Если судить по тому, сколько внимания мировая пресса уделяет отношениям администрации Трампа и России, то неизбежен вывод, что американо-российское направление является самым важным в современной международной политике. Если взять, однако, другой критерий – какой регион мира таит в себе наибольшие риски большой войны? – то и ответ будет совсем иным: не Европа и не Ближний Восток, а Корейский полуостров, северная его часть. Там режим Ким Чен Ына чинит грубейшие провокации: от залповых ракетных стрельб в Японском море до убийства сводного брата вождя в Малайзии.
На состоявшейся вскоре после ноябрьских выборов встрече Обамы и Трампа действующий президент назвал преемнику страну, которая с большой вероятностью причинит ему наибольшие хлопоты. Несколько месяцев Трамп утаивал название государства-смутьяна, желая, видимо, самостоятельно, без подсказки, выбирать врагов и недругов Америки. Сейчас он раскрыл имя, названное ему Обамой, это Северная Корея. И не похоже, что он намерен оспаривать характеристику, данную ей предшественником.
Корейский полуостров был главным направлением первой зарубежной поездки, которую совершил член кабинета министров Трампа, шеф Пентагона Джеймс Маттис. Через неделю в те же края направляется государственный секретарь Рекс Тиллерсон. И с той же целью: заверить Южную Корею и Японию в нерушимости обязательств США защитить их от посягательств агрессора, то есть Северной Кореи. В идеале Тиллерсон также хотел бы склонить Китай к более решительным шагам по урезониванию своего строптивого соседа.
В прошлом американские военные намекали, что в экстренной ситуации они атакуют атомные и ракетные производства в КНДР
Шаги, предпринятые Пекином на сегодняшний день, например, приостановка импорта северокорейского угля, кажутся Вашингтону неадекватными. "Мы рассматриваем разные возможности", – заявил пресс-секретарь Госдепартамента. В их числе: ужесточение торгово-финансового давления на Северную Корею или возвращение ее в список стран – спонсоров террора, из которого она была удалена в 2008 году Бушем-младшим в тщетной попытке добиться от режима выполнения обязательства по демонтажу плутониевого реактора в Йонбене. В прошлом американские военные намекали, что в экстренной ситуации они атакуют атомные и ракетные производства в КНДР.
В обстановке крайне опасной, но все же не экстренной, международное сообщество не знает, что делать с возмутителем спокойствия. В минувшую среду Совбез ООН на внеочередном заседании осудил Северную Корею за испытания четырех ракет средней дальности, но дополнительных репрессий не огласил. С точки зрения Китая, действующий режим в Пхеньяне лучше хаоса, который неминуемо возникнет на полуострове в случае его падения.
Упертая черепаха, решившая участвовать в гонке, в конце концов достигает финишной черты. Если ее не остановить
Ставка США на терпеливую стратегию, основанную на предположении, что КНДР рухнет под тяжестью накапливающихся нерешенных внутриэкономических проблем, себя не оправдала. Как не сработали и ухищрения администрации Обамы повторить в случае КНДР тактически успешные хакерские вылазки, замедлившие ракетно-ядерные разработки Ирана. Северная Корея не является лидером в области высоких технологий, стабилизация баллистической ракеты при входе в плотные слои атмосферы и миниатюризация боеголовок – вещи тонкие, поэтому военное строительство на базе чучхе продвигается с большим скрипом. Тем не менее никто не отменял древнюю мудрость, что упертая черепаха, решившая участвовать в гонке, в конце концов достигает финишной черты. Если ее не остановить.
Обычные вооруженные силы КНДР, в силу общей экономической деградации страны, вызывают сегодня у ее противников куда меньшие опасения, чем в прошлом. Ракеты и атом – это те средства, с помощью которых нищающая Северная Корея надеется сохранить военное могущество. Ракеты, испытанные в понедельник, покрыли около тысячи километров и упали недалеко от берегов Японии в пределах ее исключительной экономической зоны. В среду Соединенные Штаты приступили к развертыванию в Южной Корее элементов противоракетной обороны.
По мнению ряда аналитиков, последние северокорейские стрельбы не являются, строго говоря, испытаниями: задействованные ракеты неоднократно тестировались в прошлом, и Пхеньян знает, что они работают. Поэтому правильнее говорить не об испытаниях, а о военных учениях: ракетные войска КНДР отрабатывали тактику нанесения ядерного удара по, как было заявлено, американским противоракетным комплексам в Японии и Южной Корее на тот случай, если Вашингтон и Сеул под прикрытием своих проводящихся ныне военных маневров предпримут вторжение на Север.
Правильнее говорить не об испытаниях, а о военных учениях
Вывод, который сделали из этого Вашингтон и Сеул, не такой уж удивительный: оптимальный способ защитить свои комплексы ПРО от северокорейского залпового огня – это умножить их число. Радио Свобода обсуждает сложившуюся ситуацию с экспертом по Корее из Стэнфордского университета Даниэлем Снайдером:
– Решение о развертывании элементов ПРО в Южной Корее принадлежит не администрации Трампа. Точнее, Трамп в ответ на ракетные залпы с Севера дал окончательное добро на этот шаг, но прорабатывался он давно и глубоко еще администрацией Обамы.
– Решение приступить к развертыванию радиолокационной станции было принято в Вашингтоне или в Сеуле?
– В обеих столицах. В Южной Корее у власти находится временное правительство. Теперь, после того как Конституционный суд подтвердил законность импичмента президента Пак Кын Хе, в течение двух месяцев должны состояться выборы нового главы государства. Они могут принести победу кандидату левого лагеря, и поэтому консерваторы, предположительно, могли спешить с началом реализации проекта ПРО, поскольку левые настроены куда более миролюбиво к Северу и чутко прислушивается к жалобам Пекина на то, что, дескать, Америка сверх меры расширяет свое военное присутствие в регионе. Свои жалобы Пекин подкрепляет бойкотом южнокорейских товаров и приостановкой культурных обменов, и левые к этому совсем не равнодушны. Если левый кандидат победит, он теоретически сможет отменить решение о развертывании РЛС и противоракетной батареи. Оба эти элемента мобильные, и их снятие с боевого дежурства – вопрос политически менее щекотливый, чем демонтаж стационарных компонентов. Так что, повторю, совсем не исключено, что неопределенная политическая ситуация вынуждала консерваторов торопиться.
– Для американской администрации, как мне представляется, это решение было более простым, чем для Сеула.
Почему Пекин не просит Северную Корею приостановить на время свои военные учения?
– Несомненно. Никаких альтернатив у Белого дома, по сути, не было. Не соглашаться же ему было на китайское предложение, что Северная Корея замораживает свои ракетные пуски и ядерные испытания, а Сеул и Вашингтон приостанавливают ежегодные плановые совместные военные учения. Это же вещи совершенно несопоставимые в смысле способности взорвать сложившийся баланс сил и спровоцировать войну. К тому же у нас имеется весьма печальный опыт именно с такой схемой, которая была опробована в 90-е годы Клинтоном, а в следующем десятилетии – и Бушем-младшим. Итог ее всем хорошо известен. И почему Пекин не просит Северную Корею приостановить на время свои военные учения?
Более того, если уж Пекин действительно так встревожен американскими противоракетами, то наилучший способ удалить их с полуострова – это убедить Северную Корею прекратить наращивать свой ракетно-ядерный потенциал. Да и при всей своей непредсказуемости не начнет же Пхеньян войну в ответ на развертывание радара и батареи противоракет, систем сугубо оборонительных, не наступательных.
– Военно-технические возражения Китая против системы ПРО, размещаемой в Южной Корее, сводятся, по большому счету, к тому, что в перспективе, в комбинации с другими элементами американской ПРО, находящимися в Японии и других точках земного шара, США получат возможность улучшить наблюдение над военными мероприятиями в КНР и поэтому смогут эффективнее отразить ее ракетный ответ на американскую ядерную агрессию. Скажем, за счет быстрого приведения в боевую готовность средств перехвата китайских ракет на разгонном участке их траектории, нежели маршевом. Как вы думаете, возражения России против американской ПРО в Восточной Азии основаны на схожей логике?
– Я здесь вижу, по крайней мере, три момента. Первый: американская ПРО в Азии является для России логическим продолжением и дополнением к аналогичной системе, развертываемой в Восточной Европе, назначение которой, согласно официальной позиции Кремля, нейтрализовать российский арсенал средств ядерного сдерживания.
Сегодня Россия солидаризируется с Китаем, ставя знак равенства между американским и северокорейским ядерными арсеналами как угрозой всеобщему миру
Второй момент – это солидарность с Китаем, каким-никаким, а союзником. И третий: рефлекторный антиамериканизм, характеризующий в последние годы российскую внешнюю политику. Я помню время, когда Россия разделяла обеспокоенность США распространением оружия массового поражения и солидаризировалась с Америкой в вопросах, относящихся к северокорейскому атому, в рамках шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР. Это бездействует с 2008 года, и сегодня Россия солидаризируется с Китаем, ставя знак равенства между американским и северокорейским ядерными арсеналами как угрозой всеобщему миру.
– Американская ПРО – это, с позиции России, абсолютное зло, или все-таки Москва могла бы при желании найти в ней нечто для себя положительное?
– ПРО – это наименьшее из всех возможных оружейных зол. Полагаю, что Россия заинтересована в сохранении мира на Корейском полуострове, а этой цели противоракетная оборона будет способствовать лучше, чем ставка Америки на подавление северокорейских ядерных средств всецело за счет своего стратегического наступательного оружия. Так что для России есть и определенный плюс в американских противоракетах. Что касается стратегического ядерного оружия России, то на Дальнем Востоке оно размещается на подводных лодках, и развертываемая американская ПРО ему там никакой опасности не представляет, – считает эксперт по Корее из Стэнфордского университета Даниэль Снайдер.
