В этой хронике вы найдете, в том числе, ответы на такие вопросы:
- Надо ли было уговаривать Путина стать президентом?
- Что творилось в его штабе в день выборов?
- Сколько Ельцин ждал звонка от только что избранного президентом Путина?
- Хотел ли Горбачев стать Наполеоном?
- И что сказал Борис Немцов в эфире НТВ 26 марта 2000 года?
Специальный выпуск программы "Реального кино" посвящен неизвестным до сих пор фактам о досрочных президентских выборах в России. Их назначили после того, как 31 декабря 1999 года Борис Ельцин сказал "Я ухожу. Я сделал все, что мог".
Тогда главу ФСБ Владимира Путина назначили временно исполняющим обязанности президента. Главная интрига тех выборов была в том, выиграет ли Путин в первом туре или потребуется проводить повторное голосование. Возглавлял штаб заместитель главы администрации президента Дмитрий Медведев.
Мы поговорили с Виталием Манским о его новом документальном проекте. Мы даем выдержки из интервью, в полном виде оно появится на телеканале 15 марта в 23.00 по московскому времени перед фильмом.
– Почему фильм выходит только сейчас?
– Вот мне кажется, что сейчас. А, может быть, сейчас уходит вот этот последний поезд и какой-то последний вагон, когда можно что-то еще услышать, ну, мне сказать.
Черт возьми, все продолжает быть актуальным, все продолжает кровоточить, все продолжает болеть. Вот эта стагнация, кто мог вообще подумать, что все это растянется, теперь уже мы понимаем, на 24 года, а то, что 24 года, то уже навсегда.
– Фильм называется "Путин. Свидетели"?
– Я думаю, может быть, преобразуется в "Свидетели Путина".
В фильме участвуют кроме Current Time, кроме канала "Настоящее Время", и чешское государственное телевидение, и телевидение Швейцарии, и телевидение Латвии, кинофонды нескольких стран.
Запрос на фильм очень большой. И единственное, где показ под вопросом – это, собственно, там, для кого этот фильм и был сделан, это наши сограждане, Российская Федерация. По-моему, показ на Настоящем Времени – это, может быть, единственное такое окошко пробиться к российской аудитории, ну, пробиться в той мере, в которой российская аудитория может пробиться к каналу "Настоящее Время".
Владимир Путин с Виталием Манским, 6 марта 2000 года
– В 2013 году вы говорили, что Путин в начале нулевых был вам интересен и был вам симпатичен, в 2013 году он вас интересует, интересовал, но уже не симпатичен. А в 2018-м что вы чувствуете?
– В 2018-м уже нет Путина. Это уже не человек, так сказать, из плоти и крови. Это некий дракон. Шварцевский дракон, которого даже Путин сам персонально победить не может. То есть в принципе у Путина уже как такового, на мой взгляд, власти нет. Даже если вдруг он проснется утром и поймет, что он совершил целый ряд ошибок, и нужно их исправить, он не сможет победить Путина, вот этого дракона, который правит Россией и, к сожалению, будет править еще очень долго. Вот это самое прискорбное. И в принципе, когда я сам оцениваю эти события и когда я думаю о своем фильме, я бы хотел его рассматривать шире, чем тот исторический период, который непосредственно в фильме присутствует.
Я надеюсь, что те, кому 18 в 2018 году, те, кто родились в 2000-м, может быть, они смогут, увидев [фильм], почувствовав и поняв, все-таки изменить парадигму этого абсолютно беспросветного российского сегодня.
– В вашем фильме говорили, что Путин мечтает вернуться к жизни нормального человека и не хочет быть монархом.
– Потому что это невозможно. Вообще византийская система власти российская, она уничтожает всех – и тех, кто наверху властной пирамиды, и тех, кто внизу. Она вообще изменяет вид человека. И конечно, удержаться, сохранить человеческие качества через 18 лет российского правления не удавалось никому никогда. И Путин, какими бы искренними и какими бы благими ни были его заверения в 2000 году, просто не имел шансов. Вот знаете, есть ситуации, когда у тебя нет шансов сохранить себя. Ну как, наверное, если ты падаешь в большую лужу в белом костюме, нет шансов остаться чистым. Я не знаю, насколько корректно это сравнение.
Путин – может быть, одна из первых жертв путинизма, потому что он лишился той самой свободы, которую он так четко и так убедительно декларирует и формулирует. И, в общем говоря, уже для Путина возвращение в нормальную жизнь, по крайней мере, после 2018 года – я не вижу вариантов. Если он только не поедет жить в Венесуэлу или в Северную Корею. Но, в общем, он сам себя загнал, повторюсь, в эту безвыходную ситуацию, которой, казалось бы, он управляет.
Your browser doesn’t support HTML5
Виталий Манский о своем фильме про смену власти в России
– В вашем фильме появляется Михаил Горбачев. И для меня он стал самым положительным, наверное, персонажем из всех двух часов.
– Я же плотно достаточно общался и с Горбачевым, и с Ельциным, и с Путиным в тот период. И Горбачев был самым человечным человеком, потому что его нахождение на вершине власти было самое короткое по сравнению с его коллегами Ельциным и Путиным.
И он больше времени успел пожить уже в нормальных обстоятельствах, то есть он смог реанимировать свой организм. Как, условно говоря, у водолаза, когда он резко поднимается, у него возникает эта кессонная болезнь, которая, кстати сказать, может способствовать поражению головного мозга и смерти. Вот попадание во власть – это очень похожая штука на кессонную болезнь. Очень похожая.
И поэтому, кстати сказать, Конституции демократических государств защищают не только общество от потенциального диктатора, который может влюбиться во власть и ее не отпускать, но и человека защищают, того самого диктатора защищают от этой власти, давая ему, так сказать, ограничивая его возможность наслаждаться властью двумя каденциями. И, в общем, у демократических государств эти каденции тоже не 6-8 и так далее лет, а они 4 года. Потому что, действительно, 8 лет находиться у власти – это очень сложное испытание, которое не каждому дано преодолеть. И в данном случае тот коллективный Путин, почему и картину мы думаем все-таки назвать не "Путин. Свидетели", а "Свидетели Путина"...
– И соучастники.
– И соучастники по определению, потому что, конечно, все мы виноваты в том, что Путин стал таким, и что мы живем в таких обстоятельствах. То есть я бы не снимал вину абсолютно ни с кого. Вот с каждого из тех 143 миллионов человек, или сколько там сейчас живет в России за минусом уехавших…
– И тех, кто родился 18 лет назад. Они не виноваты все-таки?
– Нет, мне кажется, что виноваты все. И даже те, кто родились. Потому что Путин ведь надолго. Те, кто родились сегодня, им идти в школу при Путине как минимум. И это нужно понимать.