Главный редактор портала «Центр-1» Кабай Карабеков в 1992-1993 годы возглавлял пресс-службу президента и не понаслышке знает, какие технологии иногда применяются, а главное, для чего. Он любезно согласился ответить на вопросы «Азаттыка», связанные с последним резонансным кейсом.
«Азаттык»: Вы имели непосредственное отношение к работе пресс-службы президента на заре независимости Кыргызстана и знакомы с некоторыми тонкостями. Как считаете, насколько обосновано распространение фотографий документов, на которых четко различимы текст, имена?
Карабеков: В первую очередь надо пояснить читателям, что главная задача пресс-службы – информационное сопровождение деятельности президента. Люди должны знать, как работает президент, как исполняет свои обязанности. В данном случае речь идет о расследовании, которое только началось и которое ведет Госкомитет национальной безопасности. Даже по сообщению пресс-службы становится понятно, что работа только началась. И в ГКНБ, и вообще, в правоохранительной системе существует такое понятие как тайна следствия. Ничего такого не было соблюдено. И тут возникает резонный вопрос: для чего тогда показали встречу Абдиля Сегизбаева и президента? Вывод напрашивается один: для того, чтобы сбор доказательств, фактуру, которая должна была быть представлена президенту, чего, насколько понятно, нет, заменить информационным давлением. Когда у власти есть подконтрольные, имеется ввиду государственные, информационные ресурсы, это заменяет сбор доказательств. Это чистой воды политика.
Your browser doesn’t support HTML5
Карабеков: Фактуру по «Белизгейту» пытаются заменить информационным давлением
«Азаттык»: Когда человек устраивается на работу в пресс-службу президента, он дает какую-нибудь расписку о неразглашении? Ведь такие госслужащие могут иметь доступ к документам государственной важности.
Карабеков: Это не называется распиской. Есть второй отдел, секретный. Подписываешь обязательства о неразглашении государственной тайны. Я не знаю, как сейчас, но у меня был допуск первой категории. Я, по сути, знакомился со всеми документами, которые шли президенту. Но ни один из этих документов никогда не озвучивался. Я подписывал документы, но не имею ни юридического, ни морального права говорить о них. Но не все работники пресс-службы подписывают обязательства. Потому, что не все имеют доступ.
«Азаттык»: Понятно, что документы, с которыми ознакомился президент во время встречи с руководителем спецслужб, не составляют государственную тайну. В вашей практике бывало такое, что в прессу утекали такие снимки, документы?
Карабеков: Содержание беседы с президентом, нет. Есть такое понятие, как понимание работы. Мы не должны были делать так, чтобы люди подумали, что к утечке информации причастен президент. Чтобы это не воспринималось как прямой приказ президента. То есть, здесь нужно было работать совсем по-другому. А тут получается, что приходит глава ГКНБ, докладывает президенту, и тут же все это распространяется. Понятно, что это делается не просто так. Это делается для того, чтобы людям сообщили: вот как власть борется с коррупцией. А мы-то видим, как она борется.
Пока же ни парламенту, ни правительству, ни нам, простым зрителям, не показали реальных фактов мошенничества тех или иных людей. Пока идут просто словесные обвинения. Понятно, что идет выяснение отношений между командами Атамбаева и Текебаева. А мы все слушаем. Вот к чему привела фотография пресс-службы президента с рабочей встречи президента с главой ГКНБ.
«Азаттык»: Что сделано, то сделано – фотографии гуляют по всему Интернету. В случае чего пресс-служба президента не останется крайней?
Карабеков: Идет борьба за власть. Понятное дело, что пресс-служба не сама это придумала. В данном случае они исполняют не свою волю. Ко многим участникам нынешнего скандала после истечения полномочий этой власти возникнет много вопросов. Тогда, возможно, все и выплывет.
P.S. Отредактированный и адаптированный текст