В российской блогосфере размышляют, зачем Путину общегражданский народный фронт. В западных блогах в центре внимания выборы в местные органы власти.
Российская блогосфера обсуждает предложение премьер-министра и лидера партии "Единая Россия" Владимира Путина создать общегражданский народный фронт, чтобы объединить усилия различных политических сил в преддверии крупных политических событий. Журналист Виктор Кобр считает, что данная инициатива – попытка повторить историю:
В идее создания "народного фронта" вокруг партии жуликов и воров вряд ли нужно искать какие-либо сложные умыслы. Все объясняется простым желанием даже не перехватить инициативу у разрозненного гражданского движения, а хотя бы опошлить этот мощнейший политический инструмент. В чекисте Путине ведь живет память о первых народных фронтах двадцатилетней давности, которые были одной из основных движущих сил "демократии первой волны". И страх перед возможным созданием настоящего фронта мирного гражданского сопротивления режиму оказывается сильнее разума. Сильнее понимания того, что попытки предотвратить это испытанным методом - созданием бутафории - выглядят дешевой карикатурой и вряд ли могут быть успешными.
Пользователь makhk полагает, что под масштабными политическими событиями, о которых говорил премьер, подразумеваются выборы, и создание фронта свидетельствует о том, что власти нервничают об их исходе:
Власть срочно ищет легитимность. Они понимают, что могут обеспечить любые проценты любым партиям на выборах, но это не даст легитимности парламенту, поскольку нынешним политическим партиям никто не доверяет, а значит власть лишается легитимности, что делает её неустойчивой и слабой. Боятся они, что в России может повториться Киргизский сценарий. Вот и ищут новые политические сущности там, где их нет.
Многих блогеров озадачило употребление военной риторики, ведь трудно предположить, что название "фронт", да еще накануне Дня победы, выбрано случайно. Пишет пользователь may-antiwar:
Такая новость слегка ставит меня в тупик. Не в историческом, а в смысловом, лексическом контексте: фронт создают, когда собираются воевать. И не только за что-то, но и с кем-то. За что - мне понятно. За наворованные коррупционные деньги, для обеспечения безопасности которых построена властная вертикаль. Но вот с кем - мне понятно не вполне. Явно ведь не с внешней угрозой? Видимо, со своими согражданами. А мне кажется, власть с ними и без фронта вполне успешно справляется. Пугает оппозиционеров военной техникой, самых прытких или тех, кто под руку подвернулся - судит и сажает в тюрьмы, чтоб другим неповадно было. Активных-то оппозиционеров, а с ними - правозащитников, и так не слишком уж много, для окончательной победы над ними фронт как бы и не нужен. Чтоб улюлюкать и радоваться посадкам достаточно, мне кажется, Единой России и прокремлевских молодежек.
***
Местные выборы – основная тема европейских блогов.
Событие, которое на первый взгляд может показаться незначительным (мало ли, какая партия получит большинство в райсовете), оказалось крайне важным для таких разных стран, как Албания и Великобритания.
О состоявшихся в воскресенье албанских местных выборах рассуждает автор блога Eastern Approaches на сайте The Economist:
Если во время голосования не устроят взрывов и перестрелок, вряд ли это событие привлечет внимание новостных редакторов крупных мировых СМИ. А для Албании это событие огромной важности. Альберт Ракипи, глава Албанского института международных исследований, сравнил борьбу за власть в Тиране – ни много, ни мало – со Сталинградской битвой. Уже почти два года Албания не видела нормальной политической жизни. В июне 2009 года лидер Демократической партии Сали Бериша выиграл с небольшим отрывом на выборах, что позволило ему кое-как составить правящую коалицию с прежним соперником, Илиром Метой, отошедшим от партии социалистов. Однако лидер социалистов и мэр Тираны Эди Рама заявил, что победа досталась Бериши благодаря подтасовкам. С тех пор кризисы в албанской политике следуют один за другим. Социалисты в течение некоторого времени бойкотировали парламентские заседания, устраивали голодовки у канцелярии Бериши, а 21 января митинг оппозиции закончился трагедией: четыре человека погибли, когда силы республиканской гвардии, находившиеся в здании правительства, открыли огонь по демонстрантам. Социалисты назвали это расстрелом, а Бериша заявил, что протестующие пытались устроить государственный переворот и что они пронесли с собой оружие под видом зонтиков и авторучек.
На прошедших в минувший четверг местных выборах в Великобритании самую громкую победу одержала Шотландская национальная партия и ее лидер Алекс Салмонд. Открывшиеся перед страной новые возможности комментирует в блогах Spectator Джеймс Форсайт:
Салмонду удалось достичь результата, появления которого само устройство шотландской избирательной системы не должно было допустить – его партия получила большинство в шотландском парламенте. Теперь Салмонд контролирует нужное число голосов, чтобы созвать референдум о независимости. То, что любой референдум, организованный по решению шотландского парламента, в Англии покажется сомнительным с правовой точки зрения, для Салмона даже лучше: только от него самого зависит, как именно поднять вопрос о независимости и когда это сделать. Надо думать, он использует свое влияние для получения от правящей коалиции разного рода уступок, чтобы потом предъявить их как аргумент в борьбе за независимость. Впрочем, по данным опросов, за независимость Шотландии готовы высказаться всего-то от 25 до 30 процентов населения, так что весь этот референдум будет просто еще одной демонстрацией национальной гордости. Что же до нас, юнионистов, то нам следует усвоить, что Салмонд обладает внушающей тревогу способностью добиваться вещей на первый взгляд абсолютно невозможных.
Русская служба РСЕ/РС.
В идее создания "народного фронта" вокруг партии жуликов и воров вряд ли нужно искать какие-либо сложные умыслы. Все объясняется простым желанием даже не перехватить инициативу у разрозненного гражданского движения, а хотя бы опошлить этот мощнейший политический инструмент. В чекисте Путине ведь живет память о первых народных фронтах двадцатилетней давности, которые были одной из основных движущих сил "демократии первой волны". И страх перед возможным созданием настоящего фронта мирного гражданского сопротивления режиму оказывается сильнее разума. Сильнее понимания того, что попытки предотвратить это испытанным методом - созданием бутафории - выглядят дешевой карикатурой и вряд ли могут быть успешными.
Пользователь makhk полагает, что под масштабными политическими событиями, о которых говорил премьер, подразумеваются выборы, и создание фронта свидетельствует о том, что власти нервничают об их исходе:
Власть срочно ищет легитимность. Они понимают, что могут обеспечить любые проценты любым партиям на выборах, но это не даст легитимности парламенту, поскольку нынешним политическим партиям никто не доверяет, а значит власть лишается легитимности, что делает её неустойчивой и слабой. Боятся они, что в России может повториться Киргизский сценарий. Вот и ищут новые политические сущности там, где их нет.
Многих блогеров озадачило употребление военной риторики, ведь трудно предположить, что название "фронт", да еще накануне Дня победы, выбрано случайно. Пишет пользователь may-antiwar:
Такая новость слегка ставит меня в тупик. Не в историческом, а в смысловом, лексическом контексте: фронт создают, когда собираются воевать. И не только за что-то, но и с кем-то. За что - мне понятно. За наворованные коррупционные деньги, для обеспечения безопасности которых построена властная вертикаль. Но вот с кем - мне понятно не вполне. Явно ведь не с внешней угрозой? Видимо, со своими согражданами. А мне кажется, власть с ними и без фронта вполне успешно справляется. Пугает оппозиционеров военной техникой, самых прытких или тех, кто под руку подвернулся - судит и сажает в тюрьмы, чтоб другим неповадно было. Активных-то оппозиционеров, а с ними - правозащитников, и так не слишком уж много, для окончательной победы над ними фронт как бы и не нужен. Чтоб улюлюкать и радоваться посадкам достаточно, мне кажется, Единой России и прокремлевских молодежек.
***
Местные выборы – основная тема европейских блогов.
Событие, которое на первый взгляд может показаться незначительным (мало ли, какая партия получит большинство в райсовете), оказалось крайне важным для таких разных стран, как Албания и Великобритания.
О состоявшихся в воскресенье албанских местных выборах рассуждает автор блога Eastern Approaches на сайте The Economist:
Если во время голосования не устроят взрывов и перестрелок, вряд ли это событие привлечет внимание новостных редакторов крупных мировых СМИ. А для Албании это событие огромной важности. Альберт Ракипи, глава Албанского института международных исследований, сравнил борьбу за власть в Тиране – ни много, ни мало – со Сталинградской битвой. Уже почти два года Албания не видела нормальной политической жизни. В июне 2009 года лидер Демократической партии Сали Бериша выиграл с небольшим отрывом на выборах, что позволило ему кое-как составить правящую коалицию с прежним соперником, Илиром Метой, отошедшим от партии социалистов. Однако лидер социалистов и мэр Тираны Эди Рама заявил, что победа досталась Бериши благодаря подтасовкам. С тех пор кризисы в албанской политике следуют один за другим. Социалисты в течение некоторого времени бойкотировали парламентские заседания, устраивали голодовки у канцелярии Бериши, а 21 января митинг оппозиции закончился трагедией: четыре человека погибли, когда силы республиканской гвардии, находившиеся в здании правительства, открыли огонь по демонстрантам. Социалисты назвали это расстрелом, а Бериша заявил, что протестующие пытались устроить государственный переворот и что они пронесли с собой оружие под видом зонтиков и авторучек.
На прошедших в минувший четверг местных выборах в Великобритании самую громкую победу одержала Шотландская национальная партия и ее лидер Алекс Салмонд. Открывшиеся перед страной новые возможности комментирует в блогах Spectator Джеймс Форсайт:
Салмонду удалось достичь результата, появления которого само устройство шотландской избирательной системы не должно было допустить – его партия получила большинство в шотландском парламенте. Теперь Салмонд контролирует нужное число голосов, чтобы созвать референдум о независимости. То, что любой референдум, организованный по решению шотландского парламента, в Англии покажется сомнительным с правовой точки зрения, для Салмона даже лучше: только от него самого зависит, как именно поднять вопрос о независимости и когда это сделать. Надо думать, он использует свое влияние для получения от правящей коалиции разного рода уступок, чтобы потом предъявить их как аргумент в борьбе за независимость. Впрочем, по данным опросов, за независимость Шотландии готовы высказаться всего-то от 25 до 30 процентов населения, так что весь этот референдум будет просто еще одной демонстрацией национальной гордости. Что же до нас, юнионистов, то нам следует усвоить, что Салмонд обладает внушающей тревогу способностью добиваться вещей на первый взгляд абсолютно невозможных.
Русская служба РСЕ/РС.