Землетрясение в Японии. Воспоминания и уроки

Прошел год после землетрясения и цунами в Японии. В результате природной катастрофы примерно 19 тысяч человек считаются погибшими и пропавшими без вести, более 6 тысяч получили ранения. Цунами опустошило обширные прибрежные районы на северо-востоке страны, среди прочего повредив АЭС в префектуре Фукусима, что привело к значительной утечке радиоактивных веществ. Всемирный банк назвал происшедшее самым дорогим природным катаклизмом в истории, оценив стоимость ущерба в 235 миллиардов долларов.

11 марта во многих городах Японии проходят траурные церемонии. В 14 часов 46 минут – это время первого подземного толчка – была объявлена минута молчания. В Токио на церемонии присутствовали руководители государства. В своих выступлениях память погибших почтили император Акихито и премьер-министр Йосихико Нода.

В сборе помощи для беженцев и в восстановлении разрушенных районов участвовало множество жителей страны. Среди добровольцев, прошлой весной отправившихся в пострадавшие области, был выходец из России, инженер-электронщик и музыкант Игорь Голгер, давно живущий в Японии. Он рассказал Радио Свобода, почему решил стать волонтером и поехать в зону бедствия с другого конца страны:

– Когда появилась информация о волонтерских центрах, стало понятно, что ехать имеет смысл. Если человек что-то умеет, он может быть полезен.

В район, пострадавший от цунами – недалеко от Сендая – я приехал в понедельник рано утром и уехал в пятницу вечером. Первое, что я увидел, по дороге от станции к морю – это разрушенные дома, на внешних стенах которых можно было видеть отметки уровня воды. Там, где работали мы, были дома, в которых вода дошла аж до потолка – водоросли свисали с потолка первого этажа. Была страшная грязь – сантиметров от 3 до 10 слизи, поднявшейся с рисовых полей. На самих полях виднелись машины, принесенные сюда водой, деревья, вырванные с корнем. На пустыре рядом с морем лежала огромная гора мусора – было непонятно, куда его свозить, вот и решили все в одно место. Но, как я понимаю, сейчас, когда все убрано, местность выглядит более апокалиптически – там, где раньше были покореженные дома, теперь нет ничего.

– Вы поехали туда за свои деньги? Или что-то оплачивалось?

– За свои – долетел до Токио на самолете, а дальше доехал на автобусе. Все, в основном, приезжали за свои деньги. Некоторые компании предлагали своим сотрудникам поехать, оплачивая им при этом дорогу и гостиницу. А некоторые и вовсе всех своих "новобранцев" обязали ехать. Дело добровольное, но участвовать должны все – как на картошку в институте.

– Насколько люди готовы были ехать, оказывать помощь?

– Трудно сказать. В центре, где я работал, было много нетипичных японцев - кто-то бродяжил по Непалу, кто-то по Гватемале – многие услышали новости и решили приехать, помочь. Местных жителей, из Сендая, было довольно мало. Возможно, это говорит о том, что извне картина представлялась несколько более страшной. До городской части Сендая цунами вообще не дошло и землетрясение оставило не столь страшные разрушения – да, стекла в домах вылетели, но сами здания физически не были разрушены. Когда восстановили энергоснабжение города, все стало, как прежде. Живя в Сендае в центре города, сложно предположить, что в 15 км отсюда на побережье просто смыло полосу шириной в 1,5-2 км. Поэтому сложно сказать, насколько "всенародным" было желание ехать, помогать. В моем окружении я знаю только одного человека, который тоже снялся и поехал. Но я также знаю, что многие буквально за 2-3 дня создавали группы помощи – собирали вещи, продукты, загружали машины, баржи и отправляли их в зоны бедствия... – рассказал Игорь Голгер.


За минувший год в сборе помощи для беженцев и в восстановлении разрушенных районов участвовало множество жителей страны. Среди добровольцев, прошлой весной отправившихся в пострадавшие области, была японская журналистка, сотрудница телерадиокорпорации NHK Мисато Косуге. В интервью РС она рассказала об опыте добровольца в зоне разрушений и о том, как японское общество откликнулось на природную катастрофу:

– В прошлом году, через 3 месяца после землетрясения и цунами я ездила туда как волонтер.

– То есть это не было для вас журналистской работой?

– В мае у нас есть "золотые недели" – длинные праздники. Я взяла отпуск и решила туда съездить.

– Что вы делали там?

– Я ездила с другими волонтерами на автобусе, который назывался "автобус добровольцев". Это организуют разные ассоциации, фирмы. Я платила около 100 евро за три дня – за поездку, еду и гостиницу. Может быть, это странно звучит, что надо платить, хотя ты волонтер. Но на самом деле это важно – не надо мешать жизни пострадавших. Если ты хочешь работать добровольцем, тебе надо обеспечить себя едой, водой, ночлегом. Если каждый человек хочет ездить в пострадавший район на своей машине, то там возникают пробки. Там узкие дороги, и это тоже большая проблема для пострадавших. Поэтому я подумала, что автобус добровольцев – самый хороший способ.


– Это не был район, пострадавший от радиации. Это были районы, пострадавшие от цунами. Как это выглядело?

– Все разрушено было. Мы работали – убирали квартиры в домах, которые были затоплены цунами, сортировали мусор, отделяя пригодные для повторного использования мебель, одежду, книги и т. д.. Когда мы находили фотографии, учебники жителей этой квартиры, их сохраняли в центре добровольцев, где пострадавшие люди могли найти свои собственные вещи. Эта работа была тяжелая физически и психически, там неприятно пахло из-за грязи и морской воды. Был такой случай, что мы нашли в шкафу рыбу. Это было очень печально – все разрушено.

– Сколько времени вы там провели?

– Всего три дня.

– Как много людей участвовало в такой добровольческой деятельности?

– По данным общественной организации, до февраля этого года – около 930 тысяч добровольцев.

– Подобная помощь – это принятая вещь в японском обществе? Всегда так люди помогают, собирают деньги для пострадавших?

– Около 15 лет назад у нас было огромное землетрясение на западе Японии. И тогда такое же число людей участвовало как добровольцы. Не только в Японии – если в мире что-то произойдет, мы всегда готовы участвовать, помогать.


– Когда произошло землетрясение, а затем цунами, и потом, когда угроза радиации, вам было страшно – жителю Токио?

– Когда произошло землетрясение, я была на работе на 6 этаже нашей телекомпании. Я думала сначала, что это обычное землетрясение, потому что у нас землетрясения бывают часто. Но оно продолжалось очень долго, и стало трясти сильнее. Стоять не смогла, поэтому было страшно. Потеряли связь, мобильный телефон не работал. СМС можно было послать, поэтому я сразу написала родителям, мужу, узнала, что у всех все в порядке, – и успокоилась.

– А потом, когда возникла угроза распространения радиации из-за поврежденной АЭС, вам было страшно?

– Для меня как журналиста важнее было рассказать всем об этом событии с помощью нашего радио и телевидения. Поэтому, честно говоря, не очень страшно было.

– Прошел год со времени той катастрофы. Для вас жизнь вернулась в обычное русло или осталось что-то, что постоянно напоминает о произошедшем?

– Честно говоря, я думаю, что жизнь в Токио вернулась к обычной жизни, и там живут более или менее спокойно. Даже в пострадавших районах люди очень спокойно относятся к трагедии.

– То, что произошло, по-прежнему волнует всех? Сейчас в Японии проходят мемориальные церемонии. Насколько это в центре общественного внимания?

– Все, конечно, вспоминают о трагедии. Сейчас городах, пострадавшие от землетрясения и цунами, быстро восстанавливают, и число волонтеров уменьшается. Я думаю, что мы должны продолжать добровольную деятельность, потому что до полного восстановления нужно еще несколько лет. Есть "Фукусима". Туда мы входить не можем, жители тоже не могут туда возвращаться. Поэтому, я думаю, что самое важное – это не забывать о пострадавших людях и районах, – сказала Мисато Косуге.


После трагедии на "Фукусиме" некоторые страны решили отказаться от планов развития атомной энергетики. Однако Россия этого не сделала. О том, какие уроки извлекло из этой аварии российское руководство, рассказал руководитель управления информации и общественных связей Росатома Андрей Тимонов:

– События на "Фукусиме" не стали каким-то мощнейшим толчком, который заставил радикальным образом пересмотреть подходы к обеспечению безопасности атомных электростанций – и существующих, и строящихся, и проектируемых. Если мы посмотрим на глобус и зададимся вопросом, какие страны отказались от развития атомной энергетики, то мы вдруг выясним, что их можно пересчитать по пальцам одной руки. Это Германия, которая заявила о том, что они приостанавливают развитие атомной энергетики и берет курс на ее постепенное сворачивание. Это Швейцария – и больше таких примеров мы не найдем. Безусловно, есть странв, которые заявили о том, что они не будут развивать атомную энергетику. Например, Италия или Венесуэла, – но эти страны и не обладают парком атомных электростанций. При этом после известных событий на "Фукусиме" в течение года в мире было запущено 8 атомных энергоблоков. И только один из этих 8 энергоблоков был запущен в России. Кроме того, базовые страны, которые, собственно, и занимаются развитием атомной энергетики, практически без исключения подтвердили то, что они будут и дальше продолжать развивать атомную энергетику, строить новые атомные энергоблоки, разрабатывать новые проекты – это Россия, США, Франция, Великобритания, Китай и Индия, – напомнил – Андрей Тимонов.

Между тем Владимир Сливяк из "Экозащиты" отметил, что у России есть сильный бизнес-интерес, который не позволяет, – по крайне мере, сейчас, – думать об отказе от атомной энергетики:

– В мире сформировалось, по сути, целое движение разных стран к отказу от атомной энергии. Здесь и Германия, и Швейцария, и Бельгия, и Италия и, собственно, сама Япония. В России, к сожалению, этого не произошло, несмотря на то, что недавно Росатом заявил, что именно из-за аварии на "Фукусиме" один из строящихся в России реакторов достроен не будет, потому что ему конструкция слишком похожа на конструкцию тех реакторов, которые взорвались на "Фукусиме". Однако ровно 11 таких же реакторов, спокойно работают в стране, и их Росатом почему-то не хочет останавливать. Здесь самый простой ответ в том, что правительство Путина вкладывало довольно большое количество денег в развитие атомной энергетики. В общем-то, интерес, прежде всего, в том, чтобы не только строить внутри России, но и продавать больше атомных реакторов за рубеж. Конечно, это очень сильный бизнес-интерес, который не позволяет российским властям думать об отказе от атомной энергии или о каком-то сокращении объема использования атомной энергии.

"Фукусима" нанесла огромный репутационный ущерб атомной энергетике. По крайней мере, в обозримом будущем не стоит рассчитывать на то, что на международном уровне атомная энергетика оправиться от этого удара и начнет бурно развиваться. Безусловно, будет падение объемов использования атомной энергии. Будет ли оно плавным, постепенным или каким-то резким, сейчас сказать трудно, но оно, безусловно, будет. Это связано с тем, что в мире очень большое количество атомных реакторов строилось порядка 40 лет назад. Уже совсем скоро наступает срок вывода из эксплуатаций старых реакторов. Их очень много по всему миру, и их вывод из эксплуатации будет стоить очень больших средств. Это, конечно, подтолкнет еще больше стран отказываться от атомной энергии. Потому что вывод из эксплуатации реакторов – это примерно настолько же дорого, как и строить атомные реакторы, учитывая, что экономически в мире не самый лучший момент. Я думаю, что атомную энергетику ждет постепенное сворачивание, и, прежде всего, – по экономическим причинам.

Русская служба РСЕ\РС