За годы журналистской деятельности автору этих строк доводилось узнавать, видеть, что и на «островке демократии» иногда небезопасно – ни для собственных граждан, вынужденных бежать за его пределы, ни для тех, кто доверил свою судьбу нашим властям, а в итоге был экстрадирован на родину – туда, где подвергался преследованиям...
Вашему вниманию – одна из историй из первых уст, которая позволяет понять, что порой республика исходит из политических интересов, а не старается следовать международным договорам. Я не называю имени моего собеседника и страны, которую он покинул, из соображений безопасности.
- Как ты стал беженцем?
- В той стране, откуда я прибыл, с советского времени существует статья в Уголовном кодексе, предусматривающая наказание для ЛГБТ (лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, – Прим. авт.). В Кыргызстане я уже около двух лет. Мне пришлось бежать оттуда, где я родился, учился, вырос, работал, оставить свою семью, друзей, потому что из-за моей сексуальной ориентации правоохранительные органы преследовали и угрожали мне, я опасался за свою жизнь и своих родственников.
Здесь я сразу же стал активно участвовать в жизни местного ЛГБТ-сообщества, потому что мне казалось правильным делать что-то, исходя из своего опыта и переживаний. Но с 26 марта к ЛГБТИК проявляется большое внимание, причем негативного плана. Лоббируется и уже принят в первом чтении большинством депутатов законопроект, который предусматривает уголовную и административную ответственность за «формирование положительного отношения к нетрадиционным сексуальным отношениям».
Направляясь сюда, думал, что Кыргызстан – самое демократическое государство в Центральной Азии. Но теперь мое мнение меняется. Те органы, которые должны работать со мной, как с беженцем, умышленно или нет, затягивают рассмотрение моего кейса. Официально они ссылаются на очередь, на то, что много людей, чьи дела изучаются. Но конфиденциально сотрудники мне говорили, что причина затягивания одна – моя принадлежность к ЛГБТИК-сообществу, вторая – что я из той республики, с которой кыргызские власти не хотят портить отношения, придавая мне статус беженца. Мне просто продлевают срок нахождения, и я все еще «лицо, ищущее убежища». В соответствии с законодательством страны мое дело должны были рассматреть в срок от полугода до года, но, как я уже сказал в начале, нахожусь здесь более двух лет и меня ни разу не вызывали на собеседование, рассмотрение моего дела. Сколько раз я бы ни обращался в ответственные органы, мне все время заявляли, что все еще в процессе.
Очень тяжело читать статьи о том, что Кыргызстан выполняет все обязательства относительно лиц, ищущих убежища. Ведь по своему личному опыту могу сказать, что это не совсем так. Есть категория людей, в отношении которых государство исходит из политических интересов, а не международных документов.
- Как реагирует Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев на бездействие властей?
- Я озвучивал проблему сотрудникам УВКБ. Они отвечали, что в курсе того, что гражданам некоторых стран Кыргызстан либо отказывает, либо затягивает рассмотрение их дел. Они стараются помочь, ускоренно рассматривая эти кейсы, предоставляя таким лицам мандатный статус беженца, что означает защиту от насильственной депортации, но не дает права на работу. На что мне жить, если я не работаю?
- Почему ты хочешь получить статус беженца именно здесь, а не выехать в другое государство? Есть ли такая возможность?
- Она предоставляется. По регламенту УВКБ ООН существует три варианта рассмотрения кейса: адаптация на месте, возврат на родину, если ситуация изменилась, и переселение в третью страну. Второй отпадает, потому что статья в Уголовном кодексе на моей родине как существовала, так и продолжает действовать, независимо от того, что международные организации рекомендуют ее изъять. Что касается адаптации на месте, ответственные органы Кыргызстана затягивают изучение моего дела вот уже два года. Переселение в третью страну – тоже сложный процесс, зависящий от того, сколько стран открывают квоты для тех лиц, которых Кыргызстан не принимает в качестве беженцев. На сегодня это США. Но комиссия по переселению рассматривает дела раз в год, соответственно многие кейсы не изучаются годами. То есть и в отношения меня процедура может затянуться на несколько лет.
- Случались ли у тебя здесь инциденты с правоохранительными органами?
- Приехав сюда, я начал проявлять себя как активист, волонтер ЛГБТИК-организации, и меня приглашали участвовать в тренингах в других странах. В Кыргызстане мне дали внутренний документ, благодаря которому могу здесь находится. И вот когда меня пригласили участвовать в международной конференции, на границе сотрудники паспортного контроля не выпустили меня, стали расспрашивать о причинах, по которым здесь нахожусь, хотя у них нет таких полномочий. Когда я стал настаивать, что имею право на свободное передвижение, они пригрозили мне депортацией в страну, где я подвергался репрессиям, насилию, вымогательству, заявили: «Международные соглашения нам не указ, мы работаем по внутренним документам», после чего мне пришлось вернуться. Я связывался с организациями, которые занимаются проблемами беженцев или прав человека, с юристами. Очень мало НПО и специалистов помогают беженцам, то есть имеют дело с такой спецификой. А те, что берутся, натыкаются на то, что Кыргызстан хоть и ратифицировал международные договоры, действует по внутренним документам, которые зачастую носят характер всего лишь межведомственных соглашений и даже устных приказов.
- Получается, ты и уехать не можешь и оставаться тоже. Мало того, что государство не предоставляет защиту, еще и собирается вводить дополнительный прессинг в виде гомофобного законопроекта. Как бы ты охарактеризовал свою ситуацию сам?
- Совершенно верно. Я ехал сюда, надеясь на то, что в Кыргызстане все-таки верховенство права существует. Но сейчас у меня кардинально поменялось мнение. Чувствуется влияние России, потому что, как мы знаем, страна вступает в Таможенный Союз, а новый законопроект дублирует аналогичный российский. Отличие в том, что кыргызстанский документ предусматривает и уголовную отвественность за право быть тем, кем ты являешься. То есть любой ЛГБТИК может быть заключен в места лишения свободы на срок от полугода до года. Мы, активисты, пытались повлиять на разработчиков законопроекта. Но теперь уже 28 инициаторов. Наша надежда на то, что парламентарии одумаются и отступят, тает. В справке-обосновании говорится, что, якобы, законопроект не противоречит национальному и международному законодательству, и будто бы такие же приняты даже в странах Евросоюза и Соединенных Штатах Америки. Но это не так, и удивляет, насколько некомпетентно составляет документ. Законопроект нарушает многие права и свободы. Есть статья в Конституци
и, которая говорит, что никто не может быть дискриминирован ни по какому признаку. ЛГБТИК нужно воспринимать в первую очередь как граждан: они здесь родились, живут, учатся, работают на благо страны, платят налоги. И их фундаментальные права нарушаются: свобода слова, самовыражения, мирных собраний, объединения. Законопроект может привести к эскалации насилия.
Я приехал в Кыргызстан, повторю, за защитой своих прав: жить, быть, получать образование, иметь доступ к качественной медицинской помощи и т.д. Но сейчас, так же, как и в своей стране, чувствую напряжение, мысли: «Что со мной будет завтра?» и как активист вижу, как ЛГБТ здесь подвергаются насилию, со стороны как радикальных граждан, так и правоохранительных органов, о чем свидетельствуют доклады международных и местных правозащитных организаций. Стражи правопорядка утверждают, что таких заявлений не поступало, но как представитель ЛГБТ-сообщества может заявлять о преследованиях, если речь идет о раскрытии его статуса, угрозах, издевательствах?! Много работы, которую нужно проделать для развития Кыргызстана как светского демократического государства, но, к сожалению, депутаты уводят страну совсем в другом направлении, в сторону регресса.
Здесь я познакомился с умными, талантливыми людьми: правозащитники, работники неправительственного сектора. Они крайне удивлены происходящему. Мне бы хотелось, чтобы парламентарии услышали мнение своих сограждан.
Пережив эмоциональный стресс в своей стране, унижающие достоинство и честь человека пытки, насилие, приехав сюда, сталкиваюсь с тем же самым. Знакомые и люди, которые знают о моем кейсе, обращаются ко мне с вопросами. И если раньше из любопытства, то сейчас на полном серьезе интересуются, как выехать в другую страну и получить там статус беженца. То есть они, опасаясь за свою жизнь, строят планы, а некоторые даже выехали и запросили защиты в европейских государствах. Складывается впечатление, что здесь небезопасно, любой человек может быть осужден за то, что он является иной сексуальности, чем депутаты. А ведь в мире гомосексуальность считается нормой. Где анализ, данные, подкрепляющие утверждения о пропаганде, что какое-то количество людей действительно, якобы, под влиянием таковой сменили свою сексуальную ориентацию? На самом деле, человек рождается с ней, живет и стареет. Скорее всего, перед выборами парламентарии стараются на этой тематике заработать себе очки, выслужиться перед теми, кто их спонсирует извне, потому что видно, что данная тенденция – следствие влияния других государств, имеющих интерес в Кыргызстане. А хотелось бы, что парламент все же встал на защиту интересов своих избирателей.
Алия Молдалиева.