашнем случае. К нам обратились родственники женщины, которую не приняли в Национальном центре онкологии. Ей было очень сложно. Чтобы получить рецепт на морфин от Центра семейной медицины №9, где она была зарегистрирована, нам пришлось простоять с утра до ночи. Не то, что рядовой врач - там даже главврач не знал правила выписки рецепта на морфин.
Морфин является раствором для инъекций с содержанием наркотического вещества, рецепт на который выписывается под строгим контролем. Нужно заполнить соответствующие бумаги. Врачи не умеют выписывать рецепты на морфин, в результате чего пациенты испытывают трудности. Наши специалисты до ночи объясняли женщине, чтобы получить рецепт. Это только один пример.
«Азаттык»: Почему процедура выписки и получения лекарств не упорядочена?
Жаныл Кочкорова: Во-первых, причина кроется в неграмотности врачей. Много документации, которую проверяют. К примеру, в Кыргызстан морфин завозят в таблетках и ампулах. Полно журналов, которые регистрируют их особенности. Главный или рядовой врачи не хотят все это заполнять, возиться с этим, многие не знают, как это вообще оформляется. Никто не учит молодых врачей заполнять эти бумаги. Мы сейчас на примере других стран учимся, как работать с документами, и хотим распространить эти знания на других.
Во-вторых, пациенты неправильно понимают назначение морфина, считают его наркотиком и отказываются принимать. Из-за того, что родственники не хотят говорить больному о болезни и пытаются помочь ему самостоятельно, некоторые даже не знают о морфине. Либо самостоятельно принимают решение, что использовать его еще рано - боятся морфина.
Таалайгуль Сабырбекова: Все это происходит из-за нехватки информации. Только недавно я была в Таласе. Там некоторым приходится преодолевать 45 километров для того, чтобы получить рецепт на морфин. Даже в больницах трудно найти этот препарат.
Только недавно постановлением правительства была повышена доза употребления морфина. Если раньше рецепт выписывался на 50 таблеток, то сейчас - на 100, что касается ампул, то их повысили с 20 до 40. Это хорошая новость. Потому что информации недостаточно, в особенности это касается врачей. Несмотря на это, есть примеры, когда работу в регионах выполняют эффективно. Руководитель Центра семейных врачей в Кочкорском районе Роза Калманбетова по специальности окулист, но исполняет обязанности онколога. Она договорилась с частными аптеками и наладила выдачу морфина и других обезболивающих лекарств по рецепту. В оказании помощи большую роль играет и энтузиазм врачей.
«Азаттык»: Не вынуждают ли такие препятствия обращаться к ясновидящим, лекарям, народным целителям?..
Жаныл Кочкорова: Знаете, я думаю, что народная медицина никогда не изживет себя. В случае своевременной постановки диагноза и получения лечения, то есть вероятность 100-процентного излечения, человек может прожить долго. Многие этого не делают. После выявления рака некоторые уезжают работать в Россию или Турцию, а болезнь прогрессирует до 4-й стадии. Несмотря на то, что мы стараемся оказать всю возможную помощь, они избегают врачей и идут к ясновидящим и лекарям, пытаются лечиться ядами.
Если называть имена, то есть такой знахарь Хашим Зайналиев. У него умер пациент, было много скандалов. Если такое случилось бы у нас, то на врачей подали бы в суд, было бы много проблем. Но и сегодня у Зайналиева много клиентов. После того, как состояние пациентов ухудшается и не остается надежды, они приходят к нам.
К примеру, эти ясновидящие каждый день зарабатывают от 2 до 5 тысяч сомов. Но на химиотерапию некоторые люди не могут найти деньги и идут просить помощи у президента или министерства.
JsO
Перевод с кыргызского. Оригинал материала здесь.
