Одним из результатов зимних протестов в России стало возникновение новых гражданских групп. Многие их активисты уже успели заявить себя как политики. Что заставило их прийти в политику? Насколько велики их амбиции? Радио Свобода начинает серию публикаций "Кого разбудила Болотная" – о движениях, появившихся после 4 декабря.
Для большинства людей, ставших сегодня гражданскими активистами, акции за честные выборы – на Чистых прудах и Болотной площади – были первыми митингами в жизни. Но именно новички активно участвовали в распространении знаменитых белых лент и наклеек, работали в социальных сетях.
Одна из наиболее ярких протестных групп – "Сопротивление", созданное уже 6 декабря.
"Сопротивление" стало пополняться благодаря так называемой "Мастерской протестных действий" – собраниям гражданских активистов, которые начали проходить по инициативе журналистки Маши Гессен. Сейчас "Мастерская" собирается каждый понедельник в кафе "Завтра" в центре Москвы и больше напоминает дружеские посиделки, где активисты выступают с инициативами и ищут поддержки у коллег. Но в декабре всего этого еще не было.
– 90 процентов тех, кто пришел на первую "Мастерскую" 15 декабря, друг друга не знали, – вспоминает один из активных участников "Сопротивления", 34-летний менеджер по рекламе Николай Левшиц. – Мы все были очень разные, но постепенно начали знакомиться и объединяться.
Уже 21 и 23 декабря активисты проехались в московском метро с заклеенными ртами, на которых было написано "Мой голос украли". Потом члены "Сопротивления" принесли к Соловецкому камню цветы, свечи и табличку со списком тех, кто, по их мнению, получил заведомо неправосудные приговоры. 18 февраля они провели нашумевший флешмоб "Живая цепь свободных". Несколько активистов собрались в центре Москвы на одиночные пикеты, но были задержаны полицией.
– Нам вменили в вину участие в несогласованном массовом мероприятии, – рассказывает член "Сопротивления" Инна Карезина, которая тоже стояла на флешмобе с плакатом "Присутствие в Кремле надо согласовывать с народом". – Однако когда мы явились в суд, судья обнаружила множество процессуальных нарушений, отправила дело обратно в УВД, и с тех пор мы про него не слышали. Кажется, его решили спустить на тормозах.
"Сопротивление", как и другие новые группы, настаивает на том, что лидера у него нет: как говорят сами "сопротивленцы", "все занимаются всем". Формальный координатор – 25-летний Николай Беляев. Именно он создал на "Фейсбуке" страничку "Сопротивления", с которой началась история группы. Николай выступал на митингах на проспекте Сахарова и Новом Арбате, после которых стал заметной фигурой в оппозиционном движении.
– Стоило сказать на митинге про "кровавый режим", как две газеты уже сравнили меня с Навальным, – смеется Беляев.
Сам он называет себя "типичным представителем молодого среднего класса". По образованию маркетолог, Николай работал менеджером в крупных корпорациях. Сейчас он занят только общественной деятельностью и живет на сбережения. Вскоре после того, как он стал гражданским активистом, на работе возникли проблемы, и Беляев видит между этим связь:
– Меня решили жестко ограничить в свободном времени, чего не было до сих пор. Уделять протестному движению по два часа в день я не мог: если этим заниматься, то заниматься серьезно. Поэтому я принял решение уйти с работы, – рассказывает Николай.
Первой после думских выборов акцией для него стал митинг на Чистых прудах:
– Меня задел цинизм, который я наблюдал 4 декабря на участках в своем районе, – говорит активист. – Например, в Красносельском на одном из участков "Единая Россия" получила 93% голосов, а КПРФ – ни одного. Последней каплей стали события 6 декабря, когда по всей стране было задержано больше 2,5 тысяч человек. Я понял, что еще несколько дней – и мы вполне сможем оказаться в полицейском государстве, где человек вообще не сможет говорить ни о чем, – рассказывает Беляев.
В отличие от многих активистов, Николай и раньше участвовал в акциях протеста – например, ходил на митинги "Стратегии-31" на Триумфальной площади. Свои политические взгляды Николай характеризует как близкие к "хорошему европейскому социализму". Он говорит, что если раньше задачей "Сопротивления" было привлечение как можно большего числа людей на митинги, то теперь настает время заниматься конкретными проектами:
– В моих планах – дать гражданам инструменты контроля над властью. Сейчас мы разрабатываем проект, который позволит обществу контролировать сферу ЖКХ. Я считаю, что гражданином человек становится тогда, когда он начинает обращать внимание на свой подъезд, на детскую площадку, на парковку. Невозможно говорить о каких-то серьезных политических изменениях в стране, пока мы не станем ответственны за тот микромир, в котором живем.
Сейчас я планирую создать интернет-платформу, при помощи которой будет очень легко написать жалобу и подать обращение: людям больше не надо будет идти в ЖЭК с неудобными часами приема. Круг граждан, которые будут заниматься этими проблемами, автоматически расширится. Они уже не захотят получать отписки и начнут объединяться...
Николай говорит, что не хочет строить политическую карьеру и больше интересуется общественной деятельностью:
– У меня сейчас период глубокого осмысления. Я вижу, что мы загружены работой на много лет вперед. Я считаю, что цель всего этого движения – развитие гражданского общества, а не моментальные эффекты. Не бывает такого: на улицу вышел миллион – Путин ушел и здесь появился город-сад. Уйдет Путин – придет Сидоров, уйдет Сидоров – придет кто-нибудь еще. Чтобы в стране произошли системные изменения, нужно создавать институты влияния на власть. Прошло то время, когда на Путина можно было давить численностью. Уличные акции – это инструмент, а не самоцель. Выходить на акцию с непонятными, абстрактными требованиями, которые никогда не будут удовлетворены, – это непродуктивно, – считает Николай Беляев.
27-летняя Мария Баронова раньше восхищалась Владимиром Путиным и Сергеем Кургиняном, а теперь стала одной из самых заметных фигур в "Сопротивлении". Ее путь в оппозицию был еще более долгим, чем у Николая Беляева.
– Мне когда-то очень нравился Кургинян. Да, мне очень стыдно. Я была человеком с имперскими взглядами. Для меня было важно восстановление России в рамках славянских государств, стабильность… Пока не началось дело Ходорковского, я обожала Владимира Владимировича Путина, – улыбается Баронова. Но на протяжении нулевых обожание сменилось разочарованием, а разочарование – презрением.
У Марии химическое и педагогическое образование. В прошлом она работала младшим научным сотрудников МГУ, затем – менеджером по продажам в частной химической компании. Она придерживается социал-демократических взглядов и активисткой была всегда – сначала как глава подъезда в рамках ТСЖ, потом как феминистка. В 2011 году Баронова собирала подписи под обращением к Виктору Садовничему: вместе с другими молодыми химиками она призывала ректора МГУ обратить внимание на то, что закон о госзакупках тормозит работу ученых. После громкой кампании проблемой наконец начали заниматься. Именно тогда стало ясно, что только активная деятельность может принести результат, говорит Баронова.
После кампании по сбору подписей она собиралась уезжать на учебу за рубеж и уже подавала документы в западные университеты. Но во время выборов 4 декабря обнаружила нарушения прямо рядом со своим домом.
– Весь наш дом был приписан к фальшивому участку, – рассказывает Баронова. – Идея была такая: люди увидят, что их не туда отправили, плюнут и пойдут обратно. Вечером я пошла в ТИК Южного Тушина писать жалобу на этот подлог. После долгих препирательств, только в 19:55, жалобу приняли. Такое отношение меня очень разозлило. Потом я увидела видеоролики о нарушениях… Всё это вызвало желание пойти на Чистые пруды. Я отправилась туда одна: все мои друзья уже давно уехали на Запад заниматься наукой.
Я была в шоке от того, сколько людей туда пришло. Все ходили и спрашивали: "А вы тоже никогда в жизни не ходили на митинги?" И им отвечали: "Да, в первый раз!" Когда люди толкались в этом ужасе, в этой грязи и темноте, под ледяным дождем, они извинялись друг перед другом. Им вежливо отвечали: "Да ничего, я понимаю".
Большинство митингующих никуда не собирались маршировать. Но на нас вылетело огромное количество бойцов ОМОНа и всех избили. Было очень больно, страшно и обидно. Я попала под дубинку в тот момент, когда уговаривала людей не ругаться на ОМОН: мол, это такая же часть народа, как и мы. Тут один омоновец заорал на меня: "Да какая ты, на х..., часть моего народа?!" И начал меня бить и таскать за волосы. Вот тогда во мне, видимо, проснулся политик. Я вдруг решила, что не надо так обращаться с выпускниками университета. Они просто пойдут в ту же "Солидарность" и спросят: ребята, чем я могу вам помочь? Так я и поступила, – рассказывает Мария Баронова.
На следующий день она уже была на Триумфальной площади. Поскольку в районе митинга глушили интернет и местную сотовую связь, сообщения для своего "Твиттера" она надиктовывала по телефону подруге, которая живет в Германии. Ночью Мария поехала в один из московских ОВД подвозить еду задержанным. Там она познакомилась с депутатом Госдумы Ильей Пономаревым. В конце декабря Пономарев предложил Бароновой стать его помощницей.
Тогда же она стала активистом "Сопротивления" и вместе с коллегой Анатолием Кацем взяла на себя обязанности пресс-секретаря движения, распространяя информацию о протестах среди российских и иностранных журналистов. А вот распространять информацию среди друзей пока не получается:
– У меня есть знакомые, которые спрашивают: "А что ты суетишься? Не нужно этого всего. Важна стабильность". Это говорят даже наши ровесники, которые МГУ заканчивали! – возмущается Баронова. – Переубедить их невозможно, меня трясти начинает. Они говорят: "А мне хорошо – я получил в прошлом году два миллиона рублей. Ты серьезно будешь мне говорить о том, что мне не нужны эти два миллиона рублей?" Он думает, что счастлив с этими двумя миллионами рублей. Эти люди стали старичками в 27 лет.
Одни уверены, что мы действительно агенты Госдепа, другие думают, что мы сами участвуем в распилах. У меня люди спрашивают: "Ты там в Думе на бюджет присела, да?"
Собственно, в декабре нас именно это и объединило: мы оказались окружены людьми, которые нас не понимают, – а другие уже уехали за рубеж.
– Что с этим делать?
– Главное – осознавать: люди нас не понимают. Им нужна стабильность, им нравятся их "Форды-Фокусы". Не надо уходить в глухую оппозицию, не надо отворачиваться от них. Нужно забыть про Путина. Но те, кто его избрал, существуют. Они пребывают в том же заблуждении, в каком я находилась в 2004 году во время "оранжевой революции": я искренне верила, что Майдан – это американцы, вражеские структуры и прочий бред.
– Кем вы видите себя в будущем? Вы будете строить политическую карьеру?
– Да, я планирую заниматься политикой, но не сейчас. Сначала нужно получить юридическое образование, чтобы лучше разбираться в законах и понять, как писать запросы или обращения в суд. Я бы хотела заняться социальными проектами и конкретными историями. Возьмем такой вопиющий случай: чиновники лишают квартиры семью сирот. Есть 18-летняя девочка, у которой умерла мать и осталось трое младших братьев, опекуном которых она является. Ей не платят никакого пособия, потому что она якобы будет его пропивать; отнимают жилье, потому что оно муниципальное. Братьев – в детдом, ее – непонятно куда. За таких людей кто-то должен вступаться. Если вокруг какой-то истории собирается большая толпа людей во главе с депутатами Госдумы и местных собраний, все резко меняется.
– Но это не решает проблему в целом.
– Лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего. "Лиза Алерт" и проект "Полярная звезда" тоже начинали с того, что помогали отдельным людям.
Я готова стать политиком на московском уровне. Это мой город, он мне понятен. Я не знаю, как функционирует вся остальная страна. Для этого надо получить образование и поездить в командировки, скажем, как представитель Мосгордумы. Пока же я наблюдаю, как функционирует та власть, которая есть сейчас. Как сказала Ксюша Собчак, не надо свергать власть – надо на нее влиять. Вот я и занимаюсь тем, что влияю на власть.
Хотя активисты "Сопротивления" признаются, что после президентских выборов у них наступил период разочарования, они продолжают работать. Число участников выросло в разы.
– В декабре группой активно занимались человек десять, а сейчас их уже больше сорока, – говорит член "Сопротивления" Николай Левшиц.
На "Мастерскую протестных действий" продолжают приходить новые люди, но задачи оппозиции изменились.
– Огромному количеству людей надоело ходить на митинги, – убеждена Мария Баронова. – На митингах ничего не происходит. Наше общество – это не Тахрир и даже не Occupy Wall Street. Мы не готовы месяцами сидеть в палатках, но будем работать над созданием гражданского общества.
– Сейчас у нас всё переврали: такие понятия, как уважение и любовь к ближнему, стали политикой, – считает Николай Левшиц. – Я, например, чувствую, как повышаю к себе нравственные требования, когда надеваю белую символику, начиная с самого малого – уступить место в метро. Чего нет у путинского режима, у власти? Улыбок. Возьмите любую фотографию с наших акций: все искренне улыбаются. Мы рады друг друга видеть. А когда вы видели в последний раз искренне смеющегося Путина, Медведева, Кургиняна или кого-то еще? У нас есть улыбки, и это дорогого стоит. С такими людьми не страшно.
Русская служба РСЕ\РС
Для большинства людей, ставших сегодня гражданскими активистами, акции за честные выборы – на Чистых прудах и Болотной площади – были первыми митингами в жизни. Но именно новички активно участвовали в распространении знаменитых белых лент и наклеек, работали в социальных сетях.
Одна из наиболее ярких протестных групп – "Сопротивление", созданное уже 6 декабря.
"90 процентов людей друг друга не знали"
"Сопротивление" стало пополняться благодаря так называемой "Мастерской протестных действий" – собраниям гражданских активистов, которые начали проходить по инициативе журналистки Маши Гессен. Сейчас "Мастерская" собирается каждый понедельник в кафе "Завтра" в центре Москвы и больше напоминает дружеские посиделки, где активисты выступают с инициативами и ищут поддержки у коллег. Но в декабре всего этого еще не было.
– 90 процентов тех, кто пришел на первую "Мастерскую" 15 декабря, друг друга не знали, – вспоминает один из активных участников "Сопротивления", 34-летний менеджер по рекламе Николай Левшиц. – Мы все были очень разные, но постепенно начали знакомиться и объединяться.
Уже 21 и 23 декабря активисты проехались в московском метро с заклеенными ртами, на которых было написано "Мой голос украли". Потом члены "Сопротивления" принесли к Соловецкому камню цветы, свечи и табличку со списком тех, кто, по их мнению, получил заведомо неправосудные приговоры. 18 февраля они провели нашумевший флешмоб "Живая цепь свободных". Несколько активистов собрались в центре Москвы на одиночные пикеты, но были задержаны полицией.
– Нам вменили в вину участие в несогласованном массовом мероприятии, – рассказывает член "Сопротивления" Инна Карезина, которая тоже стояла на флешмобе с плакатом "Присутствие в Кремле надо согласовывать с народом". – Однако когда мы явились в суд, судья обнаружила множество процессуальных нарушений, отправила дело обратно в УВД, и с тех пор мы про него не слышали. Кажется, его решили спустить на тормозах.
"Изменений не будет, пока мы не обратим внимание на свой подъезд"
"Сопротивление", как и другие новые группы, настаивает на том, что лидера у него нет: как говорят сами "сопротивленцы", "все занимаются всем". Формальный координатор – 25-летний Николай Беляев. Именно он создал на "Фейсбуке" страничку "Сопротивления", с которой началась история группы. Николай выступал на митингах на проспекте Сахарова и Новом Арбате, после которых стал заметной фигурой в оппозиционном движении.
– Стоило сказать на митинге про "кровавый режим", как две газеты уже сравнили меня с Навальным, – смеется Беляев.
Сам он называет себя "типичным представителем молодого среднего класса". По образованию маркетолог, Николай работал менеджером в крупных корпорациях. Сейчас он занят только общественной деятельностью и живет на сбережения. Вскоре после того, как он стал гражданским активистом, на работе возникли проблемы, и Беляев видит между этим связь:
– Меня решили жестко ограничить в свободном времени, чего не было до сих пор. Уделять протестному движению по два часа в день я не мог: если этим заниматься, то заниматься серьезно. Поэтому я принял решение уйти с работы, – рассказывает Николай.
Первой после думских выборов акцией для него стал митинг на Чистых прудах:
– Меня задел цинизм, который я наблюдал 4 декабря на участках в своем районе, – говорит активист. – Например, в Красносельском на одном из участков "Единая Россия" получила 93% голосов, а КПРФ – ни одного. Последней каплей стали события 6 декабря, когда по всей стране было задержано больше 2,5 тысяч человек. Я понял, что еще несколько дней – и мы вполне сможем оказаться в полицейском государстве, где человек вообще не сможет говорить ни о чем, – рассказывает Беляев.
В отличие от многих активистов, Николай и раньше участвовал в акциях протеста – например, ходил на митинги "Стратегии-31" на Триумфальной площади. Свои политические взгляды Николай характеризует как близкие к "хорошему европейскому социализму". Он говорит, что если раньше задачей "Сопротивления" было привлечение как можно большего числа людей на митинги, то теперь настает время заниматься конкретными проектами:
– В моих планах – дать гражданам инструменты контроля над властью. Сейчас мы разрабатываем проект, который позволит обществу контролировать сферу ЖКХ. Я считаю, что гражданином человек становится тогда, когда он начинает обращать внимание на свой подъезд, на детскую площадку, на парковку. Невозможно говорить о каких-то серьезных политических изменениях в стране, пока мы не станем ответственны за тот микромир, в котором живем.
Сейчас я планирую создать интернет-платформу, при помощи которой будет очень легко написать жалобу и подать обращение: людям больше не надо будет идти в ЖЭК с неудобными часами приема. Круг граждан, которые будут заниматься этими проблемами, автоматически расширится. Они уже не захотят получать отписки и начнут объединяться...
Николай говорит, что не хочет строить политическую карьеру и больше интересуется общественной деятельностью:
– У меня сейчас период глубокого осмысления. Я вижу, что мы загружены работой на много лет вперед. Я считаю, что цель всего этого движения – развитие гражданского общества, а не моментальные эффекты. Не бывает такого: на улицу вышел миллион – Путин ушел и здесь появился город-сад. Уйдет Путин – придет Сидоров, уйдет Сидоров – придет кто-нибудь еще. Чтобы в стране произошли системные изменения, нужно создавать институты влияния на власть. Прошло то время, когда на Путина можно было давить численностью. Уличные акции – это инструмент, а не самоцель. Выходить на акцию с непонятными, абстрактными требованиями, которые никогда не будут удовлетворены, – это непродуктивно, – считает Николай Беляев.
"Я обожала Владимира Владимировича Путина"
27-летняя Мария Баронова раньше восхищалась Владимиром Путиным и Сергеем Кургиняном, а теперь стала одной из самых заметных фигур в "Сопротивлении". Ее путь в оппозицию был еще более долгим, чем у Николая Беляева.
– Мне когда-то очень нравился Кургинян. Да, мне очень стыдно. Я была человеком с имперскими взглядами. Для меня было важно восстановление России в рамках славянских государств, стабильность… Пока не началось дело Ходорковского, я обожала Владимира Владимировича Путина, – улыбается Баронова. Но на протяжении нулевых обожание сменилось разочарованием, а разочарование – презрением.
У Марии химическое и педагогическое образование. В прошлом она работала младшим научным сотрудников МГУ, затем – менеджером по продажам в частной химической компании. Она придерживается социал-демократических взглядов и активисткой была всегда – сначала как глава подъезда в рамках ТСЖ, потом как феминистка. В 2011 году Баронова собирала подписи под обращением к Виктору Садовничему: вместе с другими молодыми химиками она призывала ректора МГУ обратить внимание на то, что закон о госзакупках тормозит работу ученых. После громкой кампании проблемой наконец начали заниматься. Именно тогда стало ясно, что только активная деятельность может принести результат, говорит Баронова.
После кампании по сбору подписей она собиралась уезжать на учебу за рубеж и уже подавала документы в западные университеты. Но во время выборов 4 декабря обнаружила нарушения прямо рядом со своим домом.
– Весь наш дом был приписан к фальшивому участку, – рассказывает Баронова. – Идея была такая: люди увидят, что их не туда отправили, плюнут и пойдут обратно. Вечером я пошла в ТИК Южного Тушина писать жалобу на этот подлог. После долгих препирательств, только в 19:55, жалобу приняли. Такое отношение меня очень разозлило. Потом я увидела видеоролики о нарушениях… Всё это вызвало желание пойти на Чистые пруды. Я отправилась туда одна: все мои друзья уже давно уехали на Запад заниматься наукой.
Я была в шоке от того, сколько людей туда пришло. Все ходили и спрашивали: "А вы тоже никогда в жизни не ходили на митинги?" И им отвечали: "Да, в первый раз!" Когда люди толкались в этом ужасе, в этой грязи и темноте, под ледяным дождем, они извинялись друг перед другом. Им вежливо отвечали: "Да ничего, я понимаю".
Большинство митингующих никуда не собирались маршировать. Но на нас вылетело огромное количество бойцов ОМОНа и всех избили. Было очень больно, страшно и обидно. Я попала под дубинку в тот момент, когда уговаривала людей не ругаться на ОМОН: мол, это такая же часть народа, как и мы. Тут один омоновец заорал на меня: "Да какая ты, на х..., часть моего народа?!" И начал меня бить и таскать за волосы. Вот тогда во мне, видимо, проснулся политик. Я вдруг решила, что не надо так обращаться с выпускниками университета. Они просто пойдут в ту же "Солидарность" и спросят: ребята, чем я могу вам помочь? Так я и поступила, – рассказывает Мария Баронова.
На следующий день она уже была на Триумфальной площади. Поскольку в районе митинга глушили интернет и местную сотовую связь, сообщения для своего "Твиттера" она надиктовывала по телефону подруге, которая живет в Германии. Ночью Мария поехала в один из московских ОВД подвозить еду задержанным. Там она познакомилась с депутатом Госдумы Ильей Пономаревым. В конце декабря Пономарев предложил Бароновой стать его помощницей.
Тогда же она стала активистом "Сопротивления" и вместе с коллегой Анатолием Кацем взяла на себя обязанности пресс-секретаря движения, распространяя информацию о протестах среди российских и иностранных журналистов. А вот распространять информацию среди друзей пока не получается:
– У меня есть знакомые, которые спрашивают: "А что ты суетишься? Не нужно этого всего. Важна стабильность". Это говорят даже наши ровесники, которые МГУ заканчивали! – возмущается Баронова. – Переубедить их невозможно, меня трясти начинает. Они говорят: "А мне хорошо – я получил в прошлом году два миллиона рублей. Ты серьезно будешь мне говорить о том, что мне не нужны эти два миллиона рублей?" Он думает, что счастлив с этими двумя миллионами рублей. Эти люди стали старичками в 27 лет.
Одни уверены, что мы действительно агенты Госдепа, другие думают, что мы сами участвуем в распилах. У меня люди спрашивают: "Ты там в Думе на бюджет присела, да?"
Собственно, в декабре нас именно это и объединило: мы оказались окружены людьми, которые нас не понимают, – а другие уже уехали за рубеж.
– Что с этим делать?
– Главное – осознавать: люди нас не понимают. Им нужна стабильность, им нравятся их "Форды-Фокусы". Не надо уходить в глухую оппозицию, не надо отворачиваться от них. Нужно забыть про Путина. Но те, кто его избрал, существуют. Они пребывают в том же заблуждении, в каком я находилась в 2004 году во время "оранжевой революции": я искренне верила, что Майдан – это американцы, вражеские структуры и прочий бред.
– Кем вы видите себя в будущем? Вы будете строить политическую карьеру?
– Да, я планирую заниматься политикой, но не сейчас. Сначала нужно получить юридическое образование, чтобы лучше разбираться в законах и понять, как писать запросы или обращения в суд. Я бы хотела заняться социальными проектами и конкретными историями. Возьмем такой вопиющий случай: чиновники лишают квартиры семью сирот. Есть 18-летняя девочка, у которой умерла мать и осталось трое младших братьев, опекуном которых она является. Ей не платят никакого пособия, потому что она якобы будет его пропивать; отнимают жилье, потому что оно муниципальное. Братьев – в детдом, ее – непонятно куда. За таких людей кто-то должен вступаться. Если вокруг какой-то истории собирается большая толпа людей во главе с депутатами Госдумы и местных собраний, все резко меняется.
– Но это не решает проблему в целом.
– Лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего. "Лиза Алерт" и проект "Полярная звезда" тоже начинали с того, что помогали отдельным людям.
Я готова стать политиком на московском уровне. Это мой город, он мне понятен. Я не знаю, как функционирует вся остальная страна. Для этого надо получить образование и поездить в командировки, скажем, как представитель Мосгордумы. Пока же я наблюдаю, как функционирует та власть, которая есть сейчас. Как сказала Ксюша Собчак, не надо свергать власть – надо на нее влиять. Вот я и занимаюсь тем, что влияю на власть.
"Мы рады друг друга видеть"
Хотя активисты "Сопротивления" признаются, что после президентских выборов у них наступил период разочарования, они продолжают работать. Число участников выросло в разы.
– В декабре группой активно занимались человек десять, а сейчас их уже больше сорока, – говорит член "Сопротивления" Николай Левшиц.
На "Мастерскую протестных действий" продолжают приходить новые люди, но задачи оппозиции изменились.
– Огромному количеству людей надоело ходить на митинги, – убеждена Мария Баронова. – На митингах ничего не происходит. Наше общество – это не Тахрир и даже не Occupy Wall Street. Мы не готовы месяцами сидеть в палатках, но будем работать над созданием гражданского общества.
– Сейчас у нас всё переврали: такие понятия, как уважение и любовь к ближнему, стали политикой, – считает Николай Левшиц. – Я, например, чувствую, как повышаю к себе нравственные требования, когда надеваю белую символику, начиная с самого малого – уступить место в метро. Чего нет у путинского режима, у власти? Улыбок. Возьмите любую фотографию с наших акций: все искренне улыбаются. Мы рады друг друга видеть. А когда вы видели в последний раз искренне смеющегося Путина, Медведева, Кургиняна или кого-то еще? У нас есть улыбки, и это дорогого стоит. С такими людьми не страшно.
Русская служба РСЕ\РС