В Пекине 3 сентября состоится военный парад по случаю 70-й годовщины капитуляции вооруженных сил Японии во Второй мировой войне. За без малого три года правления председателя КНР Си Цзиньпина военные парады в Китае не проводились вовсе. Как и за все 66 лет существования Китайской Народной Республики страна ни разу не отмечала военными парадами победу над Японией. Почему руководство Китая делает это сейчас? И какая роль на этом празднике отведена России?
Какое-то время назад Пекин дал понять, что желает не просто отметить 70-ю годовщину капитуляции Японии, а сделать это столь же торжественно, как в Европе празднуется победа над германским нацизмом. Для этого, правда, правящая компартия должна была продолжить переписывать историю, поскольку коммунисты по-настоящему с японцами никогда не воевали; воевал против японцев враг коммунистов Гоминьдан во главе с Чан Кайши, напоминает эксперт института American Enterprise Майкл Ослин:
Западных лидеров в Пекине не будет, как их не было в Москве
– Миф о войне как о горниле, в котором выковался современный Китай, как о духовной скрепе, связывающей компартию и народ, всегда раздувался властью так же настойчиво, как это делалось в Советском Союзе со времен Брежнева и как это делается сейчас в России при Путине. Военных парадов до сих пор не было, но все к этому неуклонно шло, ведь именно Си Цзиньпин учредил несколько новых всенародных праздников, имеющих отношение к войне. В частности, День скорби по жертвам бойни в Нанкине, учиненной в 1937 году японской армией. Угроза со стороны "японского милитаризма" – это вечная, нескончаемая тема, которую склоняют китайские пропагандисты.
Грандиозные экономические достижения Китая и успехи на поприще военного строительства, видимо, убедили руководство, что настало, наконец, время и военных парадов. Востребованных патриотически настроенным народом, какими бы зловещими эти военизированные процессии ни выглядели на Западе – и особено в Японии – в свете нарастающей агрессивности Китая по отношению чуть ли не ко всем своим соседям в Азии, бесконечных территориальных претензий к ним. С Россией, впрочем, Китай держится очень корректно, и Путин будет присутствовать на торжествах в Пекине 3 сентября, как Си Цзиньпин присутствовал на параде в Москве 9 мая. Только вот западных лидеров в Пекине не будет, как их не было в Москве.
Совершенно понятно, почему Путин едет в Пекин, но почему там не будет западных лидеров – вопрос более сложный, подчеркивает Майкл Ослин:
Как близко Путин будет находиться к Си Цзиньпину? Будут ли камеры показывать его крупным планом?
– В какой-то степени, наверное, из-за нежелания встречаться с Путиным. Но это, на мой взгляд, не главное. Главное – это то, что западные лидеры не хотят своим присутствием придавать легитимности этому беспрецедентному и пугающему событию. Сейчас в свете финансовых неурядиц в Китае этот парад не может не выглядеть как попытка националистического реванша за поражение режима в экономике: рост материального благосостояния населения до нынешнего обвала служил основой легитимности режима. Воинственный национализм, который до поры до времени был лишь подспорьем успехам в экономике, отныне может стать единственной им альтернативой. Более того, западные лидеры не хотят участвовать в мероприятии, которое будет окрашено в столь неприглядно антияпонские тона. Не будем забывать: Япония как-никак ближайший союзник Европы и Соединенных Штатов. В Европе раны войны залечены, в Азии они саднят по сей день. На Западе демократии коллективно празднуют победу над тоталитаризмом. Китай же предлагает западным лидерам примкнуть к празднованию победы одного авторитарного режима над другим авторитарным режимом, который на сегодня эволюционировал в демократию.
– Вопрос протокола и высокой политической символики: российское воинское подразделение, по плану, прошествует последним в предстоящем параде на площади Тяньаньмынь. В китайской табели о рангах быть замыкающим престижно или, наоборот, унизительно?
– Я не знаю. И уверен, что никто из моих коллег этого тоже не знает. Как не знают они и того, собирается ли руководство превратить этот парад в традицию или удовлетворится разовой акцией. Военные парады в Азии, в отличие от Европы, происходят не часто, и протокол их со всеми интригующими деталями, как мне кажется, досконально не проработан. Гораздо важнее в китайской табели о рангах – это место, которое будет отведено Путину на торжествах. Как близко он будет находиться к Си Цзиньпину? Будут ли телекамеры показывать его крупным планом и индивидуально? Или только в группе? Будут ли зрители аплодировать при появлении Путина? Это все важнее, чем просто участие в параде российского подразделения. Поживем – увидим.
Подразделение армии Китая участвовало в военном параде на Красной площади
Комментарий на эту тему другого собеседника Радио Свобода, аналитика исследовательской организации RAND Тимоти Хита:
Китайцы по большому счету не испытывают симпатий к России
– Место российской колонны в парадном расчете, на мой взгляд, вопрос не очень важный. В первых рядах, с точки зрения устроителей, должны идти китайцы, а все остальное вторично. Главный посыл парада – это демонстрация способности и решимости Китая дать отпор японскому милитаризму. Япония, в отличие от России, страна безусловно азиатская, которую Китай считает своим основным конкурентом в Азии. Поэтому определить, куда поставить китайскую колонну ветеранов войны с Японией, намного важнее, чем вопрос о том, кто будет замыкать шествие. Русские или взвод из какой-нибудь другой страны.
Глубоко ошибаются те, кто думает, будто между Россией и Китаем сейчас воцарилась любовь и дружба, подчеркивает в свою очередь Майкл Ослин:
– Ничего подобного. Китайцы по большому счету не испытывают симпатий к России. И прекрасно помнят об унижениях, которым их подвергали и царская Россия, и Советский Союз. Но Путина лично, я полагаю, в Пекине уважают или уважали до самого последнего времени как игрока, который весьма искусно разыгрывает свою объективно слабую геополитическую карту. Пекин и Москва нужны друг другу. Например, в экономической области, хотя реальные масштабы экономического сотрудничества совсем не такие грандиозные, какими их силится изобразить Кремль. Это военно-политический, а еще больше – дипломатический союз тактического свойства. Проявляющийся в солидарном голосовании в ООН или на ядерных переговорах с Ираном. Суть в том, что обе страны бросают вызов концепции миропорядка, утверждаемой Западом. Обе считают, что, выступая единым или сплоченным, дипломатическим фронтом, они быстрее добьются от Запада того, чего хотят. Чтобы далее не быть связанными никакими взаимными обязательствами, а идти своим путем.
По подсчетам специалистов, стоимость замороженных российско-китайских экономических проектов от строительства газопроводов до поставок электроэнергии достигла 113 миллиардов долларов. Китайцы нервно следят за падением курса рубля и объемов промышленного производства в России, не говоря уже о динамике западных санкций, которые тормозят реализацию ряда выгодных проектов на Дальнем Востоке. Они не верят официальным российским прогнозам, что через год-два ситуация выправится, и потому не спешат осыпать своего партнера вожделенными кредитами или оплачивать заранее будущие энергопоставки. Равно как финансировать строительство моста через Керченский пролив или высокоскоростной железнодородной магистрали Москва – Казань.
Россияне, в свою очередь, не совсем доверяют китайской статистике и не испытывают восторга от того, что происходит в финансовой и производственной сферах в Китае. Москву также тревожит продолжающаяся антикоррупционная кампания в КНР, которая мешает развитию партнерских отношений с предприятиями энергетической отрасли, попавшими под проверки. Что касается взаимодействия в военной области, то западная пресса в последнее время писала немало о российско-китайском проекте по созданию беспилотника, призванного обнаруживать и уничтожать самолеты-невидимки. И об учениях флотов двух стран в Черном и Средиземном морях, и о только что закончившихся маневрах на Тихом океане. Насколько важны Китаю военные связи с Россией? Тимоти Хит, исследовательская корпорация RAND:
Военное сотрудничество с Москвой для Китая не столь важно, как политическое
– Основное для Китая – это политическое сотрудничество с державой, достаточно сильной и в военно-техническом, и в дипломатическим отношении. И близкой ему идеологически, поскольку, как и Китай, она стремится к переустройству мирового порядка. Пока этот альянс двух государств, выступающих против глобального статус-кво, сохраняется, США, Европа и их союзники в Азии не смогут изолировать Китай. И заставить его отказаться от экспансионизма на акватории Южно-Китайского моря, который угрожает, в перспективе, американским стратегическим коммуникациям в этой части света. А следовательно, и вообще всем американским интересам в регионе. Напомню: первая страна, которую Си Цзиньпин посетил, став генеральным секретарем ЦК КПК, была именно Россия.
Чисто военное сотрудничество с Москвой для Китая не столь важно, как политическое, и мы это видим по тому, что Пекин сокращает закупки российской военной техники. За исключением позиций, по которым его отставание по-прежнему сильно – это, в первую очередь, палубная авиация и электроника.
Что касается совместных военных учений, то опасность, которую они представляют для остального мира, может быть только долгосрочной. Не похоже, что в ближайшее время Россия захочет вмешиваться в какой-нибудь вооруженный конфликт на стороне Китая. И не похоже, что в обозримом будущем сам Китай готовит открытую агрессию против кого-либо из соседей, включая Тайвань. Китай полагается на собственную военную мощь, которую военная мощь России усиливает лишь косвенно, чтобы дипломатически принудить соседей подчиниться ему как новому гегемону. И только потенциально – на случай войны, если политика принуждения не сработает и разразится вооруженный конфликт.
Радио Свобода. Евгений Аронов.
