В Москве 3 сентября проходит День памяти жертв террористических атак. Одновременно в 12 местах состоятся памятные мероприятия. У памятника жертвам теракта в Беслане на Солянке пройдет траурная церемония, приуроченная к восьмой годовщине захвата школы в этом североосетинском городе.
В самом Беслане, где террористы в течение двух с половиной дней удерживали заложников, траурные мероприятия проходят с 1 по 3 сентября. Восемь лет назад операция силовых структур по освобождению заложников привела к гибели 334 человек, 186 из которых – дети.
Член комитета "Матерей Беслана" Элла Кесаева рассказала в интервью РС, что объективного расследования этой трагедии так и не произошло:
– Расследование трагедии в Беслане находится под контролем, делу не дают ход высокопоставленные чиновники, вплоть до первых лиц государства, в этом мы абсолютно уверены. Расследование проводили столько лет, и ни к чему не пришли. Не секрет, что членами оперативного штаба были генералы, командированные в Беслан в первый же день, 1 сентября. Сюда, в частности, командировали генерала Тихонова, бывшего в то время заместителем директора ФСБ. А потом еще приехали Проничев, также заместитель директора ФСБ, Паньков, замминистра МВД. Но никто из них так ни разу и не выступил в суде, не дал свидетельских показаний. В то время как показания должностных лиц среднего ранга указывали на то, что приказ на применение танков, огнеметов исходил именно от этих генералов, которых категорически отказывались и отказываются вызывать в суд. Было настолько сильное давление на нас в судах, что просто внаглую закрывали судебные двери и не пускали на заседания. Об этом много писалось – мы митинговали, пикетировали суды, но что из этого вышло?
Сотни наших жалоб на отсутствие эффективного расследования лежат сейчас в Страсбурге, и вскоре будут рассмотрены. Государство вначале нарушило основную статью конституции – право на жизнь, а потом еще и на объективное расследование, и на эффективные суды. По этим статьям мы и стали заявителями в Страсбурге. Нас 447 потерпевших. Конституционный суд России, который всей коллегией вынес постановление о том, что переговоры с террористами в рамки закона не укладываются, стал для нас последней каплей. А в рамках чего тогда действовал оперативный штаб? На основании каких указов? Выходит, что действия оперативного штаба были вне закона? Как такое может быть в правовом государстве?
За семь прошедших лет первые лица государства только два раза в дни траура почтили минутой молчания память погибших. В остальные годы катались на желтых "Калинах", а про Беслан забывали, давали понять, что "мы не хотим это помнить". Мы столько лет собирали подписи для принятия закона о жертвах терактов, но его так и не приняли. Поэтому до сих пор у пострадавших нет ни социальных гарантий, ни лечения как такового. И если раньше еще в частном порядке кого-то лечили, то сейчас вообще установка такая: забыть Беслан.
Журналист из Беслана Марат Кабоев согласен с тем, что расследование трагедии в этом североосетинском городе продвигается с трудом:
– Расследование по так называемому основному делу еще не завершилось. Следствие идет очень вяло. По-моему, следователи в основном передопрашивают тех свидетелей, которые давали показания о том, что при штурме школы применяли тяжелое вооружение, то есть танки, огнеметы, гранатометы. Передопрашивают свидетелей в таком духе: "Вы видели, кого из заложников, допустим, убило танковым снарядом?". Неизвестно, когда может завершиться это следствие.
– Кто проходит обвиняемыми по этому делу?
– Обвиняемыми проходят Масхадов и Басаев, но, возможно, будут привлечены и другие лица, допустим, те, кто помогал им в организации теракта. Пострадавшие обвиняли власти в том, что она в принципе допустили эту трагедию, и что так называемая операция по спасению заложников привела к такому количеству жертв. То есть, виновными они считают не только террористов, но и чиновников, генералов и так далее. Пострадавшие предъявляли конкретные обвинения в адрес некоторых лиц, они известны. Вызывали из Москвы на судебный процесс руководителей подразделения спецназа, но те не прибыли. Якобы это люди засекреченные и не могут давать показания. Вообще огромное количество материалов этого дела засекречено.
– Как в Северной Осетии спустя 8 лет власти реагируют на эту трагедию? Понятно, что проходят памятные мероприятия, в которых принимают участие чиновники, но вообще власти говорят о необходимости расследовать все обстоятельства произошедшего?
– Нет, власти молчат, все доверено следствию. Когда подходит сентябрь, неизбежно обостряется боль от тех событий. Одна молодая девушка как-то сказала: "Как бы я не хотела, чтобы 1 сентября когда-нибудь не наступило". Для пострадавших это, безусловно, очень тяжелые дни.
По мнению сопредседателя региональной общественной организации содействия защите пострадавших при терактах Татьяны Карповой, граждане никогда не узнают всю правду ни о бесланской трагедии, ни о произошедшем 10 лет назад теракте в театральном центре на Дубровке:
– Изначально "Норд-Ост" и Беслан – две самые крупные российские трагедии – были признаны государством военной тайной. С нас даже брали подписки о неразглашении каких-либо сведений и материалов по нашему уголовному делу, потому что они все прекрасно понимали, что мы сами ведем независимое расследование. О какой правде может идти речь? Прошло событие – и Бог с ним, как у нас говорят. В 2002 году, когда мы еще не сняли с себя траур, когда еще не прошло 9 дней со дня захвата заложников, нас пригласил в свою телепрограмму Владимир Соловьев. И нашим оппонентом там выступал председатель Мосгордумы Владимир Платонов. И первое что он нам сказал: "А какая трагедия? Самого теракта на Дубровке не было". Он достал очень толстую книгу о гражданском законодательстве, где черным по белому написано, что если действие не доведено до конца, то есть здание театрального центра на Дубровке сохранено в полном объеме, значит теракта там не было вообще, – рассказала в интервью Радио Свобода сопредседатель общественной организации содействия защите пострадавших при терактах Татьяна Карпова.
Русская служба РСЕ\РС
В самом Беслане, где террористы в течение двух с половиной дней удерживали заложников, траурные мероприятия проходят с 1 по 3 сентября. Восемь лет назад операция силовых структур по освобождению заложников привела к гибели 334 человек, 186 из которых – дети.
Беслан, сентябрь 2004
Член комитета "Матерей Беслана" Элла Кесаева рассказала в интервью РС, что объективного расследования этой трагедии так и не произошло:
– Расследование трагедии в Беслане находится под контролем, делу не дают ход высокопоставленные чиновники, вплоть до первых лиц государства, в этом мы абсолютно уверены. Расследование проводили столько лет, и ни к чему не пришли. Не секрет, что членами оперативного штаба были генералы, командированные в Беслан в первый же день, 1 сентября. Сюда, в частности, командировали генерала Тихонова, бывшего в то время заместителем директора ФСБ. А потом еще приехали Проничев, также заместитель директора ФСБ, Паньков, замминистра МВД. Но никто из них так ни разу и не выступил в суде, не дал свидетельских показаний. В то время как показания должностных лиц среднего ранга указывали на то, что приказ на применение танков, огнеметов исходил именно от этих генералов, которых категорически отказывались и отказываются вызывать в суд. Было настолько сильное давление на нас в судах, что просто внаглую закрывали судебные двери и не пускали на заседания. Об этом много писалось – мы митинговали, пикетировали суды, но что из этого вышло?
Сотни наших жалоб на отсутствие эффективного расследования лежат сейчас в Страсбурге, и вскоре будут рассмотрены. Государство вначале нарушило основную статью конституции – право на жизнь, а потом еще и на объективное расследование, и на эффективные суды. По этим статьям мы и стали заявителями в Страсбурге. Нас 447 потерпевших. Конституционный суд России, который всей коллегией вынес постановление о том, что переговоры с террористами в рамки закона не укладываются, стал для нас последней каплей. А в рамках чего тогда действовал оперативный штаб? На основании каких указов? Выходит, что действия оперативного штаба были вне закона? Как такое может быть в правовом государстве?
За семь прошедших лет первые лица государства только два раза в дни траура почтили минутой молчания память погибших. В остальные годы катались на желтых "Калинах", а про Беслан забывали, давали понять, что "мы не хотим это помнить". Мы столько лет собирали подписи для принятия закона о жертвах терактов, но его так и не приняли. Поэтому до сих пор у пострадавших нет ни социальных гарантий, ни лечения как такового. И если раньше еще в частном порядке кого-то лечили, то сейчас вообще установка такая: забыть Беслан.
Журналист из Беслана Марат Кабоев согласен с тем, что расследование трагедии в этом североосетинском городе продвигается с трудом:
– Расследование по так называемому основному делу еще не завершилось. Следствие идет очень вяло. По-моему, следователи в основном передопрашивают тех свидетелей, которые давали показания о том, что при штурме школы применяли тяжелое вооружение, то есть танки, огнеметы, гранатометы. Передопрашивают свидетелей в таком духе: "Вы видели, кого из заложников, допустим, убило танковым снарядом?". Неизвестно, когда может завершиться это следствие.
– Кто проходит обвиняемыми по этому делу?
– Обвиняемыми проходят Масхадов и Басаев, но, возможно, будут привлечены и другие лица, допустим, те, кто помогал им в организации теракта. Пострадавшие обвиняли власти в том, что она в принципе допустили эту трагедию, и что так называемая операция по спасению заложников привела к такому количеству жертв. То есть, виновными они считают не только террористов, но и чиновников, генералов и так далее. Пострадавшие предъявляли конкретные обвинения в адрес некоторых лиц, они известны. Вызывали из Москвы на судебный процесс руководителей подразделения спецназа, но те не прибыли. Якобы это люди засекреченные и не могут давать показания. Вообще огромное количество материалов этого дела засекречено.
– Как в Северной Осетии спустя 8 лет власти реагируют на эту трагедию? Понятно, что проходят памятные мероприятия, в которых принимают участие чиновники, но вообще власти говорят о необходимости расследовать все обстоятельства произошедшего?
– Нет, власти молчат, все доверено следствию. Когда подходит сентябрь, неизбежно обостряется боль от тех событий. Одна молодая девушка как-то сказала: "Как бы я не хотела, чтобы 1 сентября когда-нибудь не наступило". Для пострадавших это, безусловно, очень тяжелые дни.
По мнению сопредседателя региональной общественной организации содействия защите пострадавших при терактах Татьяны Карповой, граждане никогда не узнают всю правду ни о бесланской трагедии, ни о произошедшем 10 лет назад теракте в театральном центре на Дубровке:
– Изначально "Норд-Ост" и Беслан – две самые крупные российские трагедии – были признаны государством военной тайной. С нас даже брали подписки о неразглашении каких-либо сведений и материалов по нашему уголовному делу, потому что они все прекрасно понимали, что мы сами ведем независимое расследование. О какой правде может идти речь? Прошло событие – и Бог с ним, как у нас говорят. В 2002 году, когда мы еще не сняли с себя траур, когда еще не прошло 9 дней со дня захвата заложников, нас пригласил в свою телепрограмму Владимир Соловьев. И нашим оппонентом там выступал председатель Мосгордумы Владимир Платонов. И первое что он нам сказал: "А какая трагедия? Самого теракта на Дубровке не было". Он достал очень толстую книгу о гражданском законодательстве, где черным по белому написано, что если действие не доведено до конца, то есть здание театрального центра на Дубровке сохранено в полном объеме, значит теракта там не было вообще, – рассказала в интервью Радио Свобода сопредседатель общественной организации содействия защите пострадавших при терактах Татьяна Карпова.
Русская служба РСЕ\РС