— В Астану я ездил вместе со вторым сыном, Нурсултаном. У меня, Мейрхана и Нурсултана одна группа крови. Однако, видно, этого оказалось мало: 22 июня приехали к нам домой и у моей жены взяли кровь на анализ. Однако скоро уже прошел месяц, а результаты неизвестны, — говорит Сагындык Именов.
Задержка с результатами экспертизы усилила подозрения и без того обеспокоенной семьи. Отец пограничника вспоминает, что ему уже приходилось для спасения сына Мейрхана сдавать кровь, когда тот 20 лет назад родился семимесячным недоношенным ребенком. По словам Сагындыка Иманова, неразумно требовать кровь от матери, если по крови отца, совпадающей по группе с кровью сына, не могут выяснить, их ли это сын.
— С затянувшимся молчанием о судьбе нашего сына у нас возникают мысли, что здесь что-то неладное. Почему мы не можем получить конкретный ответ? Районный комиссариат ответить ничего не может, только ссылается на то, что «наверху им ничего не говорят». В областном департаменте КНБ и военной прокуратуре говорят, чтобы подождали результатов экспертизы. Наше терпение уже кончается, — говорит Сагындык Именов.
Талгат Бекбергенов, военный прокурор Западного региона, говорит, что не занимается этим делом, поэтому ничего не знает. Он попытался скрыть, что 22 июня лично ездил брать кровь на анализ у Айгуль Именовой — матери пограничника.
После настойчивого вопроса корреспондента Азаттыка прокурор ответил:
— Я ведь не эксперт, я только взял кровь и отправил. Есть специальная группа, которая этим занимается, у них и спрашивайтее.
«ВОПРОСЫ О НАМАЗЕ»
40-летний Сагындык Именов работает водителем. Вместе с женой Айгуль Именовой воспитывает четырех сыновей.
— Мой Мейрхан очень отзывчивый, искренний мальчик. Он со всеми быстро находит общий язык. Хорошо разбирается в технике. Когда муж заболел, сын заменил его и коллеги моего мужа удивлялись тому, как он ловко справлялся с огромным КамАЗом своего отца, — с гордостью и со слезами на глазах вспоминает своего первенца Айгуль Именова.
О трагических событиях в Ушарале семья Именовых узналаот друзей. Отдел районной полиции вместо того, чтобы сразу сообщить о печальном событии, вызвал их на допрос, говорят родители пограничника.
— Начали спрашивать: «Читал Мейрхан намаз, ходил в мечеть? Какие книги читал? Курил? Занимался спортом?» Записали дату рождения всех моих детей, — рассказывает Айгуль Именова.
По словам Сагындыка Именова, допросы до сих пор не прекращаются. У него, говорит, возникают подозрения, не хотят ли связать это дело с религиозным экстремизмом, если часто задают вопросы о намазе.
— Похоже, хотят сгруппировать всё вокруг религии, раз всё время спрашивают, читал ли сын намаз. Областной департамент КНБ запросил его медицинскую карточку, чтобы выяснить, чем он болел. Мы не дали. Он же проходил медкомиссию перед армией, пусть там и возьмут эти сведения, — говорит отец пограничника.
«ОН СТАЛ ЖЕРТВОЙ ИГРЫ»
Сагындык Именов говорит, что во время его поездки в Астану военные не хотели показывать тела погибших их родителям.
— «Не покажем, потому что там не на что смотреть — всё сгорело дотла», —сказали они. Нас, родителей из Атырау, было четверо. Мы отказывались сдавать кровь, пока не показали тела наших детей. Когда зашли в морг, увидели тела не 14, а всего лишь восьми человек, разложенных по частям. Некоторые кости были совсем старые — мы же в состоянии это различить, — говорит Сагындык Именов.
Собравшиеся родители попросили дать возможность поговорить хотя бы с командиром. Однако встретиться с ним не дали, сказав, что его перевели на другую работу, говорят в семье Именовых.
Результаты анализов других родителей, которые ездили в тот раз в Астану вместе с Именовыми, были готовы через пять дней. Сагындык Именов говорит, что сам узнал о том, что тело его сына еще не опознано. Родители других атырауских пограничников позвонили ему и сказали, что получили известие: везут еще четыре тела.
— «Что это за отношение?» — спросил я, позвонив в пограничную службу города Атырау. Сотрудник погранслужбы, майор по имени Мурат, сказал: «Саке, не обижайтесь, вашего сына нет — забыл вам об этом сказать», — рассказывает с дрожью в голосе Сагындык Именов.
Семья Именовых уверена, что областной департамент КНБ не дает никакой информации из-за Астаны.
— Может быть, моего сына продали. Один Аллах знает. Возможно, его завтра специально убьют и привезут, сказав, что погиб. Как бы то ни было, мой сын стал жертвой какой-то игры. Судя по тому, что наверху ничего не говорят, всё дело в Астане, — говорит Сагындык Именов.
«СЫНА В АРМИЮ НЕ ОТПУЩУ»
Мейрхан Именов был призван в армию 22 ноября из Атырау.
— Он сам захотел служить в армии. «Отец, я пойду отслужу. Хорошо ведь иметь военный билет. Всего лишь год служить», — сказал он, и я не стал противиться. Он хотел попасть в десантные войска, но не хватило веса. Затем он сообщил, что попал на границу, — рассказывает Сагындык Именов.
В последний раз родители Мейрхана, по их словам, говорили с сыном 9 мая.
— Сын часто звонил нам. Он никогда не жаловался на службу. Говорил, что всё хорошо. В день Победы, 9 мая, как обычно, он позвонил мне и предупредил, что отправляется в горы и там, возможно, связи не будет. Сказал, что по возвращении позвонит, — говорит Сагындык Именов.
Семья Именовых ждет результатов экспертизы и не теряет надежды, что их сын жив. Они не верят в версию о том, что Владислав Челах застрелил 14 пограничников.
— Мы не можем поверить, что Челах виновен. Возможно ли это, чтобы 19-летний паренек, ничего не сведущий в военном деле, один мог сделать такое?! — говорит Сагындык Именов.
Отец Мейрхана Именова говорит, что не отпустит в армию сына Нурсултана, у которого этой осенью призыв.
Казахская служба РСЕ\РС
Задержка с результатами экспертизы усилила подозрения и без того обеспокоенной семьи. Отец пограничника вспоминает, что ему уже приходилось для спасения сына Мейрхана сдавать кровь, когда тот 20 лет назад родился семимесячным недоношенным ребенком. По словам Сагындыка Иманова, неразумно требовать кровь от матери, если по крови отца, совпадающей по группе с кровью сына, не могут выяснить, их ли это сын.
Погибший на заставе "Арканкерген" пограничник Мейрхан Именов. Фото из личного архива семьи Именовых.
— С затянувшимся молчанием о судьбе нашего сына у нас возникают мысли, что здесь что-то неладное. Почему мы не можем получить конкретный ответ? Районный комиссариат ответить ничего не может, только ссылается на то, что «наверху им ничего не говорят». В областном департаменте КНБ и военной прокуратуре говорят, чтобы подождали результатов экспертизы. Наше терпение уже кончается, — говорит Сагындык Именов.
Талгат Бекбергенов, военный прокурор Западного региона, говорит, что не занимается этим делом, поэтому ничего не знает. Он попытался скрыть, что 22 июня лично ездил брать кровь на анализ у Айгуль Именовой — матери пограничника.
После настойчивого вопроса корреспондента Азаттыка прокурор ответил:
— Я ведь не эксперт, я только взял кровь и отправил. Есть специальная группа, которая этим занимается, у них и спрашивайтее.
«ВОПРОСЫ О НАМАЗЕ»
40-летний Сагындык Именов работает водителем. Вместе с женой Айгуль Именовой воспитывает четырех сыновей.
— Мой Мейрхан очень отзывчивый, искренний мальчик. Он со всеми быстро находит общий язык. Хорошо разбирается в технике. Когда муж заболел, сын заменил его и коллеги моего мужа удивлялись тому, как он ловко справлялся с огромным КамАЗом своего отца, — с гордостью и со слезами на глазах вспоминает своего первенца Айгуль Именова.
О трагических событиях в Ушарале семья Именовых узналаот друзей. Отдел районной полиции вместо того, чтобы сразу сообщить о печальном событии, вызвал их на допрос, говорят родители пограничника.
— Начали спрашивать: «Читал Мейрхан намаз, ходил в мечеть? Какие книги читал? Курил? Занимался спортом?» Записали дату рождения всех моих детей, — рассказывает Айгуль Именова.
Айгуль Именова, мать погибшего пограничника Мейрхана Именова. Атырауская область, поселок Индербор, 8 июля 2012 года.
По словам Сагындыка Именова, допросы до сих пор не прекращаются. У него, говорит, возникают подозрения, не хотят ли связать это дело с религиозным экстремизмом, если часто задают вопросы о намазе.
— Похоже, хотят сгруппировать всё вокруг религии, раз всё время спрашивают, читал ли сын намаз. Областной департамент КНБ запросил его медицинскую карточку, чтобы выяснить, чем он болел. Мы не дали. Он же проходил медкомиссию перед армией, пусть там и возьмут эти сведения, — говорит отец пограничника.
«ОН СТАЛ ЖЕРТВОЙ ИГРЫ»
Сагындык Именов говорит, что во время его поездки в Астану военные не хотели показывать тела погибших их родителям.
— «Не покажем, потому что там не на что смотреть — всё сгорело дотла», —сказали они. Нас, родителей из Атырау, было четверо. Мы отказывались сдавать кровь, пока не показали тела наших детей. Когда зашли в морг, увидели тела не 14, а всего лишь восьми человек, разложенных по частям. Некоторые кости были совсем старые — мы же в состоянии это различить, — говорит Сагындык Именов.
Собравшиеся родители попросили дать возможность поговорить хотя бы с командиром. Однако встретиться с ним не дали, сказав, что его перевели на другую работу, говорят в семье Именовых.
Сагындык Именов, отец погибшего пограничника Мейрхана Именова. Атырауская область, поселок Индербор, 8 июля 2012 года.
Результаты анализов других родителей, которые ездили в тот раз в Астану вместе с Именовыми, были готовы через пять дней. Сагындык Именов говорит, что сам узнал о том, что тело его сына еще не опознано. Родители других атырауских пограничников позвонили ему и сказали, что получили известие: везут еще четыре тела.
— «Что это за отношение?» — спросил я, позвонив в пограничную службу города Атырау. Сотрудник погранслужбы, майор по имени Мурат, сказал: «Саке, не обижайтесь, вашего сына нет — забыл вам об этом сказать», — рассказывает с дрожью в голосе Сагындык Именов.
Семья Именовых уверена, что областной департамент КНБ не дает никакой информации из-за Астаны.
— Может быть, моего сына продали. Один Аллах знает. Возможно, его завтра специально убьют и привезут, сказав, что погиб. Как бы то ни было, мой сын стал жертвой какой-то игры. Судя по тому, что наверху ничего не говорят, всё дело в Астане, — говорит Сагындык Именов.
«СЫНА В АРМИЮ НЕ ОТПУЩУ»
Мейрхан Именов был призван в армию 22 ноября из Атырау.
— Он сам захотел служить в армии. «Отец, я пойду отслужу. Хорошо ведь иметь военный билет. Всего лишь год служить», — сказал он, и я не стал противиться. Он хотел попасть в десантные войска, но не хватило веса. Затем он сообщил, что попал на границу, — рассказывает Сагындык Именов.
В последний раз родители Мейрхана, по их словам, говорили с сыном 9 мая.
— Сын часто звонил нам. Он никогда не жаловался на службу. Говорил, что всё хорошо. В день Победы, 9 мая, как обычно, он позвонил мне и предупредил, что отправляется в горы и там, возможно, связи не будет. Сказал, что по возвращении позвонит, — говорит Сагындык Именов.
Семья Именовых ждет результатов экспертизы и не теряет надежды, что их сын жив. Они не верят в версию о том, что Владислав Челах застрелил 14 пограничников.
— Мы не можем поверить, что Челах виновен. Возможно ли это, чтобы 19-летний паренек, ничего не сведущий в военном деле, один мог сделать такое?! — говорит Сагындык Именов.
Отец Мейрхана Именова говорит, что не отпустит в армию сына Нурсултана, у которого этой осенью призыв.
Казахская служба РСЕ\РС