«Я решил, что уж если я считаю себя кыргызом, то должен говорить на родном языке»
Сейтек Аркарбаев учится в Вене. Перед тем как переехать в Австрию, он начал усиленно изучать кыргызский язык. По словам Сейтека, процесс изучения родного языка в Австрии протекает быстрее, чем в Кыргызстане.
«Когда я был в Кыргызстане, хотя находился в одной стране со своими родственниками, я мало с ними общался. А с переездом за границу, я чаще стал звонить родственникам и разговаривать с ними на кыргызском языке. Даже общаюсь с родственниками, с которыми не общался уже несколько лет. Вот так вот, общаясь с родными, стал улучшать свой кыргызский.
Сейтек родился в Джалал-Абаде и до пяти лет жил в Кочкор-Ате. После переезда в Бишкек, родители водили его к репетитору по русскому языку. Так как дома говорили только по-русски, он быстро его освоил, а кыргызский забыл.
«А в возрасте 22-21 года, я начал обращать внимание на языковой вопрос. Кто я? Я кыргыз или русский? Мои родственники кыргызы, говорят на кыргызском языке. Как так случилось, что, живя у себя на родине, я перестал общаться с соотечественниками на родном языке? И вот однажды я решил для себя, что уж если я живу в Кыргызстане, то должен говорить на родном языке», – говорит Сейтек.
Сейтек Аркарбаев.
На его решение повлияли различные факторы, в том числе и война в Украине. Однако Сейтек отметил, что это не главная причина:
– Я знаю ребят, которые из-за ситуации в Украине стали больше уделять внимание родному языку. На меня это тоже немного повлияло.
В течение пяти-шести месяцев Сейтек уделял больше внимания кыргызскому языку, каждый день читал тексты и статьи на кыргызском языке, при возможности говорил с кыргызами на родном языке, и сумел таким образом улучшить уровень владения языком.
«Практика должна быть всегда. В последние недели я слушаю кыргызские песни, ищу непонятные слова, перевожу, запоминаю эти песни, а иногда и пою их. Кроме того, конечно, я читаю много кыргызских текстов и книг. Анализирую, разбираю ситуацию и проблемы в Кыргызстане, смотрю и анализирую интервью различных политиков и общественных деятелей на кыргызском языке», – рассказал Сейтек.
Илим Максатбеков: Чувствую, что после начала войны мой интерес к языку усилился
Илим Максатбеков учится в Венгрии. Когда ему было три года, его родители переехали в российский город Самару. Хотя дома и говорили на кыргызском языке, но поскольку он учился и рос в окружении русских, то Илим не очень хорошо знает свой родной язык,
«Литературы никакой кыргызской мы не читали, авторов, и никаких литературных слов, такого прям жесткого вокабуляра я не знаю», – говорит Илим, вспоминая как он каждый год приезжал в Кыргызстан на каникулы, и дети смеялись над его кыргызским.
«Каждое лето мы приезжали и я сталкивался с мини-подкольчиками со стороны взрослых и сверстников типа «вот это ты не знаешь, вот это ты как-то не так сказал». Ну, не знаю, кажется, с детства я особого значения этому не придавал. Мне кажется, это достаточно важный даже элемент в развитии языка и нашей культуры, когда с двух сторон идет уважение, когда кто-то русскоязычный плохо разговаривает на кыргызском, чтобы не было насмешек, какого-то принижения, когда он пытается изучить язык. И то же самое с другой стороны, когда, не знаю городские в Бишкеке, разговаривают на русском только и приходят других с каких-нибудь наших провинциальных мест, которые только кыргызскоязычные, и чтобы не было насмешек, что он «деревенский». Мне кажется, должно быть взаимное уважение с двух сторон, тогда только поможет развитию и пониманию обоих языков, в том числе и развитию кыргызского языка», – говорит Илим.
Илим Максатбеков.
Илим, который чувствует, что после войны его интерес к кыргызскому языку усилился, добавил, что стал чаще общаться с молодыми кыргызами, обучающимися в Венгрии. Летом прошлого года Илим запустил собственный бренд одежды:
«Я изначально понимал, что хочу строить это вокруг кыргызской и центральноазиатской культуры, потому что это было бы необычно, чтобы помогло развить саму культуру, помогло бы это все популяризировать и показать какую-то особенность и красоту, и в то же время помочь перебороть ментальный блок «эл эмне дейт?» и помочь людям быть более свободными».
Алина Жетигенова: Чтобы казаться «городской», я скрывала, что знаю кыргызский
Пятилетнюю Алину, которая росла с бабушкой и свободно говорила на кыргызском, родители отдали в один из детских садов города Кара-Куль.
Алина сомневается, что в то время там были кыргызские детские сады.
По словам Алины, Кара-Куль был городом энергетиков, и почти все родители либо строили, либо работали на ГЭС. Поскольку они были представителями разных национальностей, языком, на котором общались дети между собой, был русский.
«В подростковом возрасте я хотела быть «городской», как все, и скрывала, что знаю кыргызский язык. Теперь же я хочу, чтобы мой ребенок гордился нашим языком и говорил на нем. Кыргызский язык – это язык на котором говорили родители моей мамы, которые меня воспитали, язык моих родственников, язык песен, которые раздавались в такси на дороге Ош-Бишкек, звуки слов, которыми меня хвалили и воспитывали», – говорит Алина.
Сейчас она живет со своей семьей в Чехии. Поскольку ее муж из Сербии, а она из Кыргызстана, она рассказала об особых правилах воспитания сына. В настоящее время Алина обращается к трехмесячному малышу только по-кыргызски, а отец говорит по-сербски. Они придерживаются принципа: один родитель – один язык.
«Он выучит английский в детском саду и школе, от этого языка нам сейчас не уйти», – говорит Алина, которую некоторые родственники все еще не понимают.
«Как он без русского языка будет в Бишкеке? Делать покупки в магазине или заказывать кофе в кофейне?», – слышу я от них. Если он не сможет купить кофе в кофейне, то поедет в село – пить жарма, пойдет в горы – пить кумыс» – говорит Алина.
Айжамал Бектен: Мне было стыдно перед американцем, который знал кыргызский язык лучше, чем я
Наша следующая совеседница - Айжамал Бектен. Она живет в Кыргызстане. Но она тоже из тех, кто только начал изучать кыргызский язык. Айжамал - гражданская активистка, с 2019 года она волонтерка в различных организациях, таких как ЮНИСЕФ, Красный Полумесяц, Ветеран 365, Бишкекские феминистские инициативы.
Айжамал выросла в Бишкеке и с детства говорила по-русски. В русскоязычной школе, в которой она училась, кыргызский язык преподавали плохо:
«Из-за того, что учителя менялись постоянно, у нас не вырабатывалось уважение, эмпатия и просто все начинали общаться, всем было все равно, еще и всегда молодые были учительницы».
Айжамал Бектен.
По словам Айжамал, она понимала кыргызский на бытовом уровне, но говорить ей всегда было сложно. Став старше и познакомившись единомышленницами, она начала изучать кыргызский язык.
«Мы с моими подругами пришли к деколониальному феминизму еще до того, как началась война. Это было очень постепенно, и я даже не могу сказать точку отсчета. Ну, примерно с 2021 года мы это прям начали серьезно обсуждать. Вообще начали замечать колониальные паттерны в нашей жизни, в жизни общества, посты в телеграме, даже какие-то вещи, когда принижают кыргызоязычных людей, когда называют «мырк», «мамбет», «кыргызбай» и так далее <…> Феминизм – это борьба за права женщин, борьба против патриархата. Есть также, например, социалистический феминизм, он борется против патриархата и капитализма, есть вообще разные феминизмы, но, например, я считаю себя деколониальной феминисткой».
Хотя Айжамал хорошо понимает кыргызский язык, она пока не говорит на нем свободно. Она говорит, что это создает для нее множество препятствий. Сейчас она изучает кыргызский язык онлайн.
«Главное в изучении языка – очень много слушать. Много слушать, много читать и пытаться в голове строить какие-то предложения. Вот «Келиндин сырлары» - обожаю этот форум. Еще интервью очень интересно. И книжки. Книжки полегче надо брать. Я еще ходила в кыргызский разговорный клуб «Сүйлө-тартынба», но, к сожалению, в конце там очень мало людей стало приходить и они закрыли. Но а так мне очень было весело. Туда приходил американец, 50-летний, и он знал кыргызский лучше меня. Я у него спрашивала слова, мне было так стыдно», – заключила Айжамал