Режиссер-кинодокументалист Эмиль Джумабаев размышляет об урбанистической цивилизации в Кыргызстане.
“Азаттык”: Ваше интервью “ЦентрАзии” под названием "Бишкек деградирует под натиском мырков" вызвало бурную реакцию, поэтому мы хотели вернуться к этой теме. Действительно ли вы считаете, что именно “мырки”, как это звучит в заголовке, испортили имидж Бишкека как столицы суверенного государства?
Эмиль Джумабаев: Этот материал вышел на основе моей статьи “Улетающий город”, которая вошла в сборник “Путь на восток”, вышедший в печать в этом году. Название интервью получилось довольно хлестким и искаженным, поскольку я буквально так не выражался.
Что такое очень обидное для многих слово “мырк”? Это человек, который уже отчалил от материнской традиционной культуры, но еще не пристал к берегу современной мегаполисной культуры, и в силу этого оказался люмпеном. У него нет четкой культурной идентификации, он не знает, как себя вести. Если отбросить оскорбительный оттенок и под “мырками” иметь в виду люмпенов, на самом деле, эти люмпены уже достаточно разбогатели и вошли во власть.
Так называемый “мырк” - это необязательно тачечник на базаре, у нас большинство депутатов относится к этой категории людей. Эти наши соплеменники, не ставшие горожанами, во-первых, сильно подпортили имидж страны, во-вторых, из-за них происходит культурная деградация.
Города бывают разные – есть и трущобные районы в больших городах, но город для Кыргызстана – это понятие советское. Были крепости, был древний город Ош, но для нас модель города – это все-таки советский Фрунзе. Советский Союз – это не просто страна, это был идеологический проект, и коммунистическая власть очень много средств вложила в развитие народов СССР. Появились подлинные кыргызские интеллигенты и горожане, они еще есть среди нас и они, увы, разительно отличаются от большинства современных, так называемых, горожан.
Это видно по поведению, по виду, даже по тому, как человек ходит и здоровается, по выражению его глаз. Интеллигенция исчезает во всем мире. Что такое интеллигенция? Это, во-первых, люди умственного труда, творческого труда. Во-вторых, это особое отношение к миру. Если говорить в более широких философских понятиях, мир сейчас перешел от вектора развития под названием модерн (а эта эпоха и породила интеллигенцию во всем мире) – к постмодерну. И оказалось, что интеллигенция не востребована во всем мире. Там, где она изначально была мощна, как, допустим, в России – она еще сохраняется. А там, где слой был тонок, она истончается, как у нас.
В иной форме интеллигенция, скорее всего, будет представлена интеллектуалами. Но это не интеллигенция. Это – так называемые эксперты, журналисты, публичные персоны, представители бомонда, шоу-бизнеса, творчеких профессий. Интеллигенты были врачами, военными, преподавателями, были даже инженеры и рабочие, но они были интеллигентны. Интеллигентность – это не профессия, не диплом и не статус, это отношение к миру. И это уходит, к сожалению, во всем мире.
“Азаттык”: Вы упомянули, что кыргызстанцы начали осваивать город в 60-х годах прошлого века и смогли органично влиться в евразийскую модель города. Теперь же урбанизация не пошла нам на пользу, а, напротив, позволила недостаточно культурным гражданам испортить эту модель, выстроенную в советскую эпоху. Однако, нельзя забывать, что в те года основу Бишкека-Фрунзе составляли русские или русскоязычные граждане, которые, в большинстве, уже эмигрировали из страны. Неужели мы – кыргызы – не имеем “навыков” построения городской культуры?
Эмиль Джумабаев: У каждого народа есть национальные традиции, и это очень мощная вещь. У нас под национальными традициями часто, почему-то, имеется в виду устное и прикладное народное творчество. Но национальные традиции – это, прежде всего, отношение к миру. Кыргызское отношение к миру во многом еще кочевое, несмотря на то, что мы уже живем в городе и пользуемся всеми его благами и по типу являемся урбанистическими жителями. Но, тем не менее, внутри еще сидит кочевник.
А кочевник не очень-то заботится о том клочке земли, на котором он в данный момент живет, потому что он, символически говоря, может в любое время от него откочевать. У нас нет традиции оседлого человека, который этот клочок земли будет обрабатывать и за ним ухаживать, потому что он знает: его внуки там будут жить. А у нас на генном уровне, даже если мы – горожане, даже если мы по факту поколениями будем здесь жить, нам все равно присуща эта кочевая психология. Поэтому инерция очень большая.
Мы можем, конечно, создать культуру современного города, но это дело не одного года, не одного десятилетия. Мы попали в эпоху глобализации, а эта эпоха, помимо всего прочего, эпоха глобального одичания. За 20 лет наш слой городской культуры истончился и порвался, поэтому Бишкек, действительно, погрузился в варварство. Есть новые здания, новые машины – но это всего лишь внешние вещи. Главное – люди: как они ходят, здороваются, сорят, плюются, ругаются, проявляют отсутствие особой этики.
Надо постараться поддержать уровень образования, какой-то уровень культуры. Мы вполне это можем. Я всегда привожу такой пример: до 1913-го года у нас фактически не было ни кинематографа, ни изобразительного искусства, ни театра, ни оперы. Посмотрите, что мы дали миру за годы cоветской эпохи. Мы дали сильнейшие в Средней Азии изобразительное искусство и кинематограф и крупнейшего писателя в Средней Азии – Чингиза Айтматова. Значит, мы можем, правильно?
Надо не поддаваться деградации, работать над собой, держать какую-то культурную и образовательную планку. Это все начинается с семьи. Я – всего лишь обычный, частный человек, а не представитель государства, и не знаю, что требуется сделать с точки зрения государства. Остатки интеллигенции – это мощнейший культурный ресурс в нашей стране. Не будет их – мы провалимся.
“Азаттык”: Столичная интеллигенция, о которой вы с горечью упоминаете, безвозвратно уходит в прошлое. Вы восхваляете “cоветскую закалку” и считаете, что лишь те люди, которые участвовали в основании и развитии города Фрунзе в советские годы, могут называться настоящими горожанами? Вы считаете, что нынешнее поколение, не имеющее связи с cоветским прошлым, не способно стать настоящей городской интеллигенцией?
Эмиль Джумабаев: Есть ошибочное мнение: так называемыми “мырками” часто называют сельских жителей. Это неправильно. Сельский житель – это сельский житель. Человек живет в своем селе, он – на своем месте. То же самое могу сказать о горожанах. Это не те, кто живет в городе. Сейчас все живут в городе. Горожанин – это некое отношение к окружающей среде, которое проявляется в его поведении, вот и все.
Может возникнуть неправильное ощущение, что я отношу горожан к какому-то высшему сорту людей – это могут быть и подлые, и глупые люди. Бишкек сейчас населен, в большинстве, приезжими из провинций. Человек может приехать сюда из Баткена и обнаружить, что Бишкек – это всего лишь большой Баткен, они находят здесь своих земляков и живут, как и жили раньше в провинции.
Когда в cоветское время во Фрунзе приезжали провинциалы, они были другими. Они пытались хоть как-то сравняться с горожанами в бытовой культуре, они читали, занимались самообразованием, интересовались литературой, вели себя очень достойно. А сейчас люди приезжают, и им не на что равняться.
“Азаттык”: В последнее время в Бишкеке начали править балом молодые кыргызы, выходцы как из провинций, так и из городов, которые получили образование за границей. Они возвращаются на Родину, в основном, в столицу, и привносят элементы культуры цивилизованных городов. К примеру, они пытаются привить горожанам привычку не сорить, посещать культурные мероприятия, бороться за чистоту столицы и т.д. Как вы думаете, сможет ли новое поколение создать новый культурный облик Бишкека?
Эмиль Джумабаев: Я думаю, они смогут. Но я бы не стал так абсолютизировать их влияние и значение. Для меня американизированная молодежь и так называемые “мырки” в чем-то смыкаются внешне. Это парадоксально, но что те дикари, что эти дикари, с моей евразийской точки зрения. Поэтому все, что они привносят – это, скорее, навыки такого потребителя большого мегаполиса. Там мало образованности.
Все эти флешмобы и прочие занятия – это внешняя шелуха. На самом деле, они порой не обладают глубокой культурой. Если они внесут свой вклад в развитие и поддержание города как столицы – я их буду только приветствовать. Сейчас я, честно говоря, даже не знаю, что нам может помочь.
“Азаттык”: Что делать, чтобы бишкекчане или жители жилых массивов вокруг столицы соблюдали простые правила городской жизни: садились в автобусы в положенном месте, не плевались, не ругались и не шастали в пьяном виде в общественных местах?
Эмиль Джумабаев: По идее, все эти достаточно простые правила прививаются в семьях. Я опять вернусь к нашему кочевому менталитету. Не секрет, что кыргызы – родоплеменной народ, а родоплеменное мышление вот какое: у себя в селе, где есть члены рода, племени и соседи, я – пай-мальчик и веду себя хорошо, а где-то, где они меня не видят, я могу вести себя, как свинья. К сожалению, это есть в кыргызах. Это пережитки дурного, негативного кочевого опыта.
Надо это преодолеть и становиться горожанами, в конце концов. Мы живем в 21-м веке, а не в 10-м. Мы, оставаясь дикарями, условно говоря, проигрываем в мировой конкуренции как народ, как страна. Посмотрите, что сейчас происходит в мире – целые государства исчезают. Что сейчас слышно об Ираке и о Ливии? Там черная дыра. Чтобы мы не стали такой черной дырой, надо, прежде всего, поддерживать культуру и образование.
Эмиль Джумабаев: Этот материал вышел на основе моей статьи “Улетающий город”, которая вошла в сборник “Путь на восток”, вышедший в печать в этом году. Название интервью получилось довольно хлестким и искаженным, поскольку я буквально так не выражался.
Что такое очень обидное для многих слово “мырк”? Это человек, который уже отчалил от материнской традиционной культуры, но еще не пристал к берегу современной мегаполисной культуры, и в силу этого оказался люмпеном. У него нет четкой культурной идентификации, он не знает, как себя вести. Если отбросить оскорбительный оттенок и под “мырками” иметь в виду люмпенов, на самом деле, эти люмпены уже достаточно разбогатели и вошли во власть.
Так называемый “мырк” - это необязательно тачечник на базаре, у нас большинство депутатов относится к этой категории людей. Эти наши соплеменники, не ставшие горожанами, во-первых, сильно подпортили имидж страны, во-вторых, из-за них происходит культурная деградация.
Города бывают разные – есть и трущобные районы в больших городах, но город для Кыргызстана – это понятие советское. Были крепости, был древний город Ош, но для нас модель города – это все-таки советский Фрунзе. Советский Союз – это не просто страна, это был идеологический проект, и коммунистическая власть очень много средств вложила в развитие народов СССР. Появились подлинные кыргызские интеллигенты и горожане, они еще есть среди нас и они, увы, разительно отличаются от большинства современных, так называемых, горожан.
Это видно по поведению, по виду, даже по тому, как человек ходит и здоровается, по выражению его глаз. Интеллигенция исчезает во всем мире. Что такое интеллигенция? Это, во-первых, люди умственного труда, творческого труда. Во-вторых, это особое отношение к миру. Если говорить в более широких философских понятиях, мир сейчас перешел от вектора развития под названием модерн (а эта эпоха и породила интеллигенцию во всем мире) – к постмодерну. И оказалось, что интеллигенция не востребована во всем мире. Там, где она изначально была мощна, как, допустим, в России – она еще сохраняется. А там, где слой был тонок, она истончается, как у нас.
В иной форме интеллигенция, скорее всего, будет представлена интеллектуалами. Но это не интеллигенция. Это – так называемые эксперты, журналисты, публичные персоны, представители бомонда, шоу-бизнеса, творчеких профессий. Интеллигенты были врачами, военными, преподавателями, были даже инженеры и рабочие, но они были интеллигентны. Интеллигентность – это не профессия, не диплом и не статус, это отношение к миру. И это уходит, к сожалению, во всем мире.
“Азаттык”: Вы упомянули, что кыргызстанцы начали осваивать город в 60-х годах прошлого века и смогли органично влиться в евразийскую модель города. Теперь же урбанизация не пошла нам на пользу, а, напротив, позволила недостаточно культурным гражданам испортить эту модель, выстроенную в советскую эпоху. Однако, нельзя забывать, что в те года основу Бишкека-Фрунзе составляли русские или русскоязычные граждане, которые, в большинстве, уже эмигрировали из страны. Неужели мы – кыргызы – не имеем “навыков” построения городской культуры?
Эмиль Джумабаев: У каждого народа есть национальные традиции, и это очень мощная вещь. У нас под национальными традициями часто, почему-то, имеется в виду устное и прикладное народное творчество. Но национальные традиции – это, прежде всего, отношение к миру. Кыргызское отношение к миру во многом еще кочевое, несмотря на то, что мы уже живем в городе и пользуемся всеми его благами и по типу являемся урбанистическими жителями. Но, тем не менее, внутри еще сидит кочевник.
А кочевник не очень-то заботится о том клочке земли, на котором он в данный момент живет, потому что он, символически говоря, может в любое время от него откочевать. У нас нет традиции оседлого человека, который этот клочок земли будет обрабатывать и за ним ухаживать, потому что он знает: его внуки там будут жить. А у нас на генном уровне, даже если мы – горожане, даже если мы по факту поколениями будем здесь жить, нам все равно присуща эта кочевая психология. Поэтому инерция очень большая.
Мы можем, конечно, создать культуру современного города, но это дело не одного года, не одного десятилетия. Мы попали в эпоху глобализации, а эта эпоха, помимо всего прочего, эпоха глобального одичания. За 20 лет наш слой городской культуры истончился и порвался, поэтому Бишкек, действительно, погрузился в варварство. Есть новые здания, новые машины – но это всего лишь внешние вещи. Главное – люди: как они ходят, здороваются, сорят, плюются, ругаются, проявляют отсутствие особой этики.
Надо постараться поддержать уровень образования, какой-то уровень культуры. Мы вполне это можем. Я всегда привожу такой пример: до 1913-го года у нас фактически не было ни кинематографа, ни изобразительного искусства, ни театра, ни оперы. Посмотрите, что мы дали миру за годы cоветской эпохи. Мы дали сильнейшие в Средней Азии изобразительное искусство и кинематограф и крупнейшего писателя в Средней Азии – Чингиза Айтматова. Значит, мы можем, правильно?
Надо не поддаваться деградации, работать над собой, держать какую-то культурную и образовательную планку. Это все начинается с семьи. Я – всего лишь обычный, частный человек, а не представитель государства, и не знаю, что требуется сделать с точки зрения государства. Остатки интеллигенции – это мощнейший культурный ресурс в нашей стране. Не будет их – мы провалимся.
“Азаттык”: Столичная интеллигенция, о которой вы с горечью упоминаете, безвозвратно уходит в прошлое. Вы восхваляете “cоветскую закалку” и считаете, что лишь те люди, которые участвовали в основании и развитии города Фрунзе в советские годы, могут называться настоящими горожанами? Вы считаете, что нынешнее поколение, не имеющее связи с cоветским прошлым, не способно стать настоящей городской интеллигенцией?
Эмиль Джумабаев: Есть ошибочное мнение: так называемыми “мырками” часто называют сельских жителей. Это неправильно. Сельский житель – это сельский житель. Человек живет в своем селе, он – на своем месте. То же самое могу сказать о горожанах. Это не те, кто живет в городе. Сейчас все живут в городе. Горожанин – это некое отношение к окружающей среде, которое проявляется в его поведении, вот и все.
Может возникнуть неправильное ощущение, что я отношу горожан к какому-то высшему сорту людей – это могут быть и подлые, и глупые люди. Бишкек сейчас населен, в большинстве, приезжими из провинций. Человек может приехать сюда из Баткена и обнаружить, что Бишкек – это всего лишь большой Баткен, они находят здесь своих земляков и живут, как и жили раньше в провинции.
Когда в cоветское время во Фрунзе приезжали провинциалы, они были другими. Они пытались хоть как-то сравняться с горожанами в бытовой культуре, они читали, занимались самообразованием, интересовались литературой, вели себя очень достойно. А сейчас люди приезжают, и им не на что равняться.
“Азаттык”: В последнее время в Бишкеке начали править балом молодые кыргызы, выходцы как из провинций, так и из городов, которые получили образование за границей. Они возвращаются на Родину, в основном, в столицу, и привносят элементы культуры цивилизованных городов. К примеру, они пытаются привить горожанам привычку не сорить, посещать культурные мероприятия, бороться за чистоту столицы и т.д. Как вы думаете, сможет ли новое поколение создать новый культурный облик Бишкека?
Эмиль Джумабаев: Я думаю, они смогут. Но я бы не стал так абсолютизировать их влияние и значение. Для меня американизированная молодежь и так называемые “мырки” в чем-то смыкаются внешне. Это парадоксально, но что те дикари, что эти дикари, с моей евразийской точки зрения. Поэтому все, что они привносят – это, скорее, навыки такого потребителя большого мегаполиса. Там мало образованности.
Все эти флешмобы и прочие занятия – это внешняя шелуха. На самом деле, они порой не обладают глубокой культурой. Если они внесут свой вклад в развитие и поддержание города как столицы – я их буду только приветствовать. Сейчас я, честно говоря, даже не знаю, что нам может помочь.
“Азаттык”: Что делать, чтобы бишкекчане или жители жилых массивов вокруг столицы соблюдали простые правила городской жизни: садились в автобусы в положенном месте, не плевались, не ругались и не шастали в пьяном виде в общественных местах?
Эмиль Джумабаев: По идее, все эти достаточно простые правила прививаются в семьях. Я опять вернусь к нашему кочевому менталитету. Не секрет, что кыргызы – родоплеменной народ, а родоплеменное мышление вот какое: у себя в селе, где есть члены рода, племени и соседи, я – пай-мальчик и веду себя хорошо, а где-то, где они меня не видят, я могу вести себя, как свинья. К сожалению, это есть в кыргызах. Это пережитки дурного, негативного кочевого опыта.
Надо это преодолеть и становиться горожанами, в конце концов. Мы живем в 21-м веке, а не в 10-м. Мы, оставаясь дикарями, условно говоря, проигрываем в мировой конкуренции как народ, как страна. Посмотрите, что сейчас происходит в мире – целые государства исчезают. Что сейчас слышно об Ираке и о Ливии? Там черная дыра. Чтобы мы не стали такой черной дырой, надо, прежде всего, поддерживать культуру и образование.