Продолжаются суды по "московскому делу". 24 декабря были вынесены два приговора: Сергея Суровцева приговорили к 2,5 годам лишения свободы, а вот Самариддину Раджабову неожиданно назначили лишь штраф, освободив его в зале суда.
Суровцев, по версии следствия, "ударил бойца Росгвардии металлическим ограждением, причинив тому физическую боль". Раджабов – бросил бутылку в сторону сотрудников полиции, не попал, но заставил их "испытать испуг".
Все устали от судов, от приговоров и происходящего.
Но сегодня было нечто.
Сегодня Самариддину Раджабову прокурор попросил 3,6 года за то, что он бросил пластиковую бутылку с водой на землю. И от звука при падении бутылки трое полицейских испугались.
Они ИСПУГАЛИСЬ!
А Самариддина на 3,6 в колонию.
Я боюсь пугливых полицейских!
Они меня пугают!
Не пропустите, прямо сейчас чудом оставшиеся в живых после броска пластиковой бутылки (и не попавшей) полицейские дают показания.
– Хлопок был такой, что я сразу обратил внимание.
– Вы обращались за медпомощью, к психологу?
– Нет.
– Чувство страха до сих пор остается?
– Через некоторое время прошло, конечно. Я не первый год в органах
– Было состояние аффекта, угроза жизни, адреналин", – пересказывает свои ощущения полицейский Комбаров.
– В связи с чем вы испытали чувство страха?
– Я испытал от хлопка рядом со мной.
Его обвиняют в том, что он бросил в сторону сотрудников полиции бутылку, которая создала у них "состояние опасения".
Богатыри!
2019 – год позора силовых структур России. Здоровенный росгвардеец смог справится со страхом от хлопка брошенной бутылки, молодец, даже психолог не потребовался. Теперь за бросок пластиковой бутылки, которая упала на землю, судят парня.
На свободе его ждет любимая девушка и строительный бизнес, но государство хочет его этого лишить за то, что он кинул бутылкой, ни в кого не попав. Последнее не помешало следствию признать потерпевшим аж троих полицейских, один из которых отказался считать себя таковым и уволился из органов.
Бутылка была брошена совсем не метко, она ни в кого не попала... И все равно в деле двое потерпевших. (Третий отказался участвовать в процессе)...
Кстати, сам Самариддин получил в тот день, 27 июля, резиновой дубинкой по голове и упал на газон. Но гораздо больше этого его возмутило, как избивают дубинками женщин и совсем молодых парней, подростков, надо полагать. И в знак возмущения он и бросил на асфальт пустую бутылку, никого не желая задеть и никого не задев.
И после этих показаний прокурорша, глазом не моргнув, запрашивает ему 3,5 года реального лишения свободы, сообщив еще, что отягчающих обстоятельств нет, а смягчающие есть, включая и то, что он помогает материально сестрам и маме.
Более стыдного суда невозможно себе представить. Как "потерпевшие" могут смотреть в зеркало после такого – не представляю.
Сегодня судили Самариддина Раджабова– человека, который бросил бутылку ВОЗЛЕ сотрудников полиции. Она никого не задела. Но сотрудники все равно пострадали . Морально. Вот слова его отца в суде. куда более сильные , чем речь Егора Жукова. За оливье , серпантином и корпоративами нельзя забывать: Московское дело – символ России 2019. Какое уж тут новогоднее настроение : "Раджабов Самариддин – мой старший сын. Я впервые в таком месте, немножко волнуюсь. Раджабов Самариддин – мой сын, ему 21 год. Я воспитал хорошего сына с такой гражданской позицией. Я горжусь. Я хочу, чтобы все россияне воспитали так своих сыновей, чтобы они различали, где вор и убийца, а где нет. Я горжусь, что у моего сына есть такая позиция. У меня пятеро детей, они все разные. Все хороши по-своему. Я ему сказал: "Уезжай, здесь – одна беда, ничего не светит хорошего. Вокруг все – воры, мошенники и бандиты. Тебя посадят". Мы несколько раз спорили об этом. Я ему сказал: "Уезжай, пока тебя не посадили. Никто тебе не поможет – ни Конституция, ни гражданское общество, которое пока слабо". Огромное спасибо тем гражданам, которые вышли не только за "московское дело" и моего сына, но и за всех политзаключенных. Мало там было, всего двадцать пять тысяч человек – это мало для России. Что сделал мой сын? Кого убил? Кого ограбил? Я бы в таком случае сюда не пришел. Я извиняюсь, конечно. У меня пятеро детей. Самариддин – второй ребенок, старший сын. Я всем детям говорю: "Не воровать, не убивать, – тем более. Работайте честно, имейте совесть. Если вас мои слова не устраивают – уходите из дома". Ему сказал, дочке и младшим: "Учитесь хорошо и уезжайте из этой страны, ничего хорошего вас здесь не ждёт".
Главный урок "московского дела" – уезжайте отсюда...
Лоялисты, конечно, отрабатывали как могли.
Самым убедительным доказательством бессмысленности зверств путинского режима было бы видело на YouTube, на котором дочь Навального в США совершенно безнаказанно кидает в полицейского пустую пластиковую бутылку.
Выпускайте Кракена:
Сегодня бутылкой ни в кого не попал, завтра камнем ни в кого не попадет, а через неделю пулей никого не заденет.
Но были в меньшинстве.
Для понимания всё же надо разъяснить.
Статья 318 УК: "Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия...", дальше по тексту.
Угроза применения – угрожающие высказывания или действия, например, демонстрация оружия.
Угроза должна быть реальной.
Угроза – не испуг и не страх.
Угрозы можно не испугаться, а страх может возникнуть и без угрозы.
Вот за это и судят Самариддина Раджабова: за страх и испуг полицейских в отсутствие реальной угрозы их жизни и здоровью.
Сомнительный нравственный выбор у этих людей в форме: признаться, что ты без причины обгадился от страха или соврать, что была причина обгадиться от страха.
Вчера в суде выступал отец Самара, Садриддин: сам он таджик, Самар тоже родился в Душанбе. Отец говорит по-русски с сильным акцентом и грамматическими ошибками: судья даже спросила, не нужен ли ему переводчик, на что он с обидой ответил, что нет. Садриддин – российский гражданин, он приехал в Россию, получил паспорт, вырастил здесь пятерых детей. Он – это первое поколение миграции. А дети – второе.
И сам Самариддин, и его сестра Матлуба прекрасно говорят на русском языке. У Самара по нему была пятерка, он пишет на нем стихи. И это хорошие стихи – не верите мне, поверьте Оксимирону. В своем заключительном слове Самар в итоге с рэпа перешел на ритмизованную прозу: так смогут редкие Иванов, Петров или Сидоров.
Об этом я говорю потому, что Россия могла бы стать плавильным котлом. Страной, куда, как в США, приезжают за будущим. В которой свой Барак Обама – или Самариддин Раджабов – мог бы стать если не президентом, то кем захочет. А в нынешней России у человека нет шансов. Особенно их нет у молодого человека, если ему, как Самариддину, 21 год. И совсем их нет у сына мигранта, пусть он даже проезжал каждый день по 25 километров, чтобы заниматься спортом, начал работать в юном возрасте, писал стихи и мечтал стать актером. "Вы не отпускаете меня, потому что я черный", – сказал Самариддин в конце суда. И никто ему не возразил.
Наоборот: каждый из ментов-терпил (можно я не буду называть их "потерпевшими полицейскими"?) подчеркивал: Самариддина задержали по ориентировке как "азиата".
Хорошо, совсем для простоты. Где-нибудь в марте 1826-года три жандарма вспоминают, что этот, как его, Пушкин, да, смертельно напугал их, бросив на Сенатской площади кружку. Они точно запомнили – Пушкин, им еще их шеф, Бенкендорф, говорил про негра. Ну а дальше все известно: никакого там Михайловского – вместо него сибирский острог.
Аналогия понятна? Вот ровно это сегодня через несколько часов и произойдет в Мещанском суде.
Если ничего не поменять, то у России нет будущего. Будущее – это не Крым. Это готовность принимать людей и открывать для них перспективы. А сейчас карьерный лифт идет или в будуар, или в автозак. Третьего не дано: не до "черных", не до людишек, тут бы своих дочек пристроить.
Да, после цинично-демагогических и не имеющих ничего общего с правом и логикой заявлений президента (мол, сегодня кинул пустую бутылку – завтра кинет камень, а послезавтра начнет стрелять, по типу "сегодня носит "Адидас" – а завтра родину продаст") трудно рассчитывать на законный приговор.
Но шанс есть – и он тем больше, чем сильнее реакция общественного возмущения подготовкой к очередной расправе.
Самариддин Раджабов невиновен, как и другие "узники московского протеста".
Он должен быть оправдан. А наказаны – те, кто его преследует. Как и те, кто преследует Константина Котова и Егора Жукова, Юрия Дмитриева и ингушских активистов, Данилу Беглеца и Кирилла Жукова, и других политзаключенных.
И вопрос к "Ведомостям", РБК, "Коммерсанту": вы готовы выйти с первыми полосами "Я/Мы Самариддин Раджабов"?
Разве "дело" Раджабова не столь же сфабрикованное, как дело Голунова?
Предыдущий призыв – когда речь шла о Юрии Дмитриеве, – остался без ответа.
Уверен: "вписываться" надо за всех.
#Свободуполитзаключенным!
И вот, как уже несколько раз в последнее время, гражданское общество вынуждено радоваться не оправданию даже, а лишь мягкому приговору без тюремного срока.
То есть Раджабов сейчас выходит на свободу и записывает трек с Оксимироном.
Во-первых, это круто и победа адвокатов Сергея Бадамшина и Анри Цискаришвили, потому что парень на свободе. Во-вторых, это некруто, потому что парень отсидел в СИЗО за то, что не совершал, поэтому приговор надо обжаловать.
Андрей Вышинский:
Но фоне постоянных воплей и стонов, раздающихся с болот отечественного интернета, на тему репрессивной машины мягкость приговора выглядит как плевок в душу оппозиции. Даже интересно, по какому поводу будут возмущаться теперь?
Но если серьёзно, плевком скорее выглядел другой сегодняшний приговор, и он оказался жёстче.
Тверской суд приговорил фигуранта "московского дела" Сергея Суровцева к 2,5 годам колонии общего режима.
Якобы он оказал давление на полицейских, схватившись за ограждение.
Полтора дня следствия, полтора дня в суде, приговор читали десять минут.
Безумно рад за Самара Раджабова и его адвоката Сергея Бадамшина. Самар сможет исполнить свою мечту – записать трек с Окси, а Бадамшин свою – записать трек со мной (шутка).
Но вот такое различие в приговорах фигурантам – настораживает. Очевидно, сроки дают тем, о ком меньше всего информации в СМИ и интернете.
Сегодня были вынесены очередные приговоры по уголовным делам, возбужденным по итогам летних московских протестов. Сергей Суровцев – виновен, два с половиной года колонии. Самарридин Раджабов – виновен, штраф. Вот несколько мыслей вдогонку.<...>
Задачи рассудить по справедливости и по закону изначально не было, а была задача всех запугать, чтобы не было повадно выходить на улицу без разрешения. В этом признался сам Владимир Путин на своей пресс-конференции, оправдывая несоразмерные нарушениям наказания: "Бросил пластиковый стакан в представителя власти – ничего. Потом пластиковую бутылку – опять ничего. Потом бросит стеклянную бутылку, камень, потом стрелять начнут и громить магазины. Мы не должны допустить вот этого!" Это называется "диктатура", когда людей наказывают не за то, что они совершили, а для того, чтобы власть придержащим спокойней спалось.<...>
Скорее всего, жертв "московского дела" было бы больше, если бы не общественная кампания в поддержку фигурантов дела. Сотни человек приходили в суды поддержать обвиняемых, стояли в пикетах у станций метро и в других местах. Многие тысячи писали об этом в интернете.<...>
Право людей собираться мирно и без оружия – базовое. Если какая-то проблема важная и затрагивает интересы многих жителей города, то они имеют право собраться в центре города, у всех на виду – это вопрос и их права на достоинство, и их права на публичность. Митинг или шествие – такое же легитимное использование городского пространства, как и все остальное (если не более приоритетное). Руководством нашей страны право граждан собираться решительно не признается (как, впрочем, и другие политические свободы), и ситуация с лета стала хуже – например, под всевозможными хамскими предлогами московская мэрия отказывается согласовывать митинги против реновации (гугл "митинг реновация отказ"), а объявить несогласованный митинг боязно. Потеря политических прав рано или поздно приведет к потере качества жизни – уплотнительной застройке, более высоким налогам, мусорным свалкам. Ведь интересы человека с чемоданом денег – застройщика или мусорщика – всегда будут представлены во власти, а у простых людей кроме политических и гражданских прав ничего нет. Надо об этом помнить и требовать соблюдения свобод по мере возможности.