Смерть Бориса Березовского. Несколько комментариев и архивных фотографий.
Ирина Петровская, обозреватель "Новой газеты":
"Я не любила покойного и даже фактически его не знала. Но в 1998 году мне вручали премию Союза журналистов "Золотое перо России". Не одной мне, но я о себе. И вот когда меня объявили, и я вышла получать награду, вслед за мной вышел "вручант" с ключами от... машины. Я обомлела. Оказалось, что вместо пера в этот год спонсор премии "ЛогоВАЗ" вручает лауреатам автомобиль. Это была моя первая в жизни премия и уж тем более первая машина - а я в ту пору и водить не умела, и прав у меня не было. И я чуть не кричала в голос руководителям Союза журналистов, что все равно буду писать, что хочу, и об ОРТ, в то время напрямую связанным с Березовским, и вообще...А они, в свою очередь, говорили, что именно БАБ именно на наших конкретных именах настаивает. Написала гадость уже буквально через пару дней после награждения. И - можете верить, можете не верить - ничего и никогда "благодетель" не потребовал в ответ. Они, "ЛогоВАЗ", даже налог за нас тогда заплатили. И, ей-Богу, никогда и ничего не потребовали в ответ. Продались - скажете вы? Да ни черта! Другие были времена - иные нравы".
Олег Дорман, кинорежиссер:
"Не понимаю, как, зная нашу историю, наших злодеев, нашу политическую мораль и практику, можно пожать плечами и поверить, что сам умер".
Сергей Лойко, журналист Los Angeles Times:
"Березовский создал все то говно, в котором мы до сих пор копошимся, не находя выхода. А сам слинял в Лондон. Злодеи тоже умирают, что удивительно и очевидно одновременно".
Сергей Пархоменко, издатель, журналист, цитирует фрагмент книги Дэвида Хоффмана (бывшего главы московского бюро газеты The Washington Post) "Олигархи":
"Когда через несколько месяцев я встретился с Березовским в Нью-Йорке, он вспомнил заключительную сцену своей встречи с Путиным.
Во время их последней беседы в Кремле Путин повернулся и задержал свой холодный взгляд на Березовском, невысоком, гиперактивном человеке, говорящем негромкой скороговоркой и готовом часами ждать у вашего порога. Путин смотрел на “торговца влиянием”, который собственными руками, благодаря своему неукротимому честолюбию и мечтам об огромном богатстве, сделал больше, чем кто-либо другой, для наступления эры олигархов. Теперь дни их славы остались позади. На смену им приходили новые игроки, сколачивались новые состояния. И в Кремле был новый российский лидер.
“Ты, – сказал Путин, – ты был одним из тех, кто просил меня стать президентом. На что же ты жалуешься?”
Березовский не смог ответить..."
Сергей Кузнецов, издатель:
"В девяностые Березовский был архетипическим евреем-олигархом, а в двухтысячные стал идеальным евреем-изгнанником, чем-то средним между Львом Троцким и Эммануэлем Гольдштейном. Мне кажется, он отлично понимал свою позицию "еврея из анекдота": помню, как в "Коммерсанте" каждый день нескольким ньюсмейкерам задавали "вопрос дня" и Березовский однажды оказался среди опрошенных. Не помню вопроса, но ответил он в лучших традициях:
– А почему вы меня спрашиваете?
Теперь осталось много вопросов, на которые Березовский уже никогда не ответит. Даже вопросом на вопрос".
И, конечно, лиричный Эдуард Лимонов:
"Вот так, Березовский казался сильным и хищным, и несгибаемым, а оказался хрупким и ломким. Режим - режимом, но это Россия с ним проделала. Россия, она кого хочешь захватит мертвыми руками, обольщая. Там дураки, примитивы английские из Скотланд-Ярда ищут радиацию и следы отравления в его доме. Остолопы, виновная лежит открыто на нескольких часовых поясах от Владивостока до Петербурга и только загадочно улыбается, теребя косу из пурги…"
Русская служба РСЕ\РС
Ирина Петровская, обозреватель "Новой газеты":
"Я не любила покойного и даже фактически его не знала. Но в 1998 году мне вручали премию Союза журналистов "Золотое перо России". Не одной мне, но я о себе. И вот когда меня объявили, и я вышла получать награду, вслед за мной вышел "вручант" с ключами от... машины. Я обомлела. Оказалось, что вместо пера в этот год спонсор премии "ЛогоВАЗ" вручает лауреатам автомобиль. Это была моя первая в жизни премия и уж тем более первая машина - а я в ту пору и водить не умела, и прав у меня не было. И я чуть не кричала в голос руководителям Союза журналистов, что все равно буду писать, что хочу, и об ОРТ, в то время напрямую связанным с Березовским, и вообще...А они, в свою очередь, говорили, что именно БАБ именно на наших конкретных именах настаивает. Написала гадость уже буквально через пару дней после награждения. И - можете верить, можете не верить - ничего и никогда "благодетель" не потребовал в ответ. Они, "ЛогоВАЗ", даже налог за нас тогда заплатили. И, ей-Богу, никогда и ничего не потребовали в ответ. Продались - скажете вы? Да ни черта! Другие были времена - иные нравы".
Джордж Сорос, министр науки Борис Салтыков, Борис Березовский
Олег Дорман, кинорежиссер:
"Не понимаю, как, зная нашу историю, наших злодеев, нашу политическую мораль и практику, можно пожать плечами и поверить, что сам умер".
Борис Березовский и Роман Абрамович, 1999 год
Сергей Лойко, журналист Los Angeles Times:
"Березовский создал все то говно, в котором мы до сих пор копошимся, не находя выхода. А сам слинял в Лондон. Злодеи тоже умирают, что удивительно и очевидно одновременно".
Сергей Пархоменко, издатель, журналист, цитирует фрагмент книги Дэвида Хоффмана (бывшего главы московского бюро газеты The Washington Post) "Олигархи":
"Когда через несколько месяцев я встретился с Березовским в Нью-Йорке, он вспомнил заключительную сцену своей встречи с Путиным.
Во время их последней беседы в Кремле Путин повернулся и задержал свой холодный взгляд на Березовском, невысоком, гиперактивном человеке, говорящем негромкой скороговоркой и готовом часами ждать у вашего порога. Путин смотрел на “торговца влиянием”, который собственными руками, благодаря своему неукротимому честолюбию и мечтам об огромном богатстве, сделал больше, чем кто-либо другой, для наступления эры олигархов. Теперь дни их славы остались позади. На смену им приходили новые игроки, сколачивались новые состояния. И в Кремле был новый российский лидер.
“Ты, – сказал Путин, – ты был одним из тех, кто просил меня стать президентом. На что же ты жалуешься?”
Березовский не смог ответить..."
С Ахмедом Закаевым. Российско-чеченские переговоры в Совете безопасности, июль 1997-го
Сергей Кузнецов, издатель:
"В девяностые Березовский был архетипическим евреем-олигархом, а в двухтысячные стал идеальным евреем-изгнанником, чем-то средним между Львом Троцким и Эммануэлем Гольдштейном. Мне кажется, он отлично понимал свою позицию "еврея из анекдота": помню, как в "Коммерсанте" каждый день нескольким ньюсмейкерам задавали "вопрос дня" и Березовский однажды оказался среди опрошенных. Не помню вопроса, но ответил он в лучших традициях:
– А почему вы меня спрашиваете?
Теперь осталось много вопросов, на которые Березовский уже никогда не ответит. Даже вопросом на вопрос".
1993-й. Генеральный директор Всероссийского автомобильного альянса Борис Березовский отвечает на вопросы журналистов
И, конечно, лиричный Эдуард Лимонов:
"Вот так, Березовский казался сильным и хищным, и несгибаемым, а оказался хрупким и ломким. Режим - режимом, но это Россия с ним проделала. Россия, она кого хочешь захватит мертвыми руками, обольщая. Там дураки, примитивы английские из Скотланд-Ярда ищут радиацию и следы отравления в его доме. Остолопы, виновная лежит открыто на нескольких часовых поясах от Владивостока до Петербурга и только загадочно улыбается, теребя косу из пурги…"
Русская служба РСЕ\РС