«Драконовский» контроль и «социальный контроль в стиле Мао». Как правило, такими словами описывают введенные китайскими чиновниками в центральной части страны ограничения, направленные на сдерживание смертоносного коронавируса.
Китайские власти, едва осознав опасность коронавируса и вызываемого им заболевания COVID-19, без всяких церемоний подвергли карантину, изолировали и взяли под наблюдение сотни миллионов граждан.
По утверждениям совместной миссии эпидемиологов Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) и Китая, были предприняты «возможно, самые амбициозные, оперативные и агрессивные усилия в истории по сдерживанию заболевания».
Вероятно, это осуществимо только в такой авторитарной стране, как Китай.
Данные, представленные на этой неделе, позволяют предположить, что жесткие меры сработали — по крайней мере, на данный момент.
18 марта стал знаменательной датой — в этот день был отмечен ощутимый прорыв в трехмесячной борьбе Китая с ранее неизвестным вирусом. Официальные лица сообщили, что новых случаев заражения не обнаружено, а несколько десятков заболевших — люди, прибывшие из-за рубежа.
На следующий день количество погибших от COVID-19 в одной лишь Италии дошло до 3 245 человек с начала вспышки — это выше общего числа жертв вируса в Китае. Правительства других стран на этом фоне спешно принимали меры по ужесточению контроля из-за свирепствующей глобальной пандемии.
Между тем 19 марта китайские ученые заявили, что новое исследование в Ухане показало, что вероятность летального исхода среднестатистического пациента составляет 1,4 процента, что «существенно ниже» показателей, выдвинутых ранее в качестве предположений.
В шести других странах — Италии, Испании, Германии, Соединенных Штатах, Иране и Франции — в настоящее время число заболевших COVID-19 выше, чем в Китае, где к 23 марта выздоровели 72 700 человек, а около шести с половиной тысяч пока еще проходят лечение.
В целом эти новости подкрепляют уверенность, изложенную в «итоговом докладе» совместной миссии ВОЗ и китайских экспертов-инфекционистов по коронавирусу, вызвавшем удивление своими, как кажется, излишне восторженными заключениями.
«Смелый подход Китая к сдерживанию быстрого распространения этого нового респираторного патогена изменил ход быстро нарастающей и смертельной эпидемии», — отмечается в докладе миссии, выпущенном в конце февраля на фоне пика заражений в Китае и первых случаев заболевания в Италии, которой суждено было стать новым эпицентром вспышки в Европе, только начинающей впадать в страх от своих единичных случаев.
ВТОРАЯ ВОЛНА?
Но даже на фоне таких восторженных заявлений и признаков того, что страна с населением 1,4 миллиарда человек преодолела важный этап, эксперты предупреждают, что периодическое возвращение к массовой изоляции практически неизбежно, — по крайней мере, в следующем году.
По их словам, высока вероятность второй волны инфекции в Китае и других странах после подавления первоначальной вспышки, которая к 23 марта поразила более 335 тысяч человек во всем мире и унесла более 14 700 жизней.
Эти новости также способны сместить на второй план резкую критику предполагаемого отказа китайских чиновников делиться жизненно важной информацией с учеными за пределами Китая и общественностью сразу после первого подтвержденного случая 1 декабря и последующего быстрого распространения заболевания. Китай также осуждали за цензуру, предупреждения в адрес граждан и наказание предостерегавших об опасности в то время, когда вспышку можно было локализовать.
Подобные предупреждения и критика не помешали Пекину предложить миру свои экспертные знания и отправить груженые масками и другим медицинским оборудованием самолеты за рубеж.
Медицинский работник в защитном костюме держит на руках младенца с COVID-19 в больнице в Ухане. 16 марта 2020 года.
За месяц до того, когда инфекционное заболевание достигло своего пика, Китай и некоторые видные китайские граждане в основном смещали фокус с внутренних противоречий и поисков виновных в неудачах по сдерживанию инфекции на информацию о заверениях в предоставлении помощи Соединенным Штатам, Европе и другим странам по всему миру.
Это часть того, что было названо «информационной войной коронавируса», подпитываемой, как отметил американский политический журнал Politico, «не очень искусной пиар-кампанией» Пекина.
В Соединенных Штатах этому противостоят напоминания, в том числе споры о том, считать ли вирус «китайским»: некоторые чиновники, особенно в администрации президента США Дональда Трампа, настойчиво называют его «уханьским» .
— Посмотрите, кампания по дезинформации, которую проводят [китайские чиновники], нацелена на перекладывание ответственности, – заявил 17 марта журналистам госсекретарь США Майк Помпео, который неоднократно называл COVID-19 «уханьским вирусом».
Он продолжил:
— Мы знаем только следующее. Мы знаем, что первым правительством, осведомленным об уханьском вирусе, было правительство Китая. Это налагает особую ответственность — привлечь к этому внимание, сказать: «У нас проблема, это нечто другое, уникальное, и представляет риск». И миру потребовалось очень много времени, чтобы стать осведомленным об этом риске, который там был, находился внутри Китая.
НОВЫЙ И НЕЗНАКОМЫЙ ВРАГ
Считается, что заражение новым коронавирусом, согласно генетическому анализу, произошло от животных примерно на третьей неделе ноября. Первые случаи заболевания зафиксировали в густонаселенном Ухане в провинции Хубэй.
На данный момент нет одобренной вакцины против коронавируса, и лечение вызываемого им заболевания COVID-19 ограничивается поддерживающей терапией и экспериментальными инъекциями существующих препаратов.
По мнению большинства экспертов, широкое внедрение проверенной и безопасной вакцины займет по меньшей мере от года до 18 месяцев.
В конце января основное внимание было сосредоточено на замалчивании ситуации Китаем, пока другие страны пытались оценить глобальную угрозу.
3 февраля, когда число погибших достигло 400, а количество заразившихся быстро росло, правящая Коммунистическая партия Китая признала, что вспышка станет «серьезным испытанием для системы управления» страной.
На этой неделе Компартия публично осудила обращение должностных лиц с врачом, который предупреждал об опасности коронавируса вскоре после начала вспышки.
В начале января офтальмолог Ли Вэньлян заразился инфекцией и через месяц скончался от COVID-19. Он протестовал против явного нежелания чиновников признать проблемой быстро распространяющееся заболевание. Его онлайн-протесты способствовали росту волны недовольства против официального замалчивания проблемы и, похоже, заставили китайских чиновников действовать.
Опустевшие улицы Уханя, города в провинции Хубэй.
В начале февраля, когда болезнь в Китае распространялась быстрыми темпами и случаи заражения были выявлены в ряде других стран, десятки миллионов китайцев наблюдали в прямом эфире государственного канала CCTV, как за 10 дней строили медицинские учреждения почти на 2 600 койко-мест для пациентов с COVID-19.
За строительством больниц в Ухане следили и жители других стран. Как писало японское издание Nikkei Asian Review, китайские зрители дали строительным машинам прозвища Little Yellow и Little Blue. На деле происходящее было четким официальным сигналом о том, что ситуация не терпит промедления и что впереди — критически важные дни и недели.
МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ
Подавление вспышки в Китае заключалось в агрессивном карантине, жестком обеспечении изоляции и инвазивном наблюдении с помощью передовых инструментов «больших данных» и искусственного интеллекта.
Генеральный директор ВОЗ Тедрос Адханом Гебрейесус в своем «поздравительном» ответе Китаю в январе подчеркнул, что антивирусные меры «оказывают серьезное социальное и экономическое воздействие ... на китайский народ».
По подсчетам издания New York Times, в какой-то момент в домашней изоляции оказалось по крайней мере 760 миллионов китайцев.
Технологии распознавания лиц с помощью искусственного интеллекта и другие инструменты «больших данных» использовались также для того, что, по описанию ВОЗ, было «отслеживанием контактов и управлением приоритетными группами населения».
Международная правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) выражала недовольство жесткостью китайской изоляции, произвольными задержаниями и другими видами жестокого обращения. Был приведен список пострадавших, в том числе мальчика с инвалидностью, который умер из-за отсутствия ухода после помещения его родственников на карантин.
HRW в докладе от 30 января «Китай: соблюдение прав в ответ на коронавирус» призвала Пекин к сдержанности в ограничениях.
Вскоре распространились тревожные сообщения об использовании технологии распознавания лиц и других усилиях по надзору в Китае.
Катарский канал Al-Jazeera сообщил, что поздно вечером к владельцу гостиничного ресторана в Хубэе, приехавшему на родину в Сычуань, пришла полиция, которая велела ему отправиться на карантин на две недели. Когда он вышел набрать овощей, за ним быстро приехала полиция, которая явно использовала камеры видеонаблюдения и инструменты распознавания лиц, чтобы выявить его правонарушение.
«НЕ ОЧЕНЬ СТРОГИЕ МЕРЫ»
Власти других стран — от Франции до Чешской Республики и даже Италии — пытались найти компромисс между необходимостью мониторинга для защиты людей и нежеланием казаться репрессивными в осуществлении контроля.
Во время визита по обмену информацией в северную Италию 19 марта официальный представитель китайского подразделения Красного Креста Сунь Шуопен хвастался «тенденцией к снижению» инфекционным заболеванием в Ухане через месяц после принятия там политики принудительной изоляции.
— Здесь, в Милане, наиболее пострадавшем от COVID-19 регионе, меры не очень строгие, — заявил он.
Одним из главных критических замечаний в отношении реакции Китая и возможности реализации подобного варианта для Запада было то, что такой контроль затруднителен в обществе, где личные свободы и профессиональные амбиции надежно защищены.
— Должен быть баланс между защитой жизни людей и их жизнедеятельностью, — процитировал журнал Time эксперта по инфекционным заболеваниям в Университете Гонконга Бена Коуллинга.
Другие критики акцентируют внимание не на бескомпромиссном подходе китайских чиновников к строгой изоляции людей, а на подтверждениях того, что власти первоначально скрывали доказательства о передаче инфекции от животных к людям, а также пытались снизить тревожные цифры о распространении инфекци и не смогли адекватно проинформировать общественность о рисках.
Известие о том, что власти для «устранения дефектов» закрыли шанхайскую лабораторию, которая совершила один из самых значительных научных прорывов, в момент, когда вспышка коронавируса превратилась в пандемию, подкрепило обвинения в сокрытии информации. Чиновники не объяснили закрытие, которое произошло на следующий день после того, как лаборатория опубликовала последовательность генов нового коронавируса на открытой платформе.
— Я думал, что эти цифры никак не могут быть реальными, — цитирует научный журнал Science Тима Экманнса, эпидемиолога из Института Роберта Коха и члена миссии ВОЗ-Китай, говорившего об установленных фактах.
ВСЕГО ОДНА БИТВА
Миссия пришла к выводу, что «снижение числа случаев COVID-19 по всему Китаю реально», и статистика этой недели, похоже, подтверждает это.
Но останется ли всё так же — по-прежнему ключевой вопрос для Китая и остального мира, поскольку усилия по борьбе с пандемией продолжаются.
На этой неделе изоляция в провинции Хубэй была частично прекращена либо ослаблена. Контрольно-пропускные пункты сняты, отменены запреты на поездки в пределах региона.
ВОЗ настоятельно призвала официальные лица Китая «тщательно отслеживать поэтапную отмену действующих ограничений на передвижение и общественные собрания» на предмет любых признаков появления новых или оставшихся путей передачи COVID-19.
Должностные лица, подчеркнула ВОЗ, должны продемонстрировать «четкое признание и готовность немедленно реагировать на любые новые случаи COVID-19, поскольку ключевые элементы стратегии сдерживания отменены».
Группа исследователей Имперского колледжа Лондона, чей доклад от 16 марта побудил правительства Великобритании и США к активным действиям по сокращению социальных контактов для борьбы с пандемией, предупредила об уязвимости усилий по «подавлению» через так называемые нефармацевтические вмешательства (НФВ), такие как самоизоляция и закрытие мест скопления людей.
— Основная проблема этого подхода заключается в том, что НФВ [и лекарственные препараты, если таковые имеются] необходимо поддерживать — по крайней мере, периодически, — до тех пор, пока вирус циркулирует среди людей или пока вакцина не станет доступной, — говорится в докладе.
Майкл Остерхольм, который в своей книге «Смертельный враг: наша война против бактерий-убийц» в 2017 году предупреждал, что более ранние коронавирусы, такие как SARS (атипичная пневмония) и MERS (ближневосточный респираторный синдром), были «предвестниками грядущих событий», на прошлой неделе назвал это «попыткой остановить ветер».
— Я и мои коллеги убеждены в том, что, как только люди освободятся от всех этих социальных дистанций, этого вынужденного пребывания дома — они ведь не покидали свои дома неделями и неделями, — и вернутся на работу, окажутся в самолетах, поездах, метро, автобусах, людных местах, на заводах, даже в Китае [коронавирус] вернется снова.
Перевела с английского языка Алиса Вальсамаки.