Диксон – самое северное городское поселение в мире. В 80-е годы прошлого века здесь проживало более 5000 человек. В XXI веке население Диксона сократилось почти в двадцать раз. На территории в 220 тысяч квадратных километров живут сегодня примерно 300 человек: почти по тысяче квадратных километров на каждого. По официальным данным, плотность населения на Диксоне – ноль человек на квадратный километр.
До северного полюса отсюда ближе, чем до Красноярска и Москвы. Полярная ночь здесь длится в течение многих месяцев. Здесь трудно жить и отсюда невозможно уехать. Смотрите фильм Дениса Бевза из цикла "Хранители Сибири" – "Диксон. Забытые в Арктике".
– Поселок наш находится на краю земли. Дальше – Карское море, Ледовитый океан и Северный полюс. Дальше нас никого уже нет, – рассказывает Ирина Шматкова, инженер-метеоролог островной государственной метеорологической станции "Диксон".
– Здесь и волки ходят, и медведи. Могут неожиданно из-за дома или из дома выйти. В этой разрухе кому еще кроме них жить? Здесь их родина, – говорит Михаил Дегтярев.
На Диксон он приехал из Белоруссии в 1956 году. Да так и остался здесь. Работал кочегаром и электромехаником в порту, потом промысловиком, добывал песца.
– Раньше меня здесь держала работа, – рассказывает Михаил Григорьевич. – А сейчас держит здоровье. Я совершенно не переношу жару. Все мои друзья, которые отсюда выехали, они все давно уже умерли. Тот, кто прожил здесь какое-то энное количество лет, ему лучше оставаться в Арктике.
– В 70–80-е годы прошлого века сюда люди стремились попасть, – говорит Роберт Прасценис, председатель Диксонского городского совета депутатов. – Прежде всего привлекали высокие зарплаты. Также здесь было очень хорошее снабжение, гораздо лучшее, чем на материке. Жить и работать здесь было престижно. Мы гордились тем, что с Диксона. Если на материке кому-нибудь скажешь, откуда ты, люди завидовали. На полярников смотрели совсем по-другому, не так, как сейчас. Все знали тогда про Диксон, что это столица Арктики. Была государственная программа освоения Заполярья. Здесь была прекрасная больница. Только стоматологических кабинетов было три. Работал хирург высокой квалификации. Здесь делали сложнейшие операции. В советское время сюда ехали в основном по контракту, на три года. Но многие в итоге оставались. У меня у самого была попытка уехать с Диксона. Я очень неплохо устроился в Москве, начальником снабжения. Но через два года я все бросил и уехал сюда. Север притягивает. Почему это происходит с людьми? Предположений много, но никто не может толком объяснить, что же это за притяжение такое.
– Арктику начали осваивать потому, что была стратегия освоения Севера людьми, чтобы люди здесь жили постоянно. Не так, как в Канаде, например, где вахтовым методом осваивают природные ресурсы. А мы осваивали человеком, – говорит Альберт Менгажев, учитель местной школы. – Стремились к тому, чтобы люди, которые живут здесь, пользовались всеми благами материка. Это утопия, это мечта, которую мы пытались претворить в жизнь. И она претворялась для жителей Диксона, которые действительно пользовались большими благами. Здесь строились детские сады, клубы, было огромное количество спортивных секций. У нас на Диксоне даже были коровы. Сено сюда завозили кораблями, чтобы наши дети пили натуральное молоко. Люди здесь жили, терпя лишения. Из года в год, из поколения в поколение, действительно, адаптировались к этим условиям. И становились такими профессионалами по выживанию в Арктике. Идея поселить человека в Арктике – она, конечно же, утопична. Прежде всего потому, что она не экономична, она убыточна. Но это великая идея. Может быть, это идея будущего. На ближайшие 50–100 лет такой идеи нет и не будет.
В средней школе в Диксоне учатся сегодня 36 учеников: с 1-го по 11-й класс.
– Вы планируете остаться здесь жить?
– Нет, – отвечает старшеклассник Александр Хомяченко. – Триста человек – это очень мало. Здесь очень мало моих сверстников. Узкий круг общения.
– Сейчас, наоборот, все как-то больше на юг улетают, туда, где тепло, – продолжает его товарищ Вадим Клестов. – Не тянет никого больше на Север, все разъезжаются.
– Вы когда на материке говорите: я с Диксона, вы это с гордостью говорите?
– Конечно, всего триста человек диксончан в мире осталось. (Смеются.)
– Среди ваших учеников есть кто-то, кто хотел бы остаться здесь?
– Нет, наверное, – отвечает Альберт Менгажев. – Да я бы и сам им не советовал. Человек живет надеждой на улучшения, на нужность: что он нужен своей стране, нужен своему поселку. А если ребенок видит: поселок умирает, медленно, вялотекуще, но умирает... Сюда больше никто не приезжает. И нет никакой надежды, что ты вернешься и будет лучше. И ты будешь нужен. Самое главное – на Севере потерялась надежда. И потихонечку начали выживать.
– Нам регулярно говорят, что Арктика – наша гордость, Арктика – наше будущее... Арктика пустая, без людей – наша гордость... Чтобы выкачивали полезные ископаемые, а на границе стояла армия. Вот и все, – говорит Юрий Ахломов
Он – депутат местного совета. На выборах в сентябре 2018 года из всех кандидатов набрал наибольшее количество голосов – 90.
– Вы верите в будущее Диксона?
– Да как вам сказать... Я верю в будущее страны. Не может быть Диксона без страны в целом. Он поселок глобального значения. Если мы сейчас все это потеряем, потом строить все это заново обойдется государству во столько раз дороже...
– А вы думаете, все это когда-нибудь понадобится?
– Я так считаю, что если Диксон закрывают, то я просто в это государство больше не верю. Потому что мы падаем все ниже и ниже. Нам только по "ящику" трут, как в Арктике все замечательно.
Еще год назад Юрий и не думал баллотироваться в депутаты. Последний каплей для него стал проект реконструкции местной набережной, на которую планировалось потратить десятки миллионов рублей. Жители Диксона сталкиваются с массой проблем. Но на их решение денег нет. А на набережную есть.
– Это такой несусветный абсурд, – говорит Юрий. – Где хотели построить эту набережную? В Арктике, в самом северном поселке континента. Где в июне мы ездим на снегоходах. В июне! Хотели скамейки здесь поставить, чтобы мы могли приходить и любоваться на Карское море. Главное, чего они хотели, – чтобы это с моря красиво смотрелось, чтобы можно было сфотографировать. Показать пассажирам проходящих судов – посмотрите, как у нас все красиво сделано. Для людей в поселке от этого никакой пользы не было бы.
История Диксона всегда была связана с развитием Северного морского пути. Когда-то десятки предприятий и организаций обслуживали этот путь. Сегодня о том времени напоминают лишь полуразрушенные здания и превратившиеся в металлолом корабли.
– Что вы, как депутат, конкретно можете сделать, чтобы хоть что-то изменить?
– Вот сейчас, конкретно, я это и делаю.
– Что именно?
– Смотрю в видеокамеру и говорю. Объясняю на таком примере: у меня болит рука, я думаю о руке, приходит сигнал в мозг. Представим нашу страну как единый организм. Вот здесь болит, и обозначено, что здесь болит. Значит, надо лечить. Но ведь вначале надо обозначить. А не говорить, что все хорошо, и отчитываться.
– А здесь болит?
– Здесь ужас как болит. На одном из форумов президент сказал: создать комфортные условия для жизни в Арктике. Но почему-то у нас "комфортное" начинается не с медицины, не с транспортного обеспечения, а со строительства набережной и детских городков. У нас уже четыре детских городка и ни одного педиатра. Два ребенка чуть не умерли от аппендицита, кое-как успели их вывезти. Зато есть четыре детских городка. Это декорация страны, декорация благополучия. Мы показываем, как у нас все хорошо. Нужно не делать хорошо, а показывать. Вот мы и показываем.
Подробнее о том, как живет и выживает сегодня самое северное поселение в мире, смотрите наш фильм "Диксон. Забытые в Арктике".
