В недавнем интервью западному изданию EURACTIV news первый заместитель главы администрации президента Тимур Сулейменов заявил, что Казахстан не станет помогать Кремлю обходить санкции, наложенные Западом в связи с нападением России на Украину. Кроме того, Сулейменов заявил, что «Казахстан уважает территориальную целостность Украины», и отметил, что страна не признавала и не признаёт «ни ситуацию с Крымом, ни ситуацию с Донбассом, потому что их не признаёт ООН».
«Мы будем выполнять только те решения, которые приняты на уровне Организации Объединенных Наций», — сказал высокопоставленный чиновник Казахстана.
Начиная с аннексии Крыма, которая случилась в 2014 году, и войны на юго-востоке Украины, Казахстан старался придерживаться нейтралитета и не высказывался официально.
Политолог Димаш Альжанов объясняет, что на самом деле означают слова Сулейменова и что нужно делать Казахстану, чтобы избавиться от зависимости от России.
Пётр Троценко: Почему месседж про уважение территориальной целостности Украины озвучил именно Тимур Сулейменов. Почему не кто-нибудь рангом повыше, или сам президент Токаев, или премьер-министр Смаилов?
Политолог Димаш Альжанов
Димаш Альжанов: Сулейменов всё-таки представляет офис президента, он более или менее официальное лицо, пусть и не первое. И поскольку Токаев не берет на себя ответственность, не произносит каких-либо заявлений, которые могут сузить коридор его действий и пространство для маневров, то эта задача была переложена на замглавы администрации президента.
Пётр Троценко: Кому вообще был направлен этот месседж?
Димаш Альжанов: Это было сделано, чтобы улучшить имидж Казахстана в Европе. Опасаясь возможных последствий, не прямых санкций, а санкций второго уровня и потенциальную вовлеченность Казахстана, Токаев решил таким образом усидеть на двух стульях.
Кроме того, этот месседж ориентирован на то, чтобы оградить политическое руководство Казахстана от возможных последствий. Заранее обелить свой имидж и показать, что Казахстан не должен находиться в списке стран, которые потенциально помогают России обходить санкционный режим. И то, как это было сделано и кем было озвучено, показывает всю осторожность. Если бы политическое руководство действительно попыталось обозначить позицию Казахстана, Токаев должен был сам взять на себя эту ответственность, открыто об этом заявить и после заявления предпринять шаги, которые действительно были бы направлены на то, чтобы пересмотреть отношения с Россией. Но мы видим, что этого не происходит: одно говорится через определенные каналы для западных стран и совершенно другое — в контексте личных контактов Токаева и Путина.
Пётр Троценко: Может ли заявление Сулейменова охладить отношения Казахстана с Россией?
Димаш Альжанов: Я думаю, они останутся на том же уровне. С одной стороны, ситуация развивается таким образом, что уже невозможно держать тот коридор взаимоотношений, который был раньше. А после резни в Буче имидж российского политического режима окончательно дискредитирован. Здесь мы видим только неспособность Токаева брать ответственность как серьезного национального политика и четко определить свою позицию и курс страны.
Чтобы кардинально пересмотреть отношения с Россией, Казахстану надо сначала выработать понимание того, как он будет диверсифицировать экономику, пути доставки товаров. Если Россия на ближайшие десять-двадцать лет станет изолированной страной, то надо озаботиться не только об альтернативных каналах доставки нефти, но и о производстве товаров внутри Казахстана. Сейчас сделаны только заявления, но, как я уже говорил выше, они должны звучать не от заместителя главы администрации президента, а от человека, который сосредоточил в своих руках всю полноту власти. Но способен ли он на это Токаев? Мой ответ: нет. Поэтому Казахстан будет болтаться без внятной позиции и максимально пытаться отдалиться от ответственности, от острых углов, от принятия определенных решений.
Пётр Троценко: У казахстанских властей есть понимание того, что отношения с Россией нужно пересмотреть как можно быстрее?
Димаш Альжанов: Это необходимо сделать, но посмотрите на последний телефонный разговор Токаева и Путина и на ту информацию, которая была опубликована пресс-службой президента. Это абсолютно бессодержательный разговор, не отражающий ни позицию Казахстана, ни желание эти отношения пересмотреть. Я думаю, что в элитах нет общего понимания, как и что нужно делать. Казахстан в его нынешнем виде — это политический режим, который не связан с национальными интересами страны. Личные интересы отдельных людей, в данном случае Токаева, превалируют над национальными интересами, и это серьезная проблема.
Пётр Троценко: Как выглядит в рамках всей этой повестки заявление о поимке «агента иностранной разведки», который якобы планировал покушение на Токаева и занимался антироссийской пропагандой?
Димаш Альжанов: Мы можем предположить, что в этом заключен такой посыл: Казахстан работает, бдит и пресекает деятельность якобы западных или других стран, которые подрывают взаимоотношения Акорды и Кремля. Но в текущем моменте это наносит больше вреда как имиджу Токаева, так и попыткам продемонстрировать, что Казахстан всё-таки стремится действовать в интересах России. И это еще больше ставит под вопрос способность Токаева вывести страну из серьезного политического кризиса, из кризиса доверия к институтам власти.
Пётр Троценко: Получится ли у Казахстана усидеть на двух стульях? Получится ли сохранить лицо на политической арене, как внешней, так и внутренней?
Димаш Альжанов: Такая позиция безопасна для Токаева, но вредна для Казахстана. В дальнейшем может случиться так, что второго стула не будет: есть вероятность, что пребывание у власти Путина не продлится долго. Но это не меняет того, что Казахстан должен четко вырабатывать международную политику согласно национальным интересам. И чтобы эти национальные интересы стали частью государства, надо пересмотреть то, как функционируют внутренние институты Казахстана: чтобы не было узурпации власти, чтобы работали демократические механизмы, которые формировали бы и внешний курс страны.