В термине «большое кино» нет никакого преувеличения - мировая премьера «Кентавра» состоялась на прошедшем в феврале Берлинале, одном из самых знаменательных событий на международной киноарене. В день своего 60-летия (26 марта) режиссер представил фильм своему главному зрителю – Кыргызстану. В кинотеатрах Бишкека показы «Кентавра» начались с 31 марта.
Составить обстоятельное мнение о фильме, смотря его в отрыве от «Свет-аке», невозможно. Вернувшись к предыдущему фильму Актана Арыма Кубата, зритель сможет наглядно увидеть, что произошло со страной за последние годы. Говорить о «Кентавре» в связи со «Светом-аке» будем и мы. Говорить будем много – это редкий шанс, который выпадает в случае с кыргызскими фильмами.
Айтматовские традиции
Обе картины, по словам режиссера, задумывались как несвязанные друг с другом части трилогии. Завершающая ее лента, очевидно, будет еще одной историей о кыргызах и для кыргызов. Скорее всего, как и предшественницы, она станет продолжением традиций никого иного, как самого Айтматова.
Свет-аке и Кентавр – центральные персонажи одноименных фильмов. По сути они являются перерождением Нургазы из «Белого парохода» (фильм 1975 года). Невинные, наивные и простодушные ребяческого склада взрослые мужчины – оба напоминают пучеглазого мальчишку из картины Болота Шамшиева. Сюжетную канву новой картины Актан Арым Кубат по примеру Айтматова выстраивает на основе мифотворчества древних кыргызов. Нургазы верит в родственность людей и оленей, Кентавр воспринимает всерьез народные предания о сакральной связи между кыргызами и лошадьми. Олени в «Белом пароходе» дали народу жизнь, лошади в «Кентавре» - крылья. Первых начали отстреливать на рога, последних – резать на мясо. В обеих историях преданная забвению былая дружба карается: Мать-Олениха уходит из родных мест, а покровитель коней Камбар-Ата отнимает у кыргызов благополучие и силу. Нургазы и Кентавр – единственные из всех, кто не согласен с такими потерями.
Актан Арым Кубат, как и Чингиз Торекулович Айтматов, в фабуле своих повествований отсылает нас к легендам, не просто проецирует прошлое в настоящее, но напрямую выходит к теме манкуртизма. В этом смысле Актан – непосредственный преемник идей Айтматова. В «Свет-аке» и особенно в «Кентавре» он задается принявшим на сегодняшний день юмористический оттенок, но в корне насущным для кыргызов вопросом: «Кайда баратабыз?». В отличие от тех, кто сегодня превратил это выражение в штамп, ни Актан, ни Айтматов – вовсе не моралисты. Их сочинения нельзя заподозрить в односложности – в них нет абсолютного добра и зла. Авторы искренне болеют за то, с чем у нас действительно есть проблемы – за ментальное здоровье нации.
Нургазы – дошкольник, живущий в далеком заповедном кордоне. Свет-аке – обычный электрик. Кентавр – бывший киномеханик, подрабатывающий строителем. Всех трех героев можно поставить в один ряд с маленьким человеком в русской литературе, в каком-то смысле это «лишние» люди. Но в отличие от станционного смотрителя Пушкина и гоголевского Акакия Акакиевича наши персонажи не страдают от несправедливостей социума - они ведут одинокую (в случае с «Кентавром» - подпольную) борьбу. С обществом. За очищение общества.
Такое сопротивление оказывается настолько ненужным этому самому обществу, что в итоге единственным выходом для всех троих, «лишних» в своем социуме (Кентавра даже изгоняют из айыла), становится смерть. Примечательно, что и Свет-аке, и Кентавр, и Нургазы умирают в воде, тем самым обретая освобождение и то самое очищение, которым они грезят. Утонув, Нургазы превращается в рыбу, наконец, он сможет встретиться с отцом, плавающим на далеком белом пароходе. Смерть Свет-аке пробуждает его самодельный ветряк, который зажигает электричество в айыле. Неизбежно возникает аналогия с Данко, который вырвал свое сердце, чтобы осветив людям путь, вывести их из мрака. Финал «Кентавра» тоже символичен – в момент кончины героя его сын, с детства молчун, произносит долгожданное «ата». Несмотря на критику нравов современников и Чингиз Торекулович, и теперь вот Актан оставляют нам лазейку - надежду на лучшее завтра.
Кыргызский «маленький человек»
И в «Кентавре», и в «Свете-аке» звучат старые кыргызские песни, которые поют женщины а капелла. Схожая архитектура сюжета, один посыл. Главных героев, безымянных персонажей, в обеих лентах играет сам режиссер. Никто не знает, как на самом деле зовут Света-аке и Кентавра.
Тот и другой – воры. Первый, словно похитивший с Олимпа огонь и передавший его людям Прометей, подкручивает счетчики пенсионерам, которые не имеют возможность оплачивать счета за электричество. Второй угоняет лошадей, чтобы выпросить прощение у Камбар-Аты и вернуть народу его прежнее могущество.
Несмотря на их материальное неблагополучие Света-аке с Кентавром можно назвать счастливыми людьми – оба всем сердцем преданы своему делу, оба живут в любящих семьях, оба заглядываются на других женщин, но сторонятся измен. Ни Свет-аке, ни Кентавр не идеальны, но чистоты души им не занимать.
Дуализм кыргызской жизни
Действие обоих фильмов разворачивается в самом обычном кыргызском айыле - подлинном лице страны. Национальному кинематографу присуще романтизировать первозданный традиционный быт кочевников, выдавая желаемое за действительность. Актан же наглядно показывает то, что имеем сегодня – эклектичный постсоветский быт кыргызской глубинки.
Синкретичная повседневность современного уклада провинциальной жизни особо детализирована в «Свет-аке». Успешных игроков в кок-бору поощряют деньгами сегодняшние баи, метящие в депутаты люди в костюмах-тройках. Десятки мужчин собираются на похороны в сохранившемся с советского времени бело-голубом здании айыл окмоту. Свет-аке в национальном калпаке медленно катит свой велосипед по улицам и надрывно, в голос, плачет, оповещая деревню о смерти односельчанина. Праздничный стол в честь приезда иностранных инвесторов одновременно умещает на себе боорсоки, бешбармак и водку. В установленной для них же юрте молодая кыргызка в откровенном костюме исполняет танец живота.
Тема дуализма кыргызской жизни дублируется и в «Кентавре» - на нее указывает название картины. В древнегреческой мифологии кентавры - половинчатые создания, разрываемые между добром и злом полулюди-полукони. Воплощение горных рек и стремительных потоков кентавры отличаются буйным нравом и невоздержанностью.
Деревенские женщины, продающие на обочине трассы максым и «жаренную» форель, проявляют радушное гостеприимство, но бессильны перед сплетнями и интригами. Вдова Шарапат (актриса Таалайкан Абазова играет жену Света-аке) – женщина с доброй душой, но печальной судьбой становится любовницей потомственного конокрада Садыра, главного антагониста Кентавра. Карабай – местный «большой человек», работая в органах правопорядка, может позволить себе чистокровных скакунов и многочисленное спонсирование хаджа. Избивать людей, проводить досуг в банях с алкоголем и женщинами и в то же время искреннее считать себя духовным человеком – такое противоречивое поведение беспрепятственно укладываются в сознание «успешного» кыргыза и ничуть его не смущают.
«Свет-аке» и «Кентавр» - это некого рода курак, чьи лоскутки метко иллюстрируют кыргызскую действительность. Как и полотна великих художников, через многочисленные детали они создают совокупный образ страны. Вполне возможно, что спустя энное количество лет портрет Кыргызстана конца XX - начала XXI века будут изучать по фильмам Актана Арым Кубата, редкий талант которого позволяет ему художественно моделировать существующую реальность. Делать правдивое кыргызское кино удается единицам. Творчество 60-летнего режиссера успело пройти целые этапы трансформации, однако не меняется в нем одно - честность, он всегда остается верен себе.
От политизации до исламизации
Если 7 лет назад Актана Арыма Кубата беспокоила постреволюционная политизированность кыргызского общества, то в 2017-м автор выводит в свет нашу новую «болезнь» - бездумную исламизацию.
В «Свете-аке», решив стать депутатом, Бекзат приезжает в подавно забытый им родной айыл. Он не снимает галстука, ходит с криминального вида сопровождением, ездит на машинах исключительно внушительного типа. Посреди своего нового офиса – здания местного управления – Бекзат устанавливает бильярдный стол. Он не имеет представления о таких вещах как КПД, но готов принимать решения за остальных. Он озвучивает благородные цели, но страдает чиновничьим бюрократизмом и другими не лучшими человеческими качествами. Успех сотрудничества с иностранными инвесторами он обеспечивает эротическим представлением. Со Свет-аке - единственным, кто не промолчал во время этого зрелища, он расправляется без раздумий.
Друг Света-аке Мансур, которому достается административная должность, вмиг из деревенского добродушного простака превращается в раболепствующего функционера.
По пыльной горной дороге трясется пестрящий красными флагами грузовик – десятки молодых вдохновленных «патриотов» едут в город вершить справедливость.
Таков Кыргызстан семилетней давности.
«Кентавр» продолжает тему кыргызской деревни, отданной на откуп людей имущих. Начальник местного отдела милиции Карабай - считай, главный человек в айыле. Как и Бекзат из «Света-аке» он превратил административное здание в угодное себе пространство с залом для бокса. Подчиненные Карабая больше напоминают обслуживающих его личные интересы «братков» на побегушках, чем сослуживцев.
Однако теперь по селу вместо агитаторов - упитанных мужчин в классических пиджаках - расхаживают, призывая к пятиразовому намазу, бородатые проповедники в пакистанских туниках.
Женщина с группой маленьких девочек – все в хиджабах – поворачивает назад, едва завидев на своем пути мужчину. Бывший кинотеатр айыла переделан в мечеть. Искуплением для Кентавра, изобличенного в краже лошадей, становится паломничество в Мекку.
Удивительно, что через более двух недель проката мы не наблюдаем реакцию общества на это – «Кентавр» вполне рискует создать чувствительные дискуссии среди исламского Кыргызстана. Однако внимательный зритель увидит, что критика автора относится не столько к исламу и исламизации общества, сколько к тому, насколько кыргызы легко и быстро, словно пластилин подвергаются новым идеологическим веяниям, насколько быстро они они переходят из одной крайности в другую.
«Свет-аке» - менее протестная картина, чем «Кентавр». Возможно, режиссер видит в исламизации общества больше рисков, чем в его политизации. В то же время новая картина лишена той категоричности, какой сквозил «Свет-аке». Актан Арым Кубат избегает однозначных персонажей, демонстрируя, что слепая (именно слепая) приверженность идейным направлениям успела пустить корни не во всех. Режиссер акцентирует внимание на том, что просвещение и культура – примеченное им лекарство от ментальных недугов народа - все еще могут найти место в сердцах молодых.
Бессменная пронзительность
Фильмы Актана Арым Кубата – те редкие случаи в кыргызском кино, когда не хочется ворчать о технических недостатках. Ни звук (бич национальной индустрии), ни операторская работа, ни актерская не вызывают тривиальных претензий у зрителя. Напротив, он может увидеть, что даже эстрадные актеры, чья игра обычно вызывает скепсис, действительно талантливые артисты. В руках профессиональной кинокоманды они исполняют свои роли органично и естественно.
Команда «Похитителя света» частично перекочевала и в «Кентавр». Оба фильма созданы в рамках сотрудничества Кыргызстана с Германией, Нидерландами и Францией, некоторые иностранные продюсеры продолжили сотрудничество с Актаном и в «Кентавре». Композитор Андре Матиас написал к обеим картинам выразительную музыку, которая без преувеличения создала в них соответствующее настроение. Монтажом обеих лент занимался 62-летний Петар Маркович из Словении. В работе над драмами приняла участие художник из съемочной группы «Курманджан датки» Инара Абдиева.
Если в написании сценария «Свет-аке» участвовал Талип Ибрагимов, то над историей «Кентавра» поработал Эрнест Абдыжапаров. В дуэте с ним Актан Арым Кубат уже писал сценарий к фильму «Небесное кочевье» (2015) Мирлана Абдыкалыкова, сына Актана и главного актера трилогии «Селкинчек» - «Бешкемпир» - «Маймыл». Кроме того, вместе двое великих придумали и сняли короткий метр под названием «Остановка» (2000).
Оператор Хасанбек Кыдыралиев для «Света-аке» выбрал поэтичную манеру – камера движется в динамике самого айыла, отражая размеренность периферийной жизни. Медленно, один за другим мы видим лица стариков – в них неповторимые черты самобытной внешности кыргызов. Разговор двоих показан исключительно сверху – зритель будто наблюдает за героями с самих небес. Кадры «Кентавра» же построены с целью наполнить ленту символизмом – разгадывая их, зритель может получить истинное наслаждение.
Его дарит и весь фильм – честный, своевременный, нужный.
Форум Facebook