Представители кабинета министров считают, что Кыргызстан не понесет финансовые потери от расторжения документа, но у эксперта по вопросам энергетики Николая Кравцова несколько иное мнение. В интервью «Азаттыку» он высказал свою точку зрения на ситуацию и рассказал, почему Кыргызстан сам должен реализовать энергопроекты.
«Азаттык»: Ситуация с «Лигласс» показала, что в правительстве не совсем серьезно отнеслись к изучению деятельности инвестора. Например, МИД дал отрицательное заключение по этой компании и направил письмо, которое позже попало в СМИ. Но сейчас, уже после того, как стало очевидным, что чешская компания не построит ГЭС, чиновники утверждают, что не видели этого письма. Отчего такое отношение к изучению вопросов, связанных со стратегическими проектами?
Кравцов: Я не знаю, отчего. Есть официальное письмо МИДа за подписью заместителя министра иностранных дел Усенова в адрес холдинга [Национальный энергохолндинг] и министра экономики. И тишина. Этот вопрос надо задать председателю холдинга, почему он проигнорировал эту информацию из письма, причем я понимаю, что он и до этого получал сведения об этой компании. И спросить Кожошева, министра экономики. Он что, письмо из МИДа не читал, не видел? Так что вопросы не ко мне. И здесь речь не о равнодушии и так далее. Здесь прямо речь должна идти о невыполнении своих должностных обязанностей. Со всеми вытекающими.
«Азаттык»: Скандал с «Лиглассом» входит в завершающий этап, и вчера премьер-министр заявил о намерении объявить новый тендер на строительство ГЭС в Кыргызстане. Как вы считаете, какие уроки должно извлечь правительство из ситуации?
Кравцов: Давайте обратимся к первой половине вашего вопроса. Премьер заявил, что мы приняли решение расторгнуть это инвестиционное соглашение. У меня прямой вопрос, я очень хорошо знаком с этим инвестиционным соглашением - с первого дня, как только этот проект был подготовлен, по роду своей деятельности. Попробуйте расторгнуть. Какое основание наше правительство выдвинет в качестве повода для расторжения соглашения? Меня этот вопрос интересует.
Что он не заплатил 37 миллионов? Так из текста, который сейчас передо мной, не следует того, что если он не заплатил, то это явится основанием для расторжения. Каким образом? Эта часть очень важна, чтобы определиться, как переходить ко второй части, чтобы ответить на вопрос о новом тендере. Пока не будет расторгнуто это соглашение, никакого тендера объявлено не будет.
«Азаттык»: То есть, этот документ будет не так просто разорвать?
Кравцов: Далеко не просто. Правительство сейчас выдвинет условия расторжения, а компания подаст в суд. И правильно, кстати, сделает. Таким образом, процедура расторжения, на мой взгляд, будет затяжной и даже будет сопровождаться скандалами. Причем, не в пользу правительства Кыргызской Республики как одной из сторон договора.
Вы понимаете абсурдность положения вещей? Инвестиционное соглашение с частной, никому неизвестной, компанией подписывается правительством. С Россией соглашение было подписано на уровне министров энергетики. Со стороны Министерства энергетики Кыргызстана на тот момент был действующий Калмамбетов, а со стороны России там присутствовал Новак. А у нас что с этим хозсубъектом, причем это даже не акционерное общество, это общество с ограниченной ответственностью?! Подписант со стороны Кыргызской Республики правительство - в лице Зилалиева. Вы абсурдность ситуации осознаете?
А теперь правительство будет расторгать соглашение с частной компанией. А она подаст в суд. И правильно сделает с точки зрения права. Не будем думать, плохая она или хорошая. Мы этот момент сейчас не будем обсуждать. С позиции норм права, в тексте соглашения оплата 37 миллионов в качестве выкупа доли акций в Верхненарынском каскаде ГЭС не является основанием. Потому что в тексте этого нет. И что надо правительству выдвигать в качестве основания, я не знаю. Это надо спросить у господина Исакова, который вчера дал поручение: «Вы там подготовьте, чтобы там не было судебных и так далее». Вот пусть они и готовят, а мы почитаем.
«Азаттык»: Высшее руководство страны делает акцент именно на гидроэнергетические проекты, но эксперты утверждают, что при нынешних тарифах такие проекты не оправдают себя. Какова перспектива у гидроэнергетики, если тарифы на электроэнергию будут оставаться такими же, как сейчас?
Кравцов: Давайте вообще об энергетике. Строительство новых объектов диктуется необходимостью владения ресурсами. Электрическая энергия нам нужна? Нужна - для развития, продвижения, комфорта и так далее. С другой стороны - сколько это стоит? Но ведь цифры, которые фигурируют в этих проектах, не озвучиваются. Мне, например, известно, причем абсолютно. У меня документы на руках есть. В соглашении с Россией было разработано ТЭО по Верхненарынскому каскаду. Там цена была на выработке, знаете, какая в документах была прописана? 6,6 цента за киловатт-час. На момент утверждения технико-экономического обоснования курс был где-то 60 сомов за 1 доллар. Умножайте. 4 сома за киловатт-час. Это только на выработке. А еще надо включить НЭСК – транзит – потом распредкомпании. Почему никто не говорит: ребят, у нас цена электроэнергии на ГЭС будет вот такой?
Теперь о ТЭЦ. Китайцы выполнили свои обязательства и построили. А вам известно, что в постановлении правительства о прохождении осенне-зимнего периода 2017/2018 не запланирована выработка [на новых агрегатах ТЭЦ] ни одного киловатт-часа?
«Азаттык»: Почему?
Кравцов: А это вопрос к премьер-министру, который это постановление выпустил. Теперь стоит этот блок, его можно перевязать голубой ленточкой, и он будет стоять целый год, не работая. Каждый год мы должны платить по кредиту с процентами на сумму 27 миллионов долларов. Это без учета зарплаты персонала, охранников, которые будут следить, чтобы оборудование не украли, не растащили. Коль она не работает, а платить надо, на кого ляжет выплата этих издержек ? Кто будет платить? Мы с вами!
«Азаттык»: Налогоплательщики?
Кравцов: А кто же еще? А через что? Скорее всего, через очередное повышение тарифа действующих объектов. А по-другому как? 27 миллионов долларов при курсе 70 сомов за доллар, представьте, что происходит! Вот так и работаем. А ведь себестоимость по ТЭО «китайского» блока, этот документ я имею с самого начала, 1 киловатт-часа составляла 1 сом 40 тыйынов. Представьте, Верхненарынский каскад на выработке - 6,6 цента, а на Бишкекской ТЭЦ - 2 цента! Разница – в три раза!. И все равно стоит.
«Азаттык»: Насколько при существующих тарифах реально, что серьезный, крупный инвестор заинтересуется энергопроектами в Кыргызстане?
Кравцов: Давайте с другой стороны подойдем к этому вопросу. Есть математическая формула, которая определяет сроки окупаемости проекта в зависимости от цены вырабатываемого продукта. В данном случае это - тариф. Это цена электрической энергии, фиксированная на определенный отрезок времени. Поэтому она называется тарифом. Итак, есть формула, есть академические определенные отрезки времени, в рамках которых проект считается нормально окупаемым. Это в районе 7 лет, не больше. Российское предложение, поскольку это было договоренностью двух президентов, имело срок окупаемости примерно около 15 лет. А нормально, академически, это 7 лет. Так вот, если определить затраты проекта, поставить окупаемость 7 лет, при тарифах, которые сегодня действуют, срок окупаемости будет 50 лет. Скажите, какой инвестор нормальный придет на проект со сроком окупаемости 50 лет?
«Азаттык»: Инвестор может до этого момента и не дожить?
Кравцов: Совершенно верно. Поэтому при нынешних тарифах на электрическую энергию (я не хочу говорить - высокие, низкие, правильные или неправильные) и при стоимости оборудования на основных сооружениях, я имею ввиду ГЭС и ТЭЦ, срок окупаемости начинает сдвигаться на десятилетия. Нормальный инвестор не придет сюда. Такие проекты организуются самим государством за счет бюджета. Тогда все складывается, в бюджет закладывается, находятся источники бюджетного финансирования, и дело делается.
При нынешнем раскладе другого варианта и нет.
Для справки. Николай Кравцов имеет более 30 лет опыта в управлении энергетической отраслью, разработке законов и нормативно-правовых актов, проведении анализа и выработке рекомендаций для решения имеющихся проблем.
