Источники американских спецслужб в Сирии сообщают, что режим Асада начал смешивать ингридиенты зарина – очевидно, собираясь травить им повстанцев и прочих сопротивляющихся. Это важная информация: ранее и президент Обама, и госсекретарь Хиллари Клинтон заявляли, что если режим Асада прибегнет к химическому оружию, со стороны США обязательно последуют «решительные действия». Какие именно – не уточнялось.
В этой ситуации очень интересна реакция американской прессы. Ее не может не быть, поскольку в США в отношениях власти и общества нет (и, будем надеяться, никогда не будет) того уровня цинизма и безразличия, который достигнут сегодня в России, где власть делает вид, что требований общества не слышит, а либеральная пресса часто никак не реагирует на заявления власти. Здесь комментарии должны были последовать обязательно. В стране, сравнительно недавно завершившей военную кампанию в Ираке и еще не закончившей военную миссию в Афганистане, заявление руководства о возможности новой заокеанской кампании, естественно, вызывают беспокойство. Поэтому логично было бы ожидать, что пресса начнет рассуждать о дипломатических и военных стратегиях, которые могут быть задействованы для предотвращения военного вмешательства или его быстрого победоносного завершения. Но ничего такого мы не видим.
Вот три свежие публикации, связанные с Сирией. Не буду утверждать, что они типичны. Скорее, они симптоматичны в отношении реакции американского ума на угрозу новой войны.
Slate в связи с заявлением спецслужб подробно и занимательно рассказывает о том, как делают и применяют зарин. Все начинается с вопроса о том, почему его смешивают непосредственно перед применением, а не сразу при изготовлении:
Потому что зарин опасное и едкое вещество. Существует несколько рецептов его изготовления, и все они требуют смешивания нескольких химикатов, которые по-отдельности почти не опасны. При этом одна капля готового зарина убивает человека за несколько минут. Поэтому в США и других странах компоненты зарина всегда хранятся в разных зданиях. Кроме того, зарин очень едкий. Нацисты готовили его в серебряных контейнерах. Сегодняшние тираны используют коррозиеустойчивые металлические сплавы.
В самом процессе смешивания ничего трудного нет. В США была создана специальная ракета с двумя контейнерами, соединенными тонкой мембраной. При запуске мембрана лопалась, и когда ракета долетала до цели, смертельный газ сам собой доходил до нужной кондиции. Для полноты картины сообщается, что нужная кондиция – аэрозольная. Террористам, использовавшим зарин в токийском метро в 1995 году, удалось убить только 12 человек именно потому, что эта кондиция достигнута не была – яд, который они пронесли в метро, был в жидком состоянии. Очень интересный текст. Под конец настолько увлекаешься, что забываешь, по какому поводу он был написан.
Публикация в Foreign Policy предлагает изящный выход из кризисной ситуации в Сирии – здесь говорится о предложении профессора Ричмондского университета Тейлора (имя по каким-то причинам не приводится):
В августовском номере Jerusalem Post он опубликовал статью, где говорит, что проблему решат 80 миллионов долларов: «Для стабилизации ситуации в Сирии после свержения режима Асада и получения СШИ или Израилем права на осмотр и консервацию сирийских запасов оружия массового поражения, США должны выкупить эти запасы у Сирийского национального совета или Свободной армии Сирии. Цена этого дипломатического пряника должна составлять не менее 80 миллионов долларов». Тейлор – выпускник американской военной академии Уэст-Пойнт – полагает, что эти деньги могли бы стать своеобразным «планом Маршалла»: сирийская оппозиция использовала бы их на восстановление страны после войны. Впрочем, эта идея реализуема только в том случае, если Асада будет свергнут, а сирийская оппозиция захочет вести переговоры с международным сообществом и США или Израилем в частности. Тейлор опасается, что в противном случае сирийское оружие массового поражению может всплыть где угодно – например, в Газе.
Изящное менеджерское решение. Особенно симпатично упоминание плана Маршалла, об успешности которого написано во всех школьных учебниках. Не совсем только ясно, как помочь победе Сирийского Национального совета. Но я потому и назвала это решение менеджерским, что собственно решать проблему здесь предоставляется другим. Материально заинтересованный Совет сам придумает, как добыть товар, за который США готовы платить.
И, наконец, колонка Макса Фишера в блогах Washington Post. В ней речь идет о видео, которое появилось на Youtube в четверг, когда – если верить сообщениям агентств – интернет по всей Сирии не работал. Распространяя это видео, агентство Reuter объясняло, что оно снято на телефон одним из повстанцев. Он держит телефон у дула и снимает процесс расстрела заключенных – предположительно, сторонников действующего режима. Мессидж, как будто, состоит в том, что обе стороны конфликта в Сирии повинны в насилии и нарушении прав человека.
Фишер, впрочем, ничего этого не увидел:
Я не могу сказать, подлинный это ролик или нет. Я не знаю, как он попал в интернет, когда тот был заблокирован во всей стране. Я не знаю, кто стреляет и в кого, кто уже убит к началу видео (мы видим двух неподвижно лежащих мужчин, у одного из них течет кровь). Я не знаю, что происходит за кадром, хотя камера явно дрожит. Но само это зрелище символично в отношении того, как западный мир воспринимает войну в Сирии: гадает по неясному видео на YouTube, пытаясь разобраться, кто кого убивает и зачем. И хотя узнать что-то наверняка по этому видео невозможно, очевидно, что оно кровавое и жестокое. То же самое можно сказать и обо всей этой длящейся уже полтора года войне.
Эти три истории – три способа экранирования угрозы. Страшная реальность возможной третьей зарубежной кампании отодвигается и сглаживается – в первом случае, за счет включения в научно-технологический контекст, где все ясно, логично и предсказуемо; во втором случае – за счет запуска бизнес-логики, дополненной историей успеха, и в третьем случае – посредством символического истолкования документа, фактический смысл которого неизвестен. Прагматика (возможные ответы на вопрос о том, что делать дальше), которая, по логике вещей, должна была бы обсуждаться в прессе в первую очередь, во всех трех публикациях отсутствует совершенно. Это говорит прежде всего о том, что возможность вмешательства США в еще один зарубежный конфликт воспринимается в обществе крайне болезненно. Соответственно, можно предположить, что правительство, не утратившее связи с обществом, не будет предпринимать особо активных шагов в отношении режима Асада и ограничится обычной риторикой. Посмотрим, подтвердит ли реальность мои спекуляции.
Русская служба РСЕ/РС
В этой ситуации очень интересна реакция американской прессы. Ее не может не быть, поскольку в США в отношениях власти и общества нет (и, будем надеяться, никогда не будет) того уровня цинизма и безразличия, который достигнут сегодня в России, где власть делает вид, что требований общества не слышит, а либеральная пресса часто никак не реагирует на заявления власти. Здесь комментарии должны были последовать обязательно. В стране, сравнительно недавно завершившей военную кампанию в Ираке и еще не закончившей военную миссию в Афганистане, заявление руководства о возможности новой заокеанской кампании, естественно, вызывают беспокойство. Поэтому логично было бы ожидать, что пресса начнет рассуждать о дипломатических и военных стратегиях, которые могут быть задействованы для предотвращения военного вмешательства или его быстрого победоносного завершения. Но ничего такого мы не видим.
Вот три свежие публикации, связанные с Сирией. Не буду утверждать, что они типичны. Скорее, они симптоматичны в отношении реакции американского ума на угрозу новой войны.
Slate в связи с заявлением спецслужб подробно и занимательно рассказывает о том, как делают и применяют зарин. Все начинается с вопроса о том, почему его смешивают непосредственно перед применением, а не сразу при изготовлении:
Потому что зарин опасное и едкое вещество. Существует несколько рецептов его изготовления, и все они требуют смешивания нескольких химикатов, которые по-отдельности почти не опасны. При этом одна капля готового зарина убивает человека за несколько минут. Поэтому в США и других странах компоненты зарина всегда хранятся в разных зданиях. Кроме того, зарин очень едкий. Нацисты готовили его в серебряных контейнерах. Сегодняшние тираны используют коррозиеустойчивые металлические сплавы.
В самом процессе смешивания ничего трудного нет. В США была создана специальная ракета с двумя контейнерами, соединенными тонкой мембраной. При запуске мембрана лопалась, и когда ракета долетала до цели, смертельный газ сам собой доходил до нужной кондиции. Для полноты картины сообщается, что нужная кондиция – аэрозольная. Террористам, использовавшим зарин в токийском метро в 1995 году, удалось убить только 12 человек именно потому, что эта кондиция достигнута не была – яд, который они пронесли в метро, был в жидком состоянии. Очень интересный текст. Под конец настолько увлекаешься, что забываешь, по какому поводу он был написан.
Публикация в Foreign Policy предлагает изящный выход из кризисной ситуации в Сирии – здесь говорится о предложении профессора Ричмондского университета Тейлора (имя по каким-то причинам не приводится):
В августовском номере Jerusalem Post он опубликовал статью, где говорит, что проблему решат 80 миллионов долларов: «Для стабилизации ситуации в Сирии после свержения режима Асада и получения СШИ или Израилем права на осмотр и консервацию сирийских запасов оружия массового поражения, США должны выкупить эти запасы у Сирийского национального совета или Свободной армии Сирии. Цена этого дипломатического пряника должна составлять не менее 80 миллионов долларов». Тейлор – выпускник американской военной академии Уэст-Пойнт – полагает, что эти деньги могли бы стать своеобразным «планом Маршалла»: сирийская оппозиция использовала бы их на восстановление страны после войны. Впрочем, эта идея реализуема только в том случае, если Асада будет свергнут, а сирийская оппозиция захочет вести переговоры с международным сообществом и США или Израилем в частности. Тейлор опасается, что в противном случае сирийское оружие массового поражению может всплыть где угодно – например, в Газе.
Изящное менеджерское решение. Особенно симпатично упоминание плана Маршалла, об успешности которого написано во всех школьных учебниках. Не совсем только ясно, как помочь победе Сирийского Национального совета. Но я потому и назвала это решение менеджерским, что собственно решать проблему здесь предоставляется другим. Материально заинтересованный Совет сам придумает, как добыть товар, за который США готовы платить.
И, наконец, колонка Макса Фишера в блогах Washington Post. В ней речь идет о видео, которое появилось на Youtube в четверг, когда – если верить сообщениям агентств – интернет по всей Сирии не работал. Распространяя это видео, агентство Reuter объясняло, что оно снято на телефон одним из повстанцев. Он держит телефон у дула и снимает процесс расстрела заключенных – предположительно, сторонников действующего режима. Мессидж, как будто, состоит в том, что обе стороны конфликта в Сирии повинны в насилии и нарушении прав человека.
Фишер, впрочем, ничего этого не увидел:
Я не могу сказать, подлинный это ролик или нет. Я не знаю, как он попал в интернет, когда тот был заблокирован во всей стране. Я не знаю, кто стреляет и в кого, кто уже убит к началу видео (мы видим двух неподвижно лежащих мужчин, у одного из них течет кровь). Я не знаю, что происходит за кадром, хотя камера явно дрожит. Но само это зрелище символично в отношении того, как западный мир воспринимает войну в Сирии: гадает по неясному видео на YouTube, пытаясь разобраться, кто кого убивает и зачем. И хотя узнать что-то наверняка по этому видео невозможно, очевидно, что оно кровавое и жестокое. То же самое можно сказать и обо всей этой длящейся уже полтора года войне.
Эти три истории – три способа экранирования угрозы. Страшная реальность возможной третьей зарубежной кампании отодвигается и сглаживается – в первом случае, за счет включения в научно-технологический контекст, где все ясно, логично и предсказуемо; во втором случае – за счет запуска бизнес-логики, дополненной историей успеха, и в третьем случае – посредством символического истолкования документа, фактический смысл которого неизвестен. Прагматика (возможные ответы на вопрос о том, что делать дальше), которая, по логике вещей, должна была бы обсуждаться в прессе в первую очередь, во всех трех публикациях отсутствует совершенно. Это говорит прежде всего о том, что возможность вмешательства США в еще один зарубежный конфликт воспринимается в обществе крайне болезненно. Соответственно, можно предположить, что правительство, не утратившее связи с обществом, не будет предпринимать особо активных шагов в отношении режима Асада и ограничится обычной риторикой. Посмотрим, подтвердит ли реальность мои спекуляции.
Русская служба РСЕ/РС
