«Азаттык»: Азамат, чем вы занимаетесь? Какова ваша профессиональная деятельность?
Аттокуров: Я независимый консультант. Провожу экспертизу реформ в сфере государственного и муниципального управления, консультирую по вопросам управления бизнесом.
«Азаттык»: Связаны вы с политикой?
Аттокуров: Напрямую – нет. Я поддерживаю партию «Демократ», но не являюсь ее членом. Можно сказать, что я общественный деятель.
«Азаттык»: Почему вы решили участвовать в марше? Почему и как вас задержали?
Аттокуров: На «Фейсбуке» я увидел объявление о том, что 18 марта пройдет марш за политические права и свободу слова. Как человек с активной гражданской позицией я не смог остаться в стороне.
Маршрут мирного марша пролегал по улице Абдрахманова от Южных ворот до памятника Уркуе Салиевой. По постановлению Октябрьского РОВД марш мог проходить только по тротуарной части улицы. Так мы, 100-150 человек, дошли до улицы Льва Толстого. В этом районе влияние Октябрьского района уже заканчивалось. Мы хотели пойти дальше по проезжей части, как это делал Атамбаев в 2005 году, - по тротуару мы имеем право ходить и без постановлений. На пересечении улиц Абдрахманова и Боконбаева милиция оттеснила нас, не пускала на дорогу.
Подъехало 2 автозака. Думаю, они не просто так тут появились, это была провокация. Я услышал, как Аида Салянова закричала: «Отпустите Мавляна!» (Мавлян Аскарбеков, лидер партии «Эркин эл» – ред.), и побежал на подмогу. Точно также поступили и Айбек Мырза, Расул Умбеталиев, Мухит – мы все пытались помочь Мавляну, нас и задержали.
Я стал говорить милиционерам, что по закону перед задержанием мне должны объяснить, в чем состоит мое нарушение, и зачитать мои права. Ничего этого не было. Нас скрутили и поместили в автозаки.
«Азаттык»: Куда вас повезли?
Аттокуров: В Свердловское РОВД. Там милиционеры начали составлять протокол, совещаясь с кем-то по телефону. Нас рассадили по разным комнатам и начали допрашивать. Мы провели там 2-3 часа. Затем нас повезли в Свердловский райсуд, где состоялось заседание с судьей Санжаром Чотоновым и задержавшими нас милиционерами. Что интересно: схватили нас одни милиционеры, протоколы составляли другие, на суде показания давали третьи.
Нас обвиняли в административных нарушениях, что значило, что в адвокатах нам отказано – их к нам не допустили. Их к нам допустили только на третий день после задержания. Обвинение состояло из трех пунктов: мелкое хулиганство (хотя мы не пили, ни к кому не приставали, не матерились), перекрытие дорог (мы ничего не перекрывали) и неповиновение сотрудникам правоохранительных органов (никаких требований с их стороны не звучало – нас задерживали молча).
Мы снова прождали несколько часов, но судья решения так и не зачитал. С заднего двора приехал транспорт и в сопровождении машин с мигалками отвез нас в приемник-распределитель. По дороге мы чуть не попали в аварию.
На месте нас сфотографировали, как уголовников, сняли отпечатки, забрали все вещи. Оказалось, что у всех постановления как под копирку, разнятся только имена. Нас пятерых рассадили по 4 камерам - сказали, что есть приказ сверху.
«Азаттык»: После освобождения вы рассказали об условиях содержания в приемнике. Что это за условия?
Аттокуров: На 16 квадратных метрах размещены по 20-22 человека. В камерах жутко холодно. При этом матрасов, никакого белья нет - голый пол, есть некоторого рода топчан – такой же голый, на котором вплотную друг к другу лежат люди. Обычно 2 человека дежурят. Окон нет. Есть некий решетчатый прототип в потолке и круглосуточно горящая лампочка в 60 ватт – вот и весь источник света.
В камерах абсолютная антисанитария. Клопы, вши, блохи. Легко подхватить серьезное инфекционное заболевание. Открытый туалет источает невыносимое зловоние. Баклажка закрывает дыру, чтобы накопить воду для слива. В нашей камере был один кореец, который уже месяц провел там в одной и той же одежде – от него смердело.
Единственное питание – 1 раз в день макароны и 1 буханка хлеба на двоих. В 8 утра всех выводят на перекличку, тогда же можно подышать воздухом. Проносить постель, шахматы и прочее нельзя – считается, что заключенный с их помощью может совершить суицид. Посещения запрещены.
Почему-то внимание на условия содержания обратили только сейчас, после того, как мы вышли и начали говорить про это. Такие вещи обязан отслеживать тот же омбудсмен.
«Азаттык»: Кто содержится в этом приемнике?
Аттокуров: У всех одинаковые ситуации, туда сажают по двум статьям: по семейному насилию либо по мелкому хулиганству. Муж напился, избил жену. Пил пиво на автовокзале. Шел, громко матерился.
По закону судья может выбрать тех, кому в альтернативу заключения могут предложить компенсацию в 1500 сомов – это прописано в Административном кодексе. Заплатить предлагают всем. Получается, что это приемник активно используют как коррупционную лазейку.
«Азаттык»: Подвергались ли вы во время заключения каким-либо пыткам?
Аттокуров: Можно говорить о моральной пытке – условия там оказывают прямое давление на психику человека. Это концлагерь XXI века. Пыток со стороны сотрудников не было. Напротив, они относились к нам хорошо, так как понимали, что мы выступаем за свободу слова. Обычно арестантам дают только воду, нам же заваривали горячий чай. Все передачки, которые нам приносили наши родные и сторонники, допускали и даже распределяли между другими заключенными.
«Азаттык»: 23 марта вы подали апелляцию в городской суд. Какими будут ваши дальнейшие действия?
Аттокуров: Нарушены наши конституционные права – пресечение свободы без состава преступления. Мы не согласны с нашим задержанием и возмущены процессуальными нарушениями в ходе задержания и вынесения приговора. Мы будем добиваться отмены решения Свердловского суда и компенсации морального ущерба. Если не отреагируют местные суды, мы обратимся к уполномоченным по правам человека ООН.
Фотографии взяты со страницы Института омбудсмена КР
