В Пекине продолжает работу сессия парламента КНР – Всекитайского собрания народных представителей. В ней принимают участие почти три тысячи делегатов из всех регионов Китая. Сессия, открывшаяся пятого марта, на этот раз продлится необычно долго: делегаты будут заседать аж до двадцатого марта. Но ключевое ее событие уже состоялось: сессия утвердила 11 марта предложенные Центральным комитетом КПК поправки к Конституции КНР. Одна из поправок предусматривает отмену временных ограничений на пребывание в должности председателя КНР и его заместителя. Что открывает для нынешнего главы китайского государства Си Цзиньпина возможность оставаться у власти сколь угодно долго.
В Конституцию также внесены положения об идеях Си Цзиньпина о строительстве в КНР социализма "с китайской спецификой". Другие поправки к Конституции существенно усиливают роль партийного руководства в управлении государством.
Почему Си Цзиньпин и его окружение решили отойти от действовавшего несколько десятилетий принципа сменяемости верховной власти в КНР? Свое мнение по этому поводу высказывает политолог, специалист по Китаю Иван Преображенский.
– Почему Центральный комитет, ну, видимо, прежде всего сам Си Цзиньпин, выступил с такой инициативой? Для чего это нужно? Си Цзиньпин хочет остаться у власти до конца жизни? Или это необходимо для того, чтобы удержать власть, провести какие-то реформы?
Представителей других политических кланов Си Цзиньпин постепенно устранял, опираясь на антикоррупционную повестку
– Залезть в голову одного конкретного человека мы не можем. Я думаю, что даже психоаналитик не сможет точно ответить на вопрос, чего же хотел и хочет Си Цзиньпин. Можно судить по его действиям. С одной стороны, есть, скажем так, неофициальная риторика, на основании которой он собирается продлевать свои полномочия. Речь идет о двух, по сути дела, проектах. Первый – экономический, второй – внутриполитический. Первый – это резкое повышение внутреннего спроса в Китае и превращение Китая в среднезажиточное общество, то есть в страну, которая не будет больше зависеть от того, сколько дешевых китайских товаров купят за пределами КНР. Мы понимаем, что речь идет о практически полуторамиллиардном рынке, который вполне может существовать за счет собственного потребления. Просто сейчас большая часть населения Китая до сих пор, по европейским меркам, живет на грани уровня бедности или за чертой бедности. Внутренний Китай и китайские мегаполисы – это две очень больших разницы. Китайские мегаполисы местами более, скажем, технологичные и современные, чем американские или японские, про европейские города не говорим. А если мы заедем во внутренний Китай, – еще и получив для этого разрешение, надо заметить, как иностранцы, – возможно, увидим деревни, где до сих пор люди не имеют туалета и ходят в ближайшую канаву справлять нужду. Вот эту вот разницу, эту диспропорцию, собственно, собирается устранять Си Цзиньпин.
Главной опорой Си Цзиньпина является именно репрессивный аппарат
Вторая – внутриполитическая задача, которую декларирует Си, – это борьба с коррупцией. Это была главная его "фишка" на протяжении всего пребывания у власти, и собственно, ее он собирается и дальше сохранять. Потому что всем очевидно, что современная китайская власть крайне коррумпирована, к приходу Си Цзиньпина коррумпированы были практически все ее уровни, сейчас борьба с коррупцией идет очень активно. Главной опорой Си Цзиньпина, собственно, является именно, назовем это так, репрессивный аппарат. Или правоохранительные органы, точнее, специальные правоохранительные органы, которые в значительной мере создавались именно при его участии для борьбы с коррупцией. Но надо понимать и простую вещь, что во время борьбы с коррупцией были "случайным образом" уничтожены все потенциальные политические конкуренты Си Цзиньпина, которые не относились к его так называемому клану. В Китае все равно сохраняется некое подобие кланового управления, то есть выходцы из разных регионов опираются чаще всего на разные группы, на тех, с кем они учились. Если в России значительная часть правящей элиты – выходцы из Петербурга или люди, учившиеся там, то в Китае так же последовательно меняются кланы. И какое-то время, достаточно долгое, это был шанхайский клан, сейчас власть вернулась, условно, к северным кланам. Представителей других кланов постепенно устранял Си Цзиньпин, опираясь на антикоррупционную повестку. Ну, и последнее: никаких ограничений он сам себе сейчас не ставит. Это очень важный момент. Он говорит о том, что современная китайская политическая система практически идеальна – система, которая состоит из Коммунистической партии и остальных, зарегистрированных формально и формально оппозиционных партий, как в бывших странах народных демократий в Центральной и Восточной Европе было в советский период. Партий, которые в реальности полностью поддерживают курс правящей КПК, отличаясь лишь мелкими стилистическими штрихами. Вот эта вот система, по словам Си Цзиньпина, – это главный вклад китайской современной политики в развитие международной политики. Очевидно, что если таковы вклады китайской демократии, то в рамках этой демократии ни о какой сменяемости власти речь в принципе не идет. Это совершенно четкий отход от принципов, которые закладывались в Китае после начала рыночных реформ, главным из которых была как раз сменяемость власти и хотя бы видимая, условная какая-то конкуренция внутри партийного поля. Интеллигенция, которая до этого в принципе не признавалась отдельным классом, была включена в список самых главных групп населения Китайской народной республики, и это было закреплено решениями Коммунистической партии. То есть мы сейчас видим, что все призывы, которые официально идут со стороны Коммунистической партии Китая, не содержат никаких намеков на то, что власть действующей правящей группы будет каким-то образом временными рамками ограничена. Ну, вот исходя из этого, можно сказать, что, скорее всего, на уровне риторики Си Цзиньпин будет в ближайшее время каким-то образом эту тему отрабатывать и объяснять, когда потенциально может закончиться его правление. Но, скорее, на уровне проектов, а не на уровне временных сроков. А на практике мы можем говорить о том, что он получает возможность оставаться у власти неограниченно долго. Посмертно, скажем точнее, пожизненно или нет – это сейчас сказать трудно, но потенциал такой у него есть.
– Почему Си Цзиньпин не попытался создать видимость сохранения сменяемости власти? Почему он не попытался подготовить какого-то преемника? Он не хотел этого делать или не мог?
– Политическая конкуренция в Китае происходит не за счет конкуренции имитационных партий, а за счет конкуренции кланов внутри Компартии Китая. Си Цзиньпин, который сам последовательно уничтожил несколько политических кланов, в частности, шанхайский клан практически потерял то влияние, которое он раньше имел, а он был наиболее влиятельным в Компартии Китая, и было это сделано за счет уголовных антикоррупционных процессов. Так вот Си Цзиньпин очень хорошо понимает, что, если он уйдет в отставку, с ним вполне могут поступить точно так же, как поступили в свое время с кланом Цзянь Цзэминя, например, или как он сам поступил с окружением Ху Цзиньтао. То есть он не хочет уходить, и его окружение не хочет оказываться в ситуации, когда следующий китайский правитель на основании наработок Си Цзиньпина в области антикоррупционной политики займется коррупционным обликом нынешней правящей группировки. В результате чего, безусловно, значительная часть ее окажется за решеткой.
Методы, которые применялись во время "культурной революции", были восприняты Си Цзиньпином как легитимные для сохранения и удержания власти в стране
То есть речь идет о том, что раньше принцип сменяемости работал вне зависимости от желания политиков, и уровень согласия внутри в целом Китайской коммунистической партии, ее высших слоев был таков, что ни один правитель не мог, у него в принципе не было такой возможности, отказаться от принципов сменяемости власти, которые были заложены при Дэн Сяопине, которые ограничивают двумя с половиной в реальности сроками пребывание правителя у власти. Поскольку со своими основными постами традиционно председатель КНР расстается постепенно, так чтобы происходил контролируемый транзит власти. И Си Цзиньпин демонстрирует, что он на это не готов, его окружение на это не готово. И что принципиально важно, в ближайшее время мы увидим, собственно, мы уже видим, что китайский правящий класс оказался не способен противостоять группировке Си Цзиньпина, и сейчас он поддержит идею о несменяемости власти просто потому, что не осталось никаких внутри этого правящего класса сильных группировок, альтернативных группе Си Цзиньпина.
– Когда Си Цзиньпин приходил к власти, все анализировали его биографию. Он сын одного из членов китайской верхушки еще при Мао, который, в общем-то, испытал на себе тяготы "культурной революции". Казалось, что к власти приходит человек, который, скорее, будет либерализировать китайское общество. Для вас неожиданно то, что случилось сейчас?
– Честно говоря, нет. Си Цзиньпин, судя опять-таки по его же биографии, никогда не отличался, скажем так, мягкостью. То есть это достаточно жесткий человек. И если многие другие, назовем их "дети культурной революции", "пасынки культурной революции", те, кто пострадали в тот период, они были уже сложившимися личностями в этой ситуации, то с Си Цзиньпином было постоянное ощущение, что он в значительной мере действительно дитя "культурной революции". В том плане, что методы, которые тогда применялись, были им восприняты, как легитимные методы для сохранения и удержания власти в стране, для того чтобы эта власть существовала эффективно. И его послужной список, история того, как он продвигался во власти, внутри Коммунистической партии, скорее, свидетельствовали о том, что во главе государства будет человек достаточно жесткий – правитель, который не гнушается, а возможно, даже любит использовать силовые методы во власти. Надо понимать, что он начинал не только по партийной линии, но и как политический комиссар Народной вооруженной милиции уезда, в котором работал. И в дальнейшем он постоянно совмещал политические и военные либо другие силовые посты. То есть это сторонник не бюрократических, а силовых методов во власти, и это принципиальная разница по сравнению с его предшественниками, – отмечает политолог Иван Преображенский.
