По всей видимости, что-то идет в правильном направлении, поскольку в прошлом году было заявлено о продаже 700 тысяч тонн хлопка и готовых тканей на сумму только около 800 миллионов долларов.
Какими бы ни были эти цифры, хлопковый бизнес в Узбекистане держится на рабском труде. Сбор урожая хлопка возможен лишь потому, что ежегодно сотни тысяч граждан страны вынуждают выходить на поля. Ежегодно сбор урожая уносит жизни около десятка людей.
Для обсуждения ситуации вокруг сбора хлопка в Узбекистане и других странах Центральной Азии Азаттык провел круглый стол. В дискуссии участвовали менеджер по связям с общественностью Мухаммад Тахир, узбекский активист, журналист и основатель Uzbek-German Forum for Human Rights Умида Ниязова, координатор организации Cotton Campaign из International Labor Rights Forum в Вашингтоне Кирилл Бойченко и эксперт по Центральной Азии из Human Rights Watch Стив Свердлов.
МАССОВАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ
По словам Умиды Ниязовой, на поля отправляют «студентов, руководителей организаций, представителей различных профессиональных сфер, [а также] большинство государственных служащих… и получателей различных государственных пособий, в основном женщин и малолетних детей». По ее оценкам, «около одного миллиона человек ежегодно вынуждают выходить на поля».
Стив Свердлов называет это «массовой мобилизацией всего населения в почти военной обстановке».
Сбор хлопка может длиться с раннего утра до позднего вечера, или даже весь световой день. Притом что в начале сентября, когда начинается сезон сбора урожая, температура в некоторых районах превышает 40 градусов Цельсия. Для всех работников устанавливаются нормы сбора хлопка, и те, кто с ними не справляется, нередко подвергаются устным оскорблениям и даже физическим наказаниям со стороны руководящих сбором местных чиновников. В свое время в число таких чиновников входил Шавкат Мирзияев, ныне исполняющий обязанности президента Узбекистана.
—У нас есть информация, что в начале 2000-х годов, когда он был хокимом [Джизакской] области, он избил учителя математики, поскольку ученики, по всей видимости, собирали хлопок очень медленно, — говорит Стив Свердлов. Эксперт также отметил, что от этой политики страдают не только те, кто выходит на поля, напомнив о недавнем случае, когда молодая мать потеряла ребенка при родах, потому что врачи из ее роддома были на сборе хлопка.
— Мы видели школы, где 80 процентов педагогов находились на полях и с детьми оставались всего несколько учителей, — добавляет Умида Ниязова.
По мнению Кирилла Бойченко в Туркменистане наблюдается аналогичная ситуация. Там тоже происходит «массовая мобилизация работников бюджетного сектора, и независимые наблюдатели сообщают об отправке на поля детей».
— Можно купить освобождение от сбора хлопка. Оно стоит около 100 долларов за 20 дней, — рассказывает об Узбекистане Умида Ниязова, а Кирилл Бойченко подтверждает, что такая же практика существует и в Туркменистане.
По словам Умиды Ниязовой, «фермеров вынуждают выращивать хлопок», хотя для «большинства из них это невыгодно», поскольку они обязаны продавать свой хлопок только властям по установленным ими ценам.
БОРЬБА С ПРИНУДИТЕЛЬНЫМ ТРУДОМ
Все участники круглого стола выступают против принудительного труда в Узбекистане. Однако на практике это делать непросто. По словам Умиды Ниязовой, «систематический принудительный труд на хлопковых полях» существует с советских времен: патриотический призыв к сбору хлопка власти называют службой народу, а сам хлопок именуют «белым золотом» страны.
И все-таки усилия по борьбе с использованием принудительного труда при сборе хлопка имели некоторый успех. Cotton Campaign смогла убедить многие западные компании бойкотировать узбекский хлопок до тех пор, пока использование принудительного труда на полях не прекратится. Это давление привело к тому, что узбекские власти разрешили международным наблюдателям находиться в стране во время сбора урожая, хоть и на ограниченных участках территории. Также существенно сократилось использование детского труда на узбекских хлопковых полях. Вместо детей на плантации выходят учителя, врачи и родители.
Стив Свердлов напоминает, что в 2011 году «Европейский парламент сделал очень важный шаг: отказался снизить тарифы на импорт узбекского хлопка в Европу».
— Если узбекские власти понимают, что [санкции за использование принудительного труда] могут повлиять на их доходы, они способны к переменам, — убежден Кирилл Бойченко.
— Нет других стран, где принудительный труд является государственной политикой, и это значит, что он прекратится в Узбекистане тогда, когда узбекские власти перестанут вынуждать людей выходить на поля, — отметила Умида Ниязова.
Усилия западных стран и организаций возымели некоторый эффект на узбекскую политику труда. Однако список покупателей узбекского хлопка показывает, что основными закупщиками являются компании из незападных стран. На ташкентской ярмарке хлопка в 2015 году большинство контрактов было заключено с покупателями из Бангладеша, Китая, Турции, Сингапура, Малайзии, Индонезии, Вьетнама, Польши, ОАЭ, Чехии, Великобритании, Ирана и России.
Казахская служба РСЕ/РС