Если провести аналогию, то до определенного периода права человека в разных странах можно было интерпретировать по-разному, но в какой-то момент после Второй мировой войны встал вопрос об универсальности понятия прав для всех стран, и возникло большое количество международных договоренностей вокруг урегулирования вопросов прав человека.
Что-то подобное происходит в сфере международной экологической политики. Так, Рио-конвенции, и в частности Конвенция ООН по биоразнообразию, описывают важность сохранения биосистемы, которая обеспечивает наше существование вне зависимости от национальности или территориального устройства. Когда страна присоединяется к этой конвенции, то вопрос сохранения биоразнообразия, да и само понимание, что такое биоразнобразие, становится соразмерным с тем, как это понимает конвенция. Почему это важно? Да по тому что есть вопросы, которые в некоторых случаях можно решить внутри страны, но большую их часть возможно разрешить только вне одной страны, на глобальном уровне.
Биоразнообразию неведомы административные границы. Существует огромное количество таких трансграничных вопросов, как например, использование океанов, сохранение лесных экосистем, обеспечивающих работу климатического насоса влаги. У стран Центральной Азии также существуют свои трансграничные вопросы - это проблемы водопользования, мигрирующих видов животных, для которых не существует административных границ и т. п. Осознавая важность и ценность для поддержания благоприятных условий существования жизни на всей Земле таких задач в 1992 году в Рио-де-Жанейро представили концепцию устойчивого развития.
Именно тогда в июне 1992 года на конференции Организации Объединенных Наций по окружающей среде и развитию произошел всплеск международной активности в сфере сохранения окружающей среды. Именно тогда появились Рио–конвенции, связанные с сохранением биоразнообразия, смягчением влияния изменения климата и борьбой с деградацией земли. Тогда, например, появилась Конвенция по биоразнообразию, а вслед за ней - ряд протоколов, например, Картахенский, по биобезопасности - протокол охватывающий вопросы ГМО, Нагойский протокол регулирования доступа к генетическим ресурсам и совместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения, инициативы в области сохранения лесов и ряд программ связанных с вовлечением местного населения в рациональное использование природных ресурсов и т. д.
Говоря о Конвенции ООН по биоразнообразию, уже состоялось 13 встреч между странами-участницами. Такие встречи проходят раз в два года. Для подготовки документов для таких встреч проходят две предварительные встречи. Существует рабочий орган, который анализирует данные стран-участниц, выявляются новые специфики и направления работы и предлагаются планы по дальнейшим совместным усилиям. У самой Конвенции, есть много интересных аспектов, например, глава о доступе к традиционным знаниям(статья J8), которая описывает распределение выгод для местного сообщества от использования объектов биоразнообразия. В рамках этой статьи на пике идет дискуссия о репатриации традиционных знаний, например, в свое время очень много глобальных фармацевтических компаний «выкрали» рецепты традиционных способов лечения индейцев Америки. Сейчас встает вопрос о возвращении выгод тем традиционным сообществам, коренным народам, условно речь идет о возвращении авторских прав, ранее утраченных.
Некоторые ученые в Кыргызстане говорят, что многие голландские тюльпаны были выведены из наших, растущих в дикой природе. Таким образом, если мы сможем доказать это, то, в принципе, мы можем претендовать на возврат «авторских прав» народу Кыргызстана, а за авторскими правами – распределение выгод от продажи голландских тюльпанов. Этим примером я хочу показать то, что, несмотря на кажущуюся удаленность принимаемых решений на встречах сторон Конвенции они могут оказывать большое влияние на жизнь простых людей.
Таких дискуссий внутри Конвенции существует много. Я хотел бы рассказать о таком новом направлении экополитики как «Актуализация тематики биоразнообразия в секторах энергетики и горной добычи, инфраструктуры, обрабатывающей и перерабатывающей промышленности и здравоохранения». Конвенция понимает, что взаимодействие бизнес-организаций, например, горнорудных компаний с биологическим разнообразием неизбежно. Неизбежно и влияние того или иного бизнеса на биоразнообразие и экосистемы. Идет оценка существующих и поиск новых инструментов регулирования этого взаимодействия. Это, конечно, будет добровольная инициатива, и страны, а возможно, и предприниматели, сами будут решать – участвовать во всем этом или нет. Но Конвенция и комиссии ученых, управленцев и бизнесменов ищут пути, которые позволят получить выгоду от такого сотрудничества всем, будь то государство, бизнес, местное население или природа.
На сегодняшний день существуют много механизмов, например: ОВОС (оценка воздействия на окружающую среду планируемых объектов), экологическая экспертиза (законов, планируемых бизнес-проектов), стратегическая экологическая оценка (например госпроектов и госпрограмм), экологическая сертификация (определение экологического соответствия товаров, услуг и др.), международная экологическая сертификация ISO 14000, добровольный экологический аудит и т. д.. Все это элементы государственной и международной политики в области охраны окружающей среды, направленной на защиту интересов государства, общества и его граждан в сфере окружающей среды, обеспечения экологической безопасности и сохранения окружающей среды и биологического разнообразия в частности.
Выгоды для бизнеса, местного населения и, в целом, страны от присоединения к инициативам Конвенции
Возвращаясь к инициативе Конвенции «Актуализация тематики биоразнообразия в секторах энергетики и горной добычи, инфраструктуры, обрабатывающей и перерабатывающей промышленности и здравоохранения» важно понимать, что в данном конкретном документе вопрос привлечения бизнеса в сохранение биоразнообразия пока находится на зачаточном уровне, скорее всего, будут создаваться специальные механизмы и программы по вовлечению частного сектора в природоохранную деятельность. Будет организован поиск, как экономически стимулировать участие бизнеса. Вопрос сохранения биоразнообразия для Конвенции - это центральный вопрос, но сейчас идут и вспомогательные линии политических переговоров, как, например, поиск механизмов ведения «экологического» бизнеса связанного с использованием природных ресурсов.
Говоря о выгодах для местного населения и государства от таких инициатив важно отметить, что многие транснациональные корпорации живут своими внутренними законами, внутри страны они работают согласно местному законодательству, но у них все же есть свои рамки в решении тех вопросов, которые не регулируются местным законодательством. При введении таких инициатив будет меняться схема взаимодействия с государством в рамках охраны природы. Для страны и всех ее граждан, я считаю, это 100-процентная выгода. В первую очередь это способ повысить ответственность больших компаний в области сохранения уникального биоразнообразия конкретной страны.
Если говорить о вовлечении среднего и малого бизнеса, который распространен у нас в Кыргызстане, то здесь я вижу двусторонний выигрыш. С одной стороны, многие природные ресурсы взаимосвязаны с интенсивностью стихийных бедствий, таким образом, если компания работает, не разрушая естественные экосистемы, то вероятность нанесения ущерба за счет стихийных бедствий уменьшается, получается, что сохранение биологического разнообразия опосредованно защищает того, кто его сохраняет. Например, большая часть нашей страны — это горная территория, существует большой риск селей, паводков, ветровой эрозии. Если компания разрушает близлежащие природные экосистемы, например, в той же пойме реки, где она ведет работы, то при интенсивном селе это может нанести вред самой же фирме.
Есть очень интересный момент: транснациональные компании портят природу здесь, а живут и получают выгоды в другой местности. Для среднего и малого бизнеса, наших компаний, которые работают там же, где они живут важно думать о масштабах загрязнений и негативных последствиях в зоне ведения бизнеса. Примером может быть, следующее: у нас сейчас развивается речное форелеводство, это небольшой семейный бизнес, который иногда может достигать больших масштабов. Если одни компании разрушают пойму реки выше этого хозяйства, то риски разрушения форелевого хозяйства от стихийных бедствий резко возрастают. Доказать такое сейчас в национальном правовом поле я думаю, сложно. Присоединение Кыргызстана к обсуждаемой нами инициативе может максимально сократить такие риски и урегулировать отношения природопользователей. Защитить природопользователей, работающих и в верхнем течении реки, и в нижнем. Это еще снизит и случаи, когда некоторые недобросовестные предприниматели получают выгоду от разрушения природы, а страдают и теряют выгоду все остальные.
С другой стороны, однозначно большая выгода кроется в добровольном внедрении международных природоохранных стандартов, тем самым компания повышает свой статус как на национальном, так и на международном уровне, что влечет за собой выход на международной рынок, увеличение продаж и прибыли. Мы все в один голос утверждаем, что у нас «экологически чистые продукты». А так ли это на самом деле? Мы производим экологически чистый мед, продукты питания, мясо, шерсть, электричество, текстиль, стройматериалы и т. д. – правда ли это? К сожалению, недостаточно заявлять о том, что чистая горная природа, экологически благоприятные условия, мягкий климат – это все что нужно для того, чтобы наши товары были экологически чистыми.
Важно еще и экологически чистое производство товаров и услуг. То есть, для производства экологически чистого продукта, каждый шаг должен быть экологически чистым. Такие инициативы как «Актуализация тематики биоразнообразия в секторах энергетики и горной добычи, инфраструктуры, обрабатывающей и перерабатывающей промышленности и здравоохранения» от Конвенции по биологическому разнообразию может в будущем помочь и в этом. Участвуя в таких инициативах можно достаточно широко разрекламировать свои товары.
Вдумайтесь только - за несколько лет на планете прокатилась инициатива по независимой добровольной международной сертификации древесины и продуктов, изготовленных из такой древесины, создавшая систему подтверждения экологической и социальной ответственности управления лесами. Знак FSC на древесине или на сделанном из нее товаре — показатель того, что продукция происходит из леса, в котором ведется экологически и социально ответственное лесное хозяйство. Для бизнеса, производящего такой лес, это было способом получения во много раз больших выгод, чем для организации лесоводства по старинке. Для них открылись бездонные рынки развитых стран. Стоимость товаров возросла. Не об этом ли мечтает каждый предприниматель?
И это только одна область – лесоводство. А есть еще и большой спектр компаний, использующих другие природные ресурсы. Есть компании, которые напрямую природные ресурсы не используют, но получать выгоду от сохранения биоразнообразия также могут. Все это, возможно, не так уж и заоблачно. Я думаю, это в той или иной мере будет рассматриваться в рамках инициативы Конвенции «Актуализация тематики биоразнообразия в секторах энергетики и горной добычи, инфраструктуры, обрабатывающей и перерабатывающей промышленности и здравоохранения».
Резюмируя вышеизложенное можно отметить тот факт, что международные инициативы, такие как Конвенция ООН по биоразнообразию, обсуждаются странами. Ежегодно страны– участницы готовят и представляют отчет об имплементации Конвенции. Наш Кыргызстан, также представляя свой отчет или активно участвуя в подготовительных встречах Конвенции, может давать рекомендации по защите экосистем и вложить свои возможные пути решения экологических проблем, предложить свои идеи по вопросам взаимодействия бизнеса и биоразнообразия, поделиться своим положительным и отрицательным опытом в этой сфере.
Ясно одно, дискуссия о вовлечения бизнеса в сохранение биоразнообразия на уровне международной экологической политики уже началась, и в ближайшие годы эти вопросы войдут в нашу национальную политическую повестку. И от того, насколько мы понимаем, насколько мы заинтересованы в продвижении таких инициатив, будет зависеть наша общая, и, соответственно, индивидуальная выгода, отраженная как в сохранении биоразнообразия, так и в экономическом благополучии.
Илья Домашов, независимый эколог
