Глава МО Таалайбек Омуралиев объявил, что поставленные Россией вооружения создадут единую оборонительную систему.
Кроме этого, глава оборонительного ведомства рассказал о Военной доктрине Кыргызстана, о проблеме «дедовщины» и армейской коррупции.
- Расскажите о задачах принятой в июне Военной доктрине? Какие изменения ждут наши Вооруженные силы с утверждением этого документа?
- Это очень важная программа национального уровня – официальная позиция Кыргызстана по обеспечению его военной безопасности. Доктрина расписывает, какие реформы будут проведены в Вооруженных силах, как будет построена военная организация, какой будет наша армия.
Этот документ готовится не только Министерством обороны и Советом обороны КР. К его подготовке были привлечены все организации, в том числе и общественные, имеющие отношение к сфере военной безопасности. Доктрина прошло несколько этапов обсуждения и контроля, и рассчитана она сроком до трех лет.
Президент страны Алмазбек Атамбаев, являющийся Главнокомандующим Вооруженными силами, постоянно ставит перед нами задачи военно-оборонительного характера. Принято считать, что период глобальных войн закончился, но, тем не менее, сохраняются угрозы как внутренние, так и внешние. Множатся и силы, представляющие эти самые угрозы.
Против подпольных методов терроризма, экстремизма и сепаратизма надо бороться их же тактикой. Для этого необходимо постоянно совершенствовать профессиональные кадры, обеспечивать армию современной техникой, заниматься научно-военными разработками. Все это отражено в нашей Доктрине.
- Подобные программы принимались в изобилии и раньше. Распространено мнение, что из-за отсутствия методологии практической реализации подобных документов и источников их финансирования они не были осуществлены. Сколько финансирования требует эта Доктрина, и где вы возьмете средства?
- Все реформы государственного уровня должно осуществлять само государство. И в случае отсутствия финансирования, пользы от принятия любых документов, действительно, никакой. Я повторю, что к разработке Доктрины были привлечены все органы, имеющие отношение к области военной безопасности, и все они утвердили предложенный документ.
Поэтому правительство, я уверен, обеспечит все, что необходимо для выполнения документа. Надо использовать не только внутренние ресурсы, но и внешние источники. Даже большие страны иногда не в состоянии сами обеспечить свою безопасность.
- Что с тем вооружением, которое собирается поставить Россия на сумму в 1 миллиард долларов?
- Это соглашение было достигнуто в рамках договора о создании в Кыргызстане российской объединенной военной базы. В соответствующем пункте было закреплено, что Россия окажет нам военно-техническую помощь в виде современных образцов вооружения и армейской техники. Это направление реализуется успешно и в оговоренные сроки.
Только недавно наши эксперты побывали в РФ, были соответствующие специалисты из России и у нас. Всего мы подписали по поставкам оружия и техники 9 договоров. Цель не просто в получении современной техники, а чтобы все полученное нами вооружение представляло собой комплексное сочетание.
Например, есть потребность в системах воздушной разведки, наземной разведки, системах проведения спецопераций, чтобы все они представляли собой единый комплекс и взаимно дополняли друг друга. Ведь эффективность какой-нибудь отдельно взятой системы будет гораздо ниже. Мы представили российским партнерам наши запросы, и они согласились с ними.
Скоро наша делегация еще раз побывает в России, посетит оборонные предприятия и осмотрит все, что нам смогут предложить наши партнеры. Тогда же будет окончательно обговорено, какого качества будет предоставляемая техника, и какими будут сроки поставок.
Надо отметить, что многие ошибочно полагают, что когда речь идет о новом вооружении, то обязательно имеется в виду техника, только вышедшая из заводов. Но надо помнить, что новой считается и техника, которая физически могла быть произведена и раньше, но находится на складском хранении, при этом она не считается морально устаревшей, поскольку полностью отвечает современным требованиям.
Хранящаяся надлежащим образом техника сохраняет свою актуальность даже в течение 15 или 20 лет. Поэтому мы не можем утверждать, что получим исключительно технику, только что сошедшую с заводских конвейеров, но это ничего не меняет в корне. Это будет законсервированная техника, полностью готовая к эксплуатации. Тем более она будет такого же уровня, как и новая, со сроком использования до 15 лет.
- В каких вооружениях нуждается наша армия? Что из используемого ею ныне уже исчерпало свой срок эксплуатации?
- В вопросах комплектации наших Вооруженных сил, как я до этого говорил, нам необходимо отталкиваться от необходимости комплексного снабжения. Для нас, военных, очень важен вопрос сочетаемости применяемых систем. Которые могли бы позволить обеспечить взаимодействие воздушных средств с наземными, например, танками. Поэтому я не могу сейчас сказать конкретно, сколько мы получим, скажем, танков, самолетов или вертолетов, но могу заверить, что это будут такие комплексы вооружений, которые позволят нам значительно укрепить нашу обороноспособность.
- Как известно, на фоне российских поставок оружия Узбекистан готовится к передаче ему техники НАТО после вывода войск западной коалиции из Афганистана. Это не означает какого-либо противостояния в регионе?
- На мой взгляд, никаких противоречий между Кыргызстаном и Узбекистаном не будет. Наши государства являются цивилизованными, мы представляем, какие будут последствия вооруженного столкновения. Конечно, есть определенные нерешенные проблемы, но наша задача – решать их, а не позволить воспользоваться ими в своих интересах третьим силам. Ими могут быть некие террористические или сепаратистские центры, или даже отдельные страны. Но мы должны быть готовы к таким рискам.
- В нынешнем году в Кыргызстане прошли заседания министров обороны стран-участниц ШОС и ОДКБ. На этих встречах были утверждены рабочие планы совместных действий на предстоящие годы. Какие мероприятия были запланированы в этих документах?
- Да, все планы по сотрудничеству были подписаны. Надо отметить, что мероприятия в их рамках выводят наше партнерство на новый качественный уровень. Особо хотел бы отметить пункты, касающиеся подготовки кадров. В Кыргызстане сейчас есть лишь одно военное учебное заведение. Поэтому готовить военных специалистов, например, летчиков или снайперов, мы может только благодаря сотрудничеству с военными обучающими центрами в России и Казахстане.
- В вашем прошлогоднем интервью «Азаттыку» вы говорили о том, что президент поставил перед вами задачу создания компактной и мобильной армии, вооруженной новейшей техникой, способной справляться со всеми возложенными на нее миссиями. Вы выполнили эту задачу?
- Выполнение этой задачи жизненно необходимо для нас, поскольку имеет общегосударственное значение. Поэтому мы работаем над ней, и если посмотреть в целом, то этот процесс – постоянный, как меняются окружающие условия, так должна меняться и наша работа.
Недавно мы построили в Ала-Буке новую воинскую часть, идет строительство аналогичного объекта в Кок-Жангаке. Возводим в Оше два многоквартирных дома, предназначенных офицерам и контрактникам. Строим и в Бишкеке два 105-квартирных дома. Для собственного изготовления военной формы вводим в строй фабрику, способной производить 600 комплектов обмундирования в день.
В общем, мы делаем много чего, что можно посмотреть и пощупать руками. Но также проделываем много невидимого глазу – и это тоже важная часть работы. Это – профессиональное обучение кадров, совершенствование системы управления военными структурами. Года через 2-3 мы увидим ощутимые результаты и от этой работы.
- Вы не говорили о бюджете Министерства обороны, ссылаясь на государственную тайну, но при этом не скрывали, что ваши финансовые потребности удовлетворяются лишь наполовину. Как сейчас обстоит ситуация с финансированием вашего ведомства?
- Вопрос с выделением необходимых средств, так или иначе, решается каждый год. Проблема в том, что какие-бы суммы не выделялись, их всегда оказывается мало. Правительство выдает финансы поэтапно. Действительно, мы получаем лишь половину того, что нами запрашивается. Из-за этого затрудняется полноценное решение задач по реформированию армии, ее развития и перевооружения. Вот в таких условиях нас и выручает сотрудничество с нашими зарубежными партнерами.
- Какие конкретные меры вы предпринимаете для искоренения насилия в армии, «дедовщины»?
- Конечно, эти проблемы за долгие годы успели стать системным явлением. Но нужно помнить, что и новобранцы приходят в армию уже во многом сформировавшимися молодыми людьми, и не все отрицательные качества, которые они успели приобрести до армии, мы успеваем откорректировать за время их службы. Однако, несмотря на это, наш долг – не допускать в армии негативные явления.
И для их уменьшения мы внедряем специальные программы по адаптации молодых бойцов. Разрабатываем институт военных психологов. В каждой части мы намерены ввести в штат должность психолога, которые станут напрямую решать проблему насилия в армии. Мы сами в первую очередь заинтересованы в нормальной морально-психологической атмосфере в частях, потому что без этого мы не сможем добиться высокого качества обучающих процессов. В этих целях мы также много уделяем внимания бытовой стороне службы – ремонтируем столовые, солдатские спальные и учебные помещения, места отдыха.
И уже заметны тенденции снижения насилия в армии. Хотя в прошлом году погиб один курсант, в этом, к сожалению, также произошли один-два трагических случая, мы прилагаем все усилия, чтобы это не повторялось.
- Ранее вы ссылались на пробелы в законодательстве, мешающие вам бороться с коррупцией в Минобороны. Как сейчас обстоят дела с этой проблемой?
- У нас есть полная статистика о задержанных коррупционерах, сколько из них предстали перед судом, сколько были уволены из рядов Вооруженных сил. Но мы также намерены не только ловить коррупционеров за руки, но и создавать условия, которые уменьшили бы или свели на нет условия для проявления коррупции в армии. Сейчас готовятся изменения во многие законы. Много подготовленных нами законопроектов уже находятся на рассмотрении в правительстве и Жогорку Кенеше.
Военная служба, вместе с тем, должна привлекать не только возможностью стрелять из автомата, образно говоря, но и должна представлять интерес социально-экономическими условиями и возможностями карьерного роста. И чем больше гарантий для этого будет, тем меньше будет коррупции.
- А что с призывным мобилизационным резервом, когда за 12 тысяч сомов призывники могли вместо срочной службы в армии ограничиться лишь военными сборами в течение одного месяца?
- От этой практики Минобороны отказалось уже давно, потому что в ней, как показало время, была заложена коррупционная составляющая.
- Вы недавно были с визитом в Индии, что вы можете сказать о военном сотрудничестве с Индией?
- Кстати, многие испытывают скепсис, считая, что у Кыргызстана с Индией не может быть никаких взаимных интересов в военном отношении, мол – где Индия, а где Кыргызстан? Однако у нас с этой страной наладилось тесное партнерство в оборонной сфере. Например, за последние 15 лет уже 26 наших офицеров получили в Индии военное образование. Сейчас там обучается один курсант из Кыргызстана. Мы сотрудничаем с Индией по вопросам повышения профессиональной квалификации, по изучению иностранных языков. Пересекаемся мы и в рамках общих программ ООН, как, например, в миссиях по установлению мира.
Кыргызстан ведь занимается не только обеспечением собственной безопасности, но и вносит свой вклад в обеспечение мировой безопасности. Поэтому мы договариваемся о включении в состав индийской бригады, задействованной в миротворческих операциях ООН, и нашей части – ведь это будет хорошим и незаменимым опытом для военных Кыргызстана. Это касается и совместной службы наших военных летчиков. Кроме того, в Индии очень развита военная медицина. И не случайно мы с коллегами из Индии достигли договоренности о том, что они поставят медицинское оборудование в два наших военных госпиталя и военный санаторий.
- А чем мы можем быть интересны для Индии?
- Например, в той же сфере военной медицины, ведь у нас есть лаборатория по оказанию медицинской помощи в условиях высокогорья. Сейчас у нас находятся индийские специалисты, они проводят исследования по адаптации человека к высокогорью. В общем, мы сотрудничаем по тем направлениям, которые представляют для нас взаимный интерес.
АТ
Перевод с кыргызского, оригинал статьи здесь.
- Расскажите о задачах принятой в июне Военной доктрине? Какие изменения ждут наши Вооруженные силы с утверждением этого документа?
- Это очень важная программа национального уровня – официальная позиция Кыргызстана по обеспечению его военной безопасности. Доктрина расписывает, какие реформы будут проведены в Вооруженных силах, как будет построена военная организация, какой будет наша армия.
Этот документ готовится не только Министерством обороны и Советом обороны КР. К его подготовке были привлечены все организации, в том числе и общественные, имеющие отношение к сфере военной безопасности. Доктрина прошло несколько этапов обсуждения и контроля, и рассчитана она сроком до трех лет.
Президент страны Алмазбек Атамбаев, являющийся Главнокомандующим Вооруженными силами, постоянно ставит перед нами задачи военно-оборонительного характера. Принято считать, что период глобальных войн закончился, но, тем не менее, сохраняются угрозы как внутренние, так и внешние. Множатся и силы, представляющие эти самые угрозы.
Против подпольных методов терроризма, экстремизма и сепаратизма надо бороться их же тактикой. Для этого необходимо постоянно совершенствовать профессиональные кадры, обеспечивать армию современной техникой, заниматься научно-военными разработками. Все это отражено в нашей Доктрине.
- Подобные программы принимались в изобилии и раньше. Распространено мнение, что из-за отсутствия методологии практической реализации подобных документов и источников их финансирования они не были осуществлены. Сколько финансирования требует эта Доктрина, и где вы возьмете средства?
- Все реформы государственного уровня должно осуществлять само государство. И в случае отсутствия финансирования, пользы от принятия любых документов, действительно, никакой. Я повторю, что к разработке Доктрины были привлечены все органы, имеющие отношение к области военной безопасности, и все они утвердили предложенный документ.
Поэтому правительство, я уверен, обеспечит все, что необходимо для выполнения документа. Надо использовать не только внутренние ресурсы, но и внешние источники. Даже большие страны иногда не в состоянии сами обеспечить свою безопасность.
- Что с тем вооружением, которое собирается поставить Россия на сумму в 1 миллиард долларов?
- Это соглашение было достигнуто в рамках договора о создании в Кыргызстане российской объединенной военной базы. В соответствующем пункте было закреплено, что Россия окажет нам военно-техническую помощь в виде современных образцов вооружения и армейской техники. Это направление реализуется успешно и в оговоренные сроки.
Только недавно наши эксперты побывали в РФ, были соответствующие специалисты из России и у нас. Всего мы подписали по поставкам оружия и техники 9 договоров. Цель не просто в получении современной техники, а чтобы все полученное нами вооружение представляло собой комплексное сочетание.
Например, есть потребность в системах воздушной разведки, наземной разведки, системах проведения спецопераций, чтобы все они представляли собой единый комплекс и взаимно дополняли друг друга. Ведь эффективность какой-нибудь отдельно взятой системы будет гораздо ниже. Мы представили российским партнерам наши запросы, и они согласились с ними.
Скоро наша делегация еще раз побывает в России, посетит оборонные предприятия и осмотрит все, что нам смогут предложить наши партнеры. Тогда же будет окончательно обговорено, какого качества будет предоставляемая техника, и какими будут сроки поставок.
Надо отметить, что многие ошибочно полагают, что когда речь идет о новом вооружении, то обязательно имеется в виду техника, только вышедшая из заводов. Но надо помнить, что новой считается и техника, которая физически могла быть произведена и раньше, но находится на складском хранении, при этом она не считается морально устаревшей, поскольку полностью отвечает современным требованиям.
Хранящаяся надлежащим образом техника сохраняет свою актуальность даже в течение 15 или 20 лет. Поэтому мы не можем утверждать, что получим исключительно технику, только что сошедшую с заводских конвейеров, но это ничего не меняет в корне. Это будет законсервированная техника, полностью готовая к эксплуатации. Тем более она будет такого же уровня, как и новая, со сроком использования до 15 лет.
- В каких вооружениях нуждается наша армия? Что из используемого ею ныне уже исчерпало свой срок эксплуатации?
- В вопросах комплектации наших Вооруженных сил, как я до этого говорил, нам необходимо отталкиваться от необходимости комплексного снабжения. Для нас, военных, очень важен вопрос сочетаемости применяемых систем. Которые могли бы позволить обеспечить взаимодействие воздушных средств с наземными, например, танками. Поэтому я не могу сейчас сказать конкретно, сколько мы получим, скажем, танков, самолетов или вертолетов, но могу заверить, что это будут такие комплексы вооружений, которые позволят нам значительно укрепить нашу обороноспособность.
- Как известно, на фоне российских поставок оружия Узбекистан готовится к передаче ему техники НАТО после вывода войск западной коалиции из Афганистана. Это не означает какого-либо противостояния в регионе?
- На мой взгляд, никаких противоречий между Кыргызстаном и Узбекистаном не будет. Наши государства являются цивилизованными, мы представляем, какие будут последствия вооруженного столкновения. Конечно, есть определенные нерешенные проблемы, но наша задача – решать их, а не позволить воспользоваться ими в своих интересах третьим силам. Ими могут быть некие террористические или сепаратистские центры, или даже отдельные страны. Но мы должны быть готовы к таким рискам.
- В нынешнем году в Кыргызстане прошли заседания министров обороны стран-участниц ШОС и ОДКБ. На этих встречах были утверждены рабочие планы совместных действий на предстоящие годы. Какие мероприятия были запланированы в этих документах?
- Да, все планы по сотрудничеству были подписаны. Надо отметить, что мероприятия в их рамках выводят наше партнерство на новый качественный уровень. Особо хотел бы отметить пункты, касающиеся подготовки кадров. В Кыргызстане сейчас есть лишь одно военное учебное заведение. Поэтому готовить военных специалистов, например, летчиков или снайперов, мы может только благодаря сотрудничеству с военными обучающими центрами в России и Казахстане.
- В вашем прошлогоднем интервью «Азаттыку» вы говорили о том, что президент поставил перед вами задачу создания компактной и мобильной армии, вооруженной новейшей техникой, способной справляться со всеми возложенными на нее миссиями. Вы выполнили эту задачу?
- Выполнение этой задачи жизненно необходимо для нас, поскольку имеет общегосударственное значение. Поэтому мы работаем над ней, и если посмотреть в целом, то этот процесс – постоянный, как меняются окружающие условия, так должна меняться и наша работа.
Недавно мы построили в Ала-Буке новую воинскую часть, идет строительство аналогичного объекта в Кок-Жангаке. Возводим в Оше два многоквартирных дома, предназначенных офицерам и контрактникам. Строим и в Бишкеке два 105-квартирных дома. Для собственного изготовления военной формы вводим в строй фабрику, способной производить 600 комплектов обмундирования в день.
В общем, мы делаем много чего, что можно посмотреть и пощупать руками. Но также проделываем много невидимого глазу – и это тоже важная часть работы. Это – профессиональное обучение кадров, совершенствование системы управления военными структурами. Года через 2-3 мы увидим ощутимые результаты и от этой работы.
- Вы не говорили о бюджете Министерства обороны, ссылаясь на государственную тайну, но при этом не скрывали, что ваши финансовые потребности удовлетворяются лишь наполовину. Как сейчас обстоит ситуация с финансированием вашего ведомства?
- Вопрос с выделением необходимых средств, так или иначе, решается каждый год. Проблема в том, что какие-бы суммы не выделялись, их всегда оказывается мало. Правительство выдает финансы поэтапно. Действительно, мы получаем лишь половину того, что нами запрашивается. Из-за этого затрудняется полноценное решение задач по реформированию армии, ее развития и перевооружения. Вот в таких условиях нас и выручает сотрудничество с нашими зарубежными партнерами.
- Какие конкретные меры вы предпринимаете для искоренения насилия в армии, «дедовщины»?
- Конечно, эти проблемы за долгие годы успели стать системным явлением. Но нужно помнить, что и новобранцы приходят в армию уже во многом сформировавшимися молодыми людьми, и не все отрицательные качества, которые они успели приобрести до армии, мы успеваем откорректировать за время их службы. Однако, несмотря на это, наш долг – не допускать в армии негативные явления.
И для их уменьшения мы внедряем специальные программы по адаптации молодых бойцов. Разрабатываем институт военных психологов. В каждой части мы намерены ввести в штат должность психолога, которые станут напрямую решать проблему насилия в армии. Мы сами в первую очередь заинтересованы в нормальной морально-психологической атмосфере в частях, потому что без этого мы не сможем добиться высокого качества обучающих процессов. В этих целях мы также много уделяем внимания бытовой стороне службы – ремонтируем столовые, солдатские спальные и учебные помещения, места отдыха.
И уже заметны тенденции снижения насилия в армии. Хотя в прошлом году погиб один курсант, в этом, к сожалению, также произошли один-два трагических случая, мы прилагаем все усилия, чтобы это не повторялось.
- Ранее вы ссылались на пробелы в законодательстве, мешающие вам бороться с коррупцией в Минобороны. Как сейчас обстоят дела с этой проблемой?
- У нас есть полная статистика о задержанных коррупционерах, сколько из них предстали перед судом, сколько были уволены из рядов Вооруженных сил. Но мы также намерены не только ловить коррупционеров за руки, но и создавать условия, которые уменьшили бы или свели на нет условия для проявления коррупции в армии. Сейчас готовятся изменения во многие законы. Много подготовленных нами законопроектов уже находятся на рассмотрении в правительстве и Жогорку Кенеше.
Военная служба, вместе с тем, должна привлекать не только возможностью стрелять из автомата, образно говоря, но и должна представлять интерес социально-экономическими условиями и возможностями карьерного роста. И чем больше гарантий для этого будет, тем меньше будет коррупции.
- А что с призывным мобилизационным резервом, когда за 12 тысяч сомов призывники могли вместо срочной службы в армии ограничиться лишь военными сборами в течение одного месяца?
- От этой практики Минобороны отказалось уже давно, потому что в ней, как показало время, была заложена коррупционная составляющая.
- Вы недавно были с визитом в Индии, что вы можете сказать о военном сотрудничестве с Индией?
- Кстати, многие испытывают скепсис, считая, что у Кыргызстана с Индией не может быть никаких взаимных интересов в военном отношении, мол – где Индия, а где Кыргызстан? Однако у нас с этой страной наладилось тесное партнерство в оборонной сфере. Например, за последние 15 лет уже 26 наших офицеров получили в Индии военное образование. Сейчас там обучается один курсант из Кыргызстана. Мы сотрудничаем с Индией по вопросам повышения профессиональной квалификации, по изучению иностранных языков. Пересекаемся мы и в рамках общих программ ООН, как, например, в миссиях по установлению мира.
Кыргызстан ведь занимается не только обеспечением собственной безопасности, но и вносит свой вклад в обеспечение мировой безопасности. Поэтому мы договариваемся о включении в состав индийской бригады, задействованной в миротворческих операциях ООН, и нашей части – ведь это будет хорошим и незаменимым опытом для военных Кыргызстана. Это касается и совместной службы наших военных летчиков. Кроме того, в Индии очень развита военная медицина. И не случайно мы с коллегами из Индии достигли договоренности о том, что они поставят медицинское оборудование в два наших военных госпиталя и военный санаторий.
- А чем мы можем быть интересны для Индии?
- Например, в той же сфере военной медицины, ведь у нас есть лаборатория по оказанию медицинской помощи в условиях высокогорья. Сейчас у нас находятся индийские специалисты, они проводят исследования по адаптации человека к высокогорью. В общем, мы сотрудничаем по тем направлениям, которые представляют для нас взаимный интерес.
АТ
Перевод с кыргызского, оригинал статьи здесь.