Нурланбек Шакиев считает, что женщины «отбирают у мужчин права и места». Между тем, в Жогорку Кенеше, который он возглавляет, у народных избранниц 20 мандатов из 90.
«Надо пересмотреть вопрос квот»
Предложение торага (спикера – прим. ред.) парламента КР прозвучало на заседании палаты 4 декабря после выступления его коллеги Исхака Масалиева. Тот возмутился внесением в закон «О защите прав предпринимателей» понятия «женское предпринимательство».
Масалиев посчитал, что «подобного закона в природе быть не должно»:
«Если мы вводим понятие «женское предпринимательство», тогда надо вводить и «мужское [предпринимательство]»... Давайте, введём! А потом ещё и [предпринимательство] пенсионеров, детей, школьников, студентов. Такого не должно было быть, потому что предпринимательство не должно делиться по полу».
С ним согласился спикер Шакиев, сказав, что «в предпринимательстве все должны быть равны» и что вопрос гендера уместен не всегда:
«Надо пересмотреть гендерный вопрос в выборном законодательстве, и вопрос квот [для женщин] надо пересмотреть. Везде равны, но, когда дело касается выборов, начинается: мы – слабые, вы должны нам дать места, квоты. В других случаях равны!».
На эти заявления ответила одна из инициаторов законопроекта о «женском предпринимательстве» – депутат Камила Талиева. По ее словам, термин вводят для того, чтобы в будущем бизнесвумен, которых в Кыргызстане 1%-2%, могли получить финансовую поддержку:
«Выступая недавно на одном из крупных форумов с участием предпринимательниц, я сказала, что вы (Нурланбек Шакиев – прим. ред.) лично поддерживаете этот законопроект, а теперь я выгляжу как обманщица. Посмотрите статистику: 97% домашних дел выполняют женщины. Но когда доходит до бизнеса, то они не могут получить кредит ни от государства, ни в банке, и только доноры, международные организации поддерживают [женское предпринимательство]… У вас никто не отбирает власть, уважаемые мужчины!».
В разрез с указом президента
Заявление председателя парламента, одного из высших должностных лиц государства, несколько выбивается из политического вектора, по которому, по всей видимости, двигается руководство страны.
Так в начале весны 2024 года президент КР Садыр Жапаров подписал указ о запуске госпрограммы по поддержке женского лидерства в стране. В «Белом доме» тогда подчеркнули, что программа, которая будет действовать до 2030 года, направлена на создание условий для «активного участия» женщин в политической, экономической и общественной сферах, а также призвана содействовать «формированию их роли в принятии ключевых решений». Она, по мнению властей, может стать «ключевым фактором в достижении целей по развитию страны и созданию более справедливого и равноправного общества».
Вопрос о нарушении гендерного баланса почти во всех государственных учреждениях КР ранее поднимался не раз. Так, в феврале 2023 года депутат Жогорку Кенеша Динара Ашимова выступила инициатором создания рабочей группы по обеспечению гендерного баланса в государственной службе.
«Давайте теперь посмотрим на статистические данные. Как видите, нет ни одной женщины-акима или главы сельской управы», – пояснила она тогда.
В тот же день, когда в Жогорку Кенеше возник спор о гендерных квотах, стало известно, что вместо Жылдыз Полотовой, которая возглавляла Минтруда и соцобеспечения, назначен Равшанбек Сабиров. Таким образом на сегодня у женщин в правительстве КР осталось два министерских портфеля из 21.
«Квоты – вынужденная необходимость»
Слова спикера Шакиева возмутили общественность и пользователей соцсетей.
Представители гражданского сектора говорят, что участие женщин в политике – это не только вопрос гендерного равенства, но и повышения эффективности работы госаппарата.
Так, по словам главы общественной организации «Интербилим» в Оше Гульгаакы Мамасалиевой, многочисленные исследования доказали: с приходом женщин в управленческие органы меняются приоритетность проблем и скорость их решения.
«Только с введением квот в наших ведомствах стали появляться женщины. Они пришли на посты генпрокурора, министра финансов, главы Счетной палаты, Верховного суда и другие управленческие должности. То есть возглавили крупные структуры, которые решают проблемы граждан, где ведется надзор за исполнением законов, распределением финансовых потоков. И вот тогда Кыргызстан процветал!.. Анализ в регионах показал, что с приходом женщин в местные органы самоуправления социальные и бытовые проблемы населения начали решаться быстрее, оперативнее и в приоритетном порядке», – отмечает Мамасалиева.
Общественница напомнила, что гендерные квоты ввели в Кыргызстане по определенной причине.
«После того как в одном из созывов нашего парламента оказались одни мужчины! И многие тогда задавались вопросом, неужели в Кыргызстане нет гендерного равенства? Такого кейса нет ни в одной стране, чтобы законодательный орган на 100% состоял только из мужчин», – говорит она.
Политолог Медет Тюлегенов также говорит, что внедрение нормы о квотах «возникло не на пустом месте» и на нынешнем этапе в Кыргызстане она нужна:
«В 2023 году Кыргызстан вошел в пятерку стран с сильно ухудшенным Индексом гендерных социальных норм ПРООН, что отражает растущий консерватизм в обществе к гендерным отношениям. Введение квот в местных кенешах довело процент женщин в этом году до 42%, а в 2019 их было всего 9%. Без квот у женщин мало шансов побеждать на выборах ввиду отсутствия равенства стартовых условий. Как правило, квоты – это временная норма, но займет много времени, прежде чем появятся реальное гендерное равенство на выборах».
Закон, который обеспечивает 30-процентую квоту для женщин в местных кенешах, приняли в 2019 году. Эта норма впервые была применена в 2021 году. Тогда резонансным стал случай в селе Орок, где мужчины-кандидаты в местный кенеш возмутились тем, что мандаты получили женщины, хотя и набрали меньше голосов. Двух кандидаток, избранных по гендерной квоте, требовали исключить. Но в итоге женщины получили изначально занятые ими 9 депутатских мест из 21.
По данным ЦИК Кыргызстана, на недавних местных выборах, 17 ноября, в 33 городских и 231 айыльных кенешах страны из 6384 депутатских мандатов 2538 получили женщины. В городах доля народных избранниц составляет 29%, в сельских округах их больше – 42%.
«Эти результаты отражают позитивную динамику в улучшении представительства женщин на всех уровнях власти. Женщины-депутаты играют важную роль в принятии решений на местном уровне, что способствует развитию более инклюзивной и сбалансированной политической системы», – заявили в Центризбиркоме.
В Жогорку Кенеше квоты применяются к партийным спискам, через которые формируется половина состава парламента. В среднем, женщина должна получать один мандат из трех. Если партия получила семь мандатов, женщинам выделятся три места. Вторая половина депутатских мандатов распределяется по результатам голосования по одномандатным округам, где квоты не действуют.
Сейчас в Жогорку Кенеше у женщин чуть более 20 процентов мандатов: 20 из 90. По одномандатным округам, где избиратели голосовали непосредственно за кандидатов, в парламент прошла одна женщина. Остальные 19 являются представительницами партий, куда их включили именно благодаря гендерной квоте.
С 2008 года в Кыргызстане действует закон «О государственных гарантиях равных прав и равных возможностей для мужчин и женщин», согласно которому «в кадровом составе служащих госорганов и органов местного самоуправления не должны преобладать служащие одного пола». Там отмечено, что система квотирования устанавливается из расчета не более 70% кадрового состава.
За более чем 30-летнюю историю независимости Кыргызстана женщина управляла страной один раз и на протяжении одного года: когда Роза Отунбаева стала президентом переходного периода после революции 2010 года.
Форум Facebook