Произошедший 16 сентября конфликт на кыргызско-таджикской границе с применением огнестрельного оружия – не первый за последний год. Каждый подобный инцидент сводит на нет ранее достигнутые договоренности, и стороны вынуждены начинать переговоры практически сначала. Какие методы эффективны при решении территориальных споров? Какова мировая практика в разрешении подобных разногласий? Как не допустить повторения конфликтов?
Своим видением ситуации с «Азаттыком» поделилась управляющий партнер Международного агентства управления конфликтами «Egalite International» Татьяна Выговская-Каменко.
«Азаттык»: Многие эксперты единственным решением приграничных споров называют равноценный обмен землями. Но жители двух стран отвергают любую возможность уступок. Какое решение остается в таком случае? Что говорит мировой опыт?
Татьяна Выговская-Каменко.
Выговская-Каменко: Мировой опыт, к сожалению, говорит о том, что такие конфликты чаще всего решаются насильственно, с применением военной силы или угрозой её применения, санкционными мероприятиями, экономическими блокадами и дипломатической изоляцией. Об этом свидетельствует ситуация между Арменией и Азербайджаном относительно Нагорного Карабаха, Россией и Украиной - относительно Крыма, Израилем и Палестиной, а также многочисленные конфликты на других континентах. Как правило, такие конфликты затягиваются на десятилетия.
Тем не менее, Таджикистан и Кыргызстан являются членами ООН и обязаны соблюдать ее принципы разрешения территориальных споров: руководствуясь исключительно мирными средствами и исключительно на основе права и справедливости; воздерживаясь от действий, которые могут привести к обострению спора; не оставляя свои споры неразрешенными; полностью используя все возможные мирные средства и процедуры, соответствующие обстоятельствам и характеру спора.
Существует договорной и судебный методы разрешения таких споров. В рамках договорного метода Кыргызстан и Таджикистан создали соответствующие комиссии, проводятся мероприятия и переговоры, которые соответствуют мировой практике, тем не менее, количество инцидентов и связанное с ними противостояние свидетельствует о том, что проблема продолжает существовать. Эффективность договорного метода максимальна тогда, когда обе стороны признают существование спора. Когда одна сторона начинает использование спорного участка в своих целях, можно сделать вывод, что она не признает спора по данному участку границы, даже если иное было закреплено чиновниками и дипломатами. В этом случае военизированное противостояние неизбежно, и как показывает мировая практика, оно наиболее эффективно для сохранения за территорией статуса спорной.
Равноценным обменом территориями не всегда можно решить проблему спорных участков границы. Об этом свидетельствует ситуация с Аляской, которая в свое время была продана. Инициатива президента США относительно Гренландии, которая вызывает множество споров, но, тем не менее, существует. Теоретически может быть рассмотрен вариант сдачи в аренду территорий, как, например, в случае Гонконга (Сянгана), Аомыня (Макао), Ляодуна и др. В Китае была очень широко распространена практика сдачи в аренду территорий европейским странам на 99 лет. Однако, вряд ли этот метод будет популярным в кыргызстанских реалиях, и вряд ли на это пойдет таджикская сторона, ведь обе страны считают эти участки своими исконными территориями.
Возможно разрешение территориального спора с привлечением международного пограничного арбитража в рамках ШОС или ОДКБ в случае, если стороны договорятся о таком арбитраже и выберут достаточно авторитетного внешнего арбитра, решение которого будет ими безоговорочно признано. В первом случае это будет Китай, во втором – Россия. Конечно, оценка реалий говорит о том, что решения этого арбитра вряд ли будут безоговорочно приняты и правительствами, и населением.
Остается возможность обращения в Международный суд ООН, процедура разрешения территориальных споров которого предусматривает как взаимное обращение, так и обращение в одностороннем порядке. Решения суда ООН обязательны для исполнения, но только для участвующих в споре государств и только по данному конкретному делу. Обязанность выполнять решение Международного суда по тому делу, в котором государство - член ООН является стороной, возлагается на него Уставом ООН. Решения Суда ООН окончательны и обжалованию не подлежат, однако они могут быть пересмотрены на основании вновь открывшихся обстоятельств. Международный суд ООН также может отказать в принятии решения по делу, если сочтет, что юрисдикция суда не распространяется на эту проблему. Тем не менее, он может вынести предварительное решение, которое, в свою очередь, может стать подспорьем для дальнейших переговоров.
«Азаттык»: Всегда ли необходимо прислушиваться к мнению населения? В августе стало известно, что Кыргызстан и Узбекистан еще в 2017 году обменялись землями в Джалал-Абадской и Ошской областях. Общество отреагировало остро, но негодование не переросло в нечто большее. Могут ли власти КР и РТ проявить политическую волю и провести обмен?
Выговская-Каменко: К сожалению, в территориальных спорах население всегда будет недовольно. Здесь существует так называемая проблема конфликтной дуальности – в мирное время, население будет недовольно любым решением территориального спора, в условиях войны оно примет любое решение, которое приведет к миру. В Кыргызстане уже существует печальный опыт внутренних конфликтов, связанных с территориальными спорами, и, по крайней мере, одному из них присвоен статус национальной трагедии, поэтому властям лучше проявить осторожность и тщательно оценить свои ресурсы перед тем, как вступать в конфликт с населением из-за границ.
Скорее всего, самого внутреннего конфликта избежать не удастся. Последствия конфликта могут быть смягчены инклюзивными процессами, в рамках которых население сможет принять участие в обсуждении и принятии решения. Любой метод смягчения внутреннего конфликта будет эффективнее на фоне укрепления доверия общества к власти. В данный момент недавний политический конфликт, напротив, обострил отношения между гражданами и политической властью страны. Поэтому, возможно, решение территориальных споров не является шагом, который стоит предпринимать поспешно.
Необходимо отметить, что любой территориальный спор несет в себе потенциал возникновения масштабных межэтнических конфликтов внутри страны, что также необходимо учитывать при принятии решений. Также необходимо рассмотреть вопрос информационной безопасности страны прежде, чем открывать потенциал территориальных конфликтов.
«Азаттык»: Какие риски в будущем возможны при нерешенности споров с Таджикистаном? Есть ли основания говорить о риске полноценного военного конфликта?
Выговская-Каменко: Территориальные конфликты всегда несут в себе риск полноценного военного конфликта, но тут необходимо рассматривать наличие в регионе ОДКБ, ШОС и сильных игроков, заинтересованных в мирном режиме сосуществования Кыргызстана и Таджикистана. К такому конфликту в этом регионе будет приковано пристальное внимание всех мировых игроков, так как он может сдетонировать в исламскую революцию, усилить позиции движения «Талибан» и других радикальных исламских движений. Скорее всего, даже намек на полноценный военный конфликт приведет к давлению на власти КР и РТ со стороны крупных стратегических геополитических игроков, и такой конфликт закончится, не успев начаться.
Возможно, Таджикистан сейчас применяет практику шаговых конфликтных передвижений границ для того, чтобы опробовать силы и посмотреть на реакцию и подготовленность кыргызской стороны. В этом случае риск полноценной войны очень низок, все ограничится колющими ударами, на которые Кыргызстан вынужден будет или реагировать военной силой, или соглашаться отодвинуть границы. На данном этапе также существует большой потенциал для работы дипломатических, а не военных ведомств.
Еще одним последствием, которое может быть весьма ощутимым, является влияние территориальных споров с Таджикистаном на экономические процессы и социальное развитие в Баткенской области. Наличие таких конфликтов однозначно будет замедлять развитие и без того депрессивного региона, повышать внутренний конфликтный потенциал и создавать «дыры» в государственном бюджете, увеличивая потребность в дотациях и пособиях, требовать существенного бюджета на чрезвычайные ситуации, негативно влиять на миграционные процессы, что будет весьма ощутимо для страны.