К 50-летию возникновения Берлинской стены в издательстве Penguin Group опубликована книга "Берлин 1961: Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле". Автор – президент Атлантического совета внешнеполитических исследований США, журналист Фредерик Кэмп – оценивает в ней действия первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева и президента США Джона Кеннеди, пытавшихся преодолеть Берлинский кризис.
57-летний Фредерик Кэмп до того, как возглавил Атлантический совет, почти 30 лет работал в газете "Уолл-Стрит Джорнал". Им написаны также книги "Отечество: личные поиски в новой Германии" и "Сибирская Одиссея: путешествие в русскую душу". В название своего нового исследования он ввел цитату Хрущева, назвавшего Берлин 1961 года "наиболее опасным местом на Земле":
– Большинство историков считают, что самым напряженным моментом в Холодной войне был Кубинский кризис. Но противостояние советских и американских танков у контрольно-пропускного пункта "Чарли" – в ста метрах друг от друга – было не менее опасным. И в том, и в другом случае мир стоял на грани ядерной войны. Из моей книги становятся очевидными две вещи. Первая – американцы совершенно не учитывали роль внутренней политики в СССР. В Белом Доме не поняли, что Хрущев был, возможно, самой реальной фигурой, желавшей улучшения американо-советских отношений. Вспомним, с какой надеждой воспринял Хрущев победу Кеннеди на выборах: в Москве была впервые полностью опубликована инаугурационная речь американского президента, и глушение радиостанции "Голос Америки" было ослаблено.
Но на Хрущева оказывали давление неосталинисты, которые не могли простить ему разоблачения культа личности Сталина. Инцидент с самолетом У-2 в мае 1960-го, когда был сбит американский разведывательный самолет, фактически нанес удар по Хрущеву: соратники обвинили его в наивности надежд на улучшение отношений с США. Наиболее консервативное крыло тогдашнего Политбюро ЦК КПСС подталкивало его к более жестким мерам в отношении Соединенных Штатов. Америка, повторяю, никогда не понимала внутренней ситуации в СССР. В свою очередь советская сторона не понимала особенностей внутренней политики США, не понимала, что молодому президенту, только вступившему в должность, требуется время для самоутверждения, для того, чтобы определиться со своими союзниками и противниками на мировой арене.
– Вы часто обвиняете президента Кеннеди в недопонимании, в неопытности, даже в слабости. Напрашивается вывод, что Америка оказывалась в наибольшей опасности тогда, когда президентом США становился человек нерешительный и малоопытный в международных делах.
– Я бы сказал, слабый президент, – вернее, кажущийся слабым, даже если он не является таковым, – гораздо чаще подвергается испытаниям со стороны противника. Противник спешит воспользоваться случаем. Так было и во времена существования Советского Союза, так происходит и сегодня. Посмотрите хотя бы на поведение Ирана. Другое отрицательное качество президента – когда в речах он гораздо решительнее, чем в делах. Именно в этом можно упрекнуть Кеннеди. Такая непоследовательность, такое противоречие между словами и делами заставляет нервничать не только противников, но и тех, кто на стороне США. Это затрудняет объединение сил союзников, не знающих, что на самом деле мы хотим предпринять по тому или иному вопросу.
– Сегодня Хрущев воспринимается многими больше как комический персонаж истории, тогда как Кеннеди – как героический. В США Кеннеди входит в число наиболее любимых и почитаемых президентов. Но в вашей книге они выглядят иначе.
– Мне интересно в этой истории, что оба человека совершенно не понимали друг друга. Один – 43-летний сын мультимиллионера и антикоммуниста, другой – 67-летний сын шахтера, сумевший пережить все сталинские чистки и Вторую мировую войну. Он совсем не такой уж комический персонаж. Хрущев изо всех сил боролся за выживание в самые трудные времена истории своей страны – и победил в этой борьбе. И не будем забывать, что он все же был реформатором. Хотя и стихийным. Он был очень уязвимым, даже легко ранимым человеком, и подозревал, что Запад его не принимает всерьез. Поэтому Хрущев стремился доказать Америке, сначала Эйзенхауэру, а потом Кеннеди, что он – равный им по силе противник. А Кеннеди был по характеру ведомым: не инициировавшим действия, а отвечавшим на них. Он был не импульсивным, как Хрущев, а рассудочным, и не был, я бы сказал, инстинктивным президентом, каким были, скажем, Трумэн или Рейган. В первый год правления нерешительность Кеннеди привела его ко многим ошибкам. Сам он, когда журналист спросил, можно ли написать книгу о его первых 12 месяцах на посту президента, ответил: о какой книге может идти речь, когда весь первый год был полон
провалов в политике его администрации. Он сам считал провалами и высадку в заливе Свиней, и венский саммит, на котором, по словам самого Кеннеди, Хрущев его переиграл, и Берлинский кризис. Все это было до Кубинского кризиса 1962 года, когда Кеннеди проявил, наконец, решимость, и сегодня мы оцениваем его деятельность именно по этому факту. А в 1961-м году, по оценке самого Кеннеди, он выполнял свои обязанности плохо.
На вопрос, будет ли его книга "Берлин 1961: Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле " переведена на русский язык, Фредерик Кэмп ответил, что заявки на перевод пока не поступало.
57-летний Фредерик Кэмп до того, как возглавил Атлантический совет, почти 30 лет работал в газете "Уолл-Стрит Джорнал". Им написаны также книги "Отечество: личные поиски в новой Германии" и "Сибирская Одиссея: путешествие в русскую душу". В название своего нового исследования он ввел цитату Хрущева, назвавшего Берлин 1961 года "наиболее опасным местом на Земле":
– Большинство историков считают, что самым напряженным моментом в Холодной войне был Кубинский кризис. Но противостояние советских и американских танков у контрольно-пропускного пункта "Чарли" – в ста метрах друг от друга – было не менее опасным. И в том, и в другом случае мир стоял на грани ядерной войны. Из моей книги становятся очевидными две вещи. Первая – американцы совершенно не учитывали роль внутренней политики в СССР. В Белом Доме не поняли, что Хрущев был, возможно, самой реальной фигурой, желавшей улучшения американо-советских отношений. Вспомним, с какой надеждой воспринял Хрущев победу Кеннеди на выборах: в Москве была впервые полностью опубликована инаугурационная речь американского президента, и глушение радиостанции "Голос Америки" было ослаблено.
Но на Хрущева оказывали давление неосталинисты, которые не могли простить ему разоблачения культа личности Сталина. Инцидент с самолетом У-2 в мае 1960-го, когда был сбит американский разведывательный самолет, фактически нанес удар по Хрущеву: соратники обвинили его в наивности надежд на улучшение отношений с США. Наиболее консервативное крыло тогдашнего Политбюро ЦК КПСС подталкивало его к более жестким мерам в отношении Соединенных Штатов. Америка, повторяю, никогда не понимала внутренней ситуации в СССР. В свою очередь советская сторона не понимала особенностей внутренней политики США, не понимала, что молодому президенту, только вступившему в должность, требуется время для самоутверждения, для того, чтобы определиться со своими союзниками и противниками на мировой арене.
– Вы часто обвиняете президента Кеннеди в недопонимании, в неопытности, даже в слабости. Напрашивается вывод, что Америка оказывалась в наибольшей опасности тогда, когда президентом США становился человек нерешительный и малоопытный в международных делах.
– Я бы сказал, слабый президент, – вернее, кажущийся слабым, даже если он не является таковым, – гораздо чаще подвергается испытаниям со стороны противника. Противник спешит воспользоваться случаем. Так было и во времена существования Советского Союза, так происходит и сегодня. Посмотрите хотя бы на поведение Ирана. Другое отрицательное качество президента – когда в речах он гораздо решительнее, чем в делах. Именно в этом можно упрекнуть Кеннеди. Такая непоследовательность, такое противоречие между словами и делами заставляет нервничать не только противников, но и тех, кто на стороне США. Это затрудняет объединение сил союзников, не знающих, что на самом деле мы хотим предпринять по тому или иному вопросу.
– Сегодня Хрущев воспринимается многими больше как комический персонаж истории, тогда как Кеннеди – как героический. В США Кеннеди входит в число наиболее любимых и почитаемых президентов. Но в вашей книге они выглядят иначе.
– Мне интересно в этой истории, что оба человека совершенно не понимали друг друга. Один – 43-летний сын мультимиллионера и антикоммуниста, другой – 67-летний сын шахтера, сумевший пережить все сталинские чистки и Вторую мировую войну. Он совсем не такой уж комический персонаж. Хрущев изо всех сил боролся за выживание в самые трудные времена истории своей страны – и победил в этой борьбе. И не будем забывать, что он все же был реформатором. Хотя и стихийным. Он был очень уязвимым, даже легко ранимым человеком, и подозревал, что Запад его не принимает всерьез. Поэтому Хрущев стремился доказать Америке, сначала Эйзенхауэру, а потом Кеннеди, что он – равный им по силе противник. А Кеннеди был по характеру ведомым: не инициировавшим действия, а отвечавшим на них. Он был не импульсивным, как Хрущев, а рассудочным, и не был, я бы сказал, инстинктивным президентом, каким были, скажем, Трумэн или Рейган. В первый год правления нерешительность Кеннеди привела его ко многим ошибкам. Сам он, когда журналист спросил, можно ли написать книгу о его первых 12 месяцах на посту президента, ответил: о какой книге может идти речь, когда весь первый год был полон
провалов в политике его администрации. Он сам считал провалами и высадку в заливе Свиней, и венский саммит, на котором, по словам самого Кеннеди, Хрущев его переиграл, и Берлинский кризис. Все это было до Кубинского кризиса 1962 года, когда Кеннеди проявил, наконец, решимость, и сегодня мы оцениваем его деятельность именно по этому факту. А в 1961-м году, по оценке самого Кеннеди, он выполнял свои обязанности плохо.
На вопрос, будет ли его книга "Берлин 1961: Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле " переведена на русский язык, Фредерик Кэмп ответил, что заявки на перевод пока не поступало.