Группировка «Исламское государство» (ИГ) стоит на пороге окончательного поражения в своем последнем прибежище в Сирии. Между тем сотни членов семей боевиков ИГ – женщины, гражданки других стран, а также дети – оказались в лагерях для беженцев на северо-востоке разоренной войной страны. Не менее 50 из них – выходцы из Таджикистана.
Пока в Великобритании не стихают споры вокруг возможного возвращения Шамимы Бегум, молодой британки, уехавшей к боевикам ИГ в 2015 году, а сейчас желающей вернуться домой, Таджикистан занял однозначную позицию. Власти полагают, что единственный способ избежать угроз национальной безопасности в будущем – это вернуть на родину джихадистов и их семьи, особенно детей.
ВЫВЕЗТИ ВСЕХ
12 февраля министерство иностранных дел Таджикистана объявило, что примет все необходимые меры для того, что в Сирии и Ираке не осталось ни одного таджикского ребенка.
– Мы пытаемся репатриировать из Сирии всех наших граждан. В первую очередь мы хотим привезти детей, – заявил журналистам 12 февраля в Душанбе министр иностранных дел Таджикистана Сироджиддин Мухриддин.
Власти Таджикистана также достигли соглашения с иракским правительством о содействии в возвращении более 90 детей, большинство из которых живут в тюрьмах со своими матерями. В Душанбе заявляют, что большую часть женщин в зону боевых действий увезли мужья.
– Мы договорились с Багдадом, что заплатим штраф в размере 400 долларов за человека вместо [обычных] 2500 долларов… за незаконное пересечение границы, – сообщил глава МИД Таджикистана. Многие женщины в иракских тюрьмах бежали в эту страну от войны в Сирии.
Организовать репатриацию женщин и детей поручили послу страны в Кувейте и Ираке Зубайдулло Зубайдзоде.
В беседе с Азаттыком дипломат сообщил, что установил контакт «со всеми сторонами» для получения доступа к лагерям беженцев: сирийским правительством, международными организациями, а также курдскими повстанцами, которые контролируют ряд территорий в регионе.
В ЛАГЕРЯХ ДЛЯ БЕЖЕНЦЕВ И ТЮРЬМАХ
По словам Тахмины Одинаевой, вдовы бойца ИГ из Таджикистана, известие о заявлении министерства иностранных дел Таджикистана мгновенно разлетелось как «лучшая на свете весть» по лагерю для беженцев в районе сирийского города Хула.
36-летняя Одинаева вместе с двумя детьми живет в палатке. Она сообщила, что писала властям Таджикистана с мольбами о помощи. «Мы хотим вернуться домой», – говорит она и добавляет, что ждет встречи с родителями и братом, с которыми поддерживает связь через мобильное приложение WhatsApp.
Женщина настаивает, что «допустила ошибку», послушавшись мужа, который, по словам Одинаевой, обманным путем привез ее в Сирию в 2015 году.
С мужем, этническим уйгуром из Китая, она познакомилась на рынке в Душанбе, где тот работал. Пара поженилась, у них родилось двое детей, затем супруг убедил Одинаеву уехать.
– Я здесь не по собственной воле. Мой муж обманул меня, привез нас в Сирию. Потом его убили, – рассказывает она по телефону из лагеря для беженцев. Другие подробности женщина не сообщает.
Власти в Душанбе и семья Одинаевой в ее родном городе Хамадони на юге Таджикистана подтверждают, что она с мужем и детьми покинула страну более трех лет назад.
Посол Зубайдзода говорит, что планирует встретиться с такими женщинами, как Одинаева, которые вместе с детьми находятся в лагерях для беженцев. У него уже есть опыт организации процедуры репатриации граждан. Дипломат играл ключевую роль в возвращении в Таджикистан трех детей, сирот боевиков ИГ, из Ирака в прошлом году.
По словам Зубайдзоды, Таджикистан намерен привезти из Ирака 92 ребенка и 43 женщины. Некоторые дети живут среди беженцев, но большинство – в тюрьмах, где их матери отбывают наказание за членство в экстремистской группировке. Некоторые женщины приговорены в Ираке к смертной казни.
Согласно иракским законам, репатриация несовершеннолетних возможна лишь при наличии письменного разрешения хотя бы одного из родителей и судебного решения. На пресс-конференции 12 февраля глава МИД Таджикистана Мухриддин сообщил, что, по информации его ведомства, большинство отцов были убиты.
По словам Мухриддина, «самая большая сложность» заключается в нежелании некоторых матерей в Ираке и Сирии отправлять детей в Таджикистан. Некоторые говорят, что у них нет родных, которые согласились бы взять детей на попечение. В нескольких случаях, сообщил министр, женщины отказываются, так как не хотят, чтобы их дети росли в светском Таджикистане.
ЧТО ЖДЕТ ВОЗВРАЩАЮЩИХСЯ?
Попытки Таджикистана вывезти своих граждан из Сирии происходят на фоне противостояния боевиков ИГ и курдских повстанцев. Экстремисты группировки пытаются отстоять последний оплот в Сирии – окрестности селения Эль-Багуз на границе с Ираком.
Вопрос о том, как быть с членами ИГ и их семьями, захваченными в плен курдскими ополчениями, стал большой головной болью для правительств многих стран. По данным лондонского Центра по изучению радикализации, с 2013 по 2018 год в ряды группировки влилось более 40 тысяч иностранцев.
Страны, опасающиеся потенциальных угроз, которые могут нести джихадисты, по-разному принимают возвращающихся членов ИГ: от судебного преследования и заключения в тюрьму до программ реабилитации и реинтеграции в общество.
В Европейском союзе в отношении возвращающихся проводится уголовное расследование, и в некоторых случаях они предстают перед судом. В Бельгии репатриантов могут отправить в специальные центры для реабилитации. Согласно докладу Европарламента, французские власти позволяют судить своих граждан и в Сирии при условии справедливого судебного разбирательства.
Причины желания Таджикистана вернуть домой своих граждан могут крыться в опыте страны после гражданской войны 1990-х годов. Тогда десятки сирот оказались в тренировочных лагерях в Афганистане и племенных районах Пакистана.
В 2015 году, когда ИГ находилось на пике своего влияния в Сирии и Ираке, Таджикистан предложил амнистию гражданам, которые добровольно вернутся домой из зон боевых действий и откажутся от насилия.
В страну возвратилось более сотни человек, как до, так и после амнистии. Они реинтегрировались в общество, пусть и под неусыпным контролем властей.
Некоторые сейчас участвуют в государственных программах по борьбе с экстремизмом. Бывшие боевики часто мелькают на государственных телеканалах, дают интервью, в которых рассказывают о зверствах ИГ, свидетелями которых они, по их словам, стали в Сирии и в Ираке.
Несколько человек были оправданы по обвинениям в наемничестве или вербовке боевиков для ИГ.
Не все в Таджикистане рады их возвращению, опасаясь, что репатрианты, возможно, не отказались от своей экстремистской идеологии.
– Мы не знаем, каковы истинные причины их возвращения. Мы не можем быть уверены в их дерадикализации, – заявил один из преподавателей в Душанбе, пожелавший сохранить анонимность, поскольку лично знаком с делами таких людей.
ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ РИСКИ
В Таджикистане нет официального запрета на учебу или работу, но нет и реабилитационного процесса для граждан, находившихся на территориях под контролем ИГ.
– Пока бывшие боевики не совершали атак в Таджикистане, но отсутствие программ по реабилитации может создать проблемы для членов их семей и общества в целом, – считает Эдвард Лемон, эксперт Высшей школы национальной безопасности Даниэля Моргана в Вашингтоне.
В Таджикистане по-прежнему существуют все факторы, которые вынудили небольшое число людей уехать воевать за границу, – социальная несправедливость, маргинализация, репрессии.
Он добавляет: «В долгосрочной перспективе большую опасность может нести то обстоятельство, что [группировка ИГ] сейчас распалась и поездки в Сирию фактически невозможны. Поэтому больше граждан Таджикистана может решиться на нападения внутри страны».
– В Таджикистане по-прежнему существуют все факторы, которые вынудили небольшое число людей уехать воевать за границу: социальная несправедливость, маргинализация, репрессии. Молодежь будет искать новые пути для выражения фрустрации, иногда прибегая к насилию, – считает Лемон.
По данным властей, в Ирак и Сирию с 2014 года отправилось около 1900 граждан Таджикистана. Почти 500 из них, как предполагается, убиты. Судьба остальных остается неизвестной.
АСТАНА ТОЖЕ ВОЗВРАЩАЕТ СВОИХ ГРАЖДАН
В зону боевых действий на Ближнем Востоке с 2013 года выехали тысячи выходцев из Центральной Азии, в том числе Казахстана.
По официальным данным, предоставленным Азаттыку комитетом национальной безопасности Казахстана летом прошлого года, с момента начала войны на Ближнем Востоке в Сирию и Ирак отправились свыше 800 граждан Казахстана. Большинство из них – около 500 человек – дети, которых вывезли их родители.
В этом году официальная Астана заявила, что в Сирии продолжают оставаться более 300 казахстанцев. В январе 2019 года власти Казахстана репатриировали из Сирии 47 граждан, в том числе 30 детей и 11 женщин. Эвакуацию граждан с Ближнего Востока назвали «гуманитарной операцией».
В декабре прошлого года представитель комитета по охране прав детей министерства образования и науки сообщил журналистам, что за последние два года из Сирии в Казахстан возвращен 91 ребенок.
В министерстве иностранных дел сообщили, что Казахстан продолжит вывозить своих граждан из Сирии.