"Китай давно стал главным кредитором и инвестором для венесуэльского режима, значительно опережая Россию по масштабам вложений. Однако, в отличие от Москвы, Пекин не делает ставку лишь на нынешнего президента, а налаживает контакты с разными силами, включая оппозицию".
Об этом пишет в своей статье "Дракон в кустах. Как Китай спасает свои вложения в Венесуэлу" эксперт Центра Карнеги-Цинхуа в Пекине Темур Умаров. Он напоминает, что сближение Китая и Венесуэлы началось еще 18 лет назад на фоне заинтересованности Пекина в поставках венесуэльской нефти для росшей тогда рекордными темпами китайской экономики. Пекин старался снизить зависимость от ближневосточных поставщиков и уязвимых морских маршрутов транспортировки через Малаккский пролив. И в итоге решился пойти на сотрудничество даже с таким нестабильным режимом, каким был режим Уго Чавеса, который давал личные гарантии возврата долгов. Чавес, в свою очередь, получал возможность быть менее зависимым от закупок нефти Соединенными Штатами.
Впрочем, Пекин активно выстраивал связи не только с Чавесом, но и теневыми лидерами режима, главным из которых для китайцев стал один из идеологов чавизма и близкий друг самого лидера боливарианской революции Диосдадо Кабейо. В свое время значительная часть военной элиты страны сидела с ним за одной партой в военной академии Венесуэлы. Сейчас Кабейо занимает должность председателя Национальной конституционной ассамблеи Венесуэлы, куда Мадуро передал многие полномочия контролируемого оппозицией парламента – Национальной Ассамблеи. Одновременно осуществляются контакты китайских официальных лиц и с представителями венесуэльской оппозиции, которые поддерживают объявившего себя президентом страны Хуана Гуайдо.
В отличие от российской, китайская политика руководствуется прагматизмом, а не принципом "враг моего врага – мой друг"
Когда о признании Гуайдо главой венесуэльского государства объявили США, ЕС и многие другие страны, в Пекине реагировали спокойно. "Мы внимательно следим за ситуацией в Венесуэле и призываем все стороны к сдержанности. Китай поддерживает правительство Венесуэлы в усилиях по поддержанию стабильности, сохранению суверенитета и независимости, мы всегда придерживаемся принципа невмешательства во внутренние дела других стран, выступаем против любого вмешательства во внутренние дела Венесуэлы", – дипломатично заявила официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин.
На позицию Пекина оказывают существенное влияние торговые переговоры, которые КНР сейчас ведет с Соединенными Штатами. Впрочем, Китай в любом случае действовал бы крайне осторожно. В отличие от российской китайская внешняя политика руководствуется прагматизмом, а не принципом "враг моего врага – мой друг", – отмечает Темур Умаров, ответивший на вопросы РС.
– Каков на сегодняшний день объем китайских инвестиций в экономику Венесуэлы?
– Разные источники сообщают разные данные, но, по данным Heritage Foundation, он составляет около 21 миллиарда долларов. Это превышает инвестиции со стороны России и инвестиции из какой-либо другой страны. В основном, это инвестиции в области телекоммуникаций. В Венесуэле присутствуют такие известные китайские гиганты, как Huawei и ZTE. Кроме того, это инфраструктурные проекты и частный бизнес.
– Чем привлекательна Венесуэла для Китая? Ведь ситуация там довольно давно далека от стабильной.
– Да, политический кризис там уже длится не первый год. Привлекательна она в первую очередь, конечно же, тем, что Венесуэла – это страна номер один по запасам нефти. В этом ключе она была привлекательна для Китая еще при Уго Чавесе, когда в Китае экономика росла очень активно. И до сих пор Китай заинтересован в углеводородах, как импортер нефти номер один на рынке. И естественно, Китай заинтересован в том, чтобы вернуть все те деньги, которые были предоставлены в качестве кредитов. По разным источникам эта цифра доходит до 62 миллиардов долларов (это не считая вышеупомянутых 21 миллиарда инвестиций). Поэтому Китай заинтересован в том, чтобы долги были возвращены, а поставки были стабильны.
– В своей статье вы написали, что в тот момент, когда экономические отношения между Венесуэлой и КНР стали развиваться бурно, более 100 тысяч китайцев переехали в Венесуэлу. Сейчас ситуация в Венесуэле с экономической точки зрения фактически катастрофическая. Что происходит с этими китайцами?
– В газете South China Morning Post недавно была статья как раз про китайскую диаспору в Венесуэле. Там указывалась цифра – 400 тысяч человек. Но неизвестно, сколько из них на данный момент там остаются. В статье было указано, что многие китайцы сейчас уехали из Венесуэлы, но точных данных о том, сколько сейчас в этот момент там находятся, нет. Естественно, для Китая это важная проблема. Он заинтересован в том, чтобы со всем китайским населением в Венесуэле было нормально. Но точных цифр я найти не смог, и, мне кажется, их, наверное, и нет.
– После того как Хуан Гуайдо объявил себя президентом Венесуэлы, Москва заявила об открытой поддержке именно Николаса Мадуро как законно избранного президента этой страны. Как реагировал Китай на последние события в Венесуэле?
Мадуро боится, что Китай поддержит оппозицию. Не думаю, что Пекин на это пойдет, но такая вероятность есть
– Китай реагировал, как всегда, довольно спокойно. Очень дипломатично заявлял о том, что Китай придерживается принципа невмешательства во внутренние дела стран. Об этом заявляла и представитель МИД КНР Хуа Чуньин, об этом говорил и представитель Китая на специально созванном США заседании Совета Безопасности ООН, буквально слово в слово о том, что Китай внимательно следит за ситуацией в Венесуэле и призывает все стороны к сдержанности. Это разнится с позицией и поведением России. Николасу Мадуро звонил лично Владимир Путин, и, по рассказам Мадуро, они разговаривали около 20 минут, и он яростно поддерживал президента и говорил, что США плохо себя ведут.
В этом плане китайская позиция довольно спокойная. Как раз в статье я указывал на то, что Пекин не делает ставку на одного человека. Пекин не делает ставку на Мадуро. Это было видно еще после смерти Уго Чавеса, когда они заручились поддержкой другого очень важного и ключевого человека в руководстве страны – Диосдадо Кабейо. И сегодня СМИ писали о том, что еще с 2016 года китайцы проводили неофициальные встречи с оппозицией, в то же время были околоофициальные, когда представители оппозиции звали негосударственные организации в Пекин для обсуждения каких-то вопросов. Но в то же время организация, о которой я писал в статье, она аффилирована с ВСНП, Всекитайским собранием народов представителей – китайским парламентом.
– Можно ли предположить, останутся ли внакладе китайцы, если Николас Мадуро все-таки не удержится у власти?
– Все, конечно, будет зависеть от того, что произойдет. Если элита сегодня в стране договорится и просто чисто символически уберет Мадуро, но останется у власти та элита, которая сейчас есть, в том числе Диосдадо Кабейо, на которого и рассчитывает Пекин, то у Пекина тоже все будет нормально. С другой стороны, если к власти придет оппозиция во главе с Хуаном Гуайдо, можно говорить о том, что у Пекина тоже все будет нормально. Потому что я не думаю, что все эти встречи... И то это только то, о чем мы знаем из сообщений СМИ. Я уверен, что есть что-то, что скрывается за ширмой. В случае прихода к власти Гуайдо тоже можно сказать, что Китай не потеряет гарантий. Единственный случай, при котором потеряет гарантии Китай, – это, наверное, хаос в государстве, какая-то гражданская война. Потому что в этом случае Венесуэла не сможет в тех же объемах поставлять нефть в КНР. Это и будет главной проблемой Китая.
– Я процитирую вашу статью: "Учитывая масштабы долга перед КНР, долги Пекину возвращаются Венесуэлой в первую очередь, из-за чего, в частности, негодовал глава "Роснефти" Игорь Сечин во время визита в Венесуэлу в ноябре прошлого года". Насколько сталкиваются интересы России и Китая в Венесуэле?
– Интересы России и Китая сталкиваются, во-первых, по причине того, что это единственные два государства, обладающие хоть какими-то экономическими мускулами и политической волей для того, чтобы поддерживать режим Мадуро. Соответственно, это, грубо говоря, такая олигополия, два главных таких декодера режима. Естественно, их интересы сталкиваются в том плане, что экономики очень разные. Китай – номер один импортер нефти, Россия – один из главных экспортеров. Для России косвенно, но все-таки важно, чтобы Венесуэла не выбрасывала на мировой рынок очень много нефти. А для Китая противоположно – очень важно, чтобы Венесуэла как раз выбрасывала эту нефть на мировой рынок, что будет способствовать понижению цен на нефть, и будет выполняться договоренность с Китаем. Это, мне кажется, главное, где китайско-российские интересы не совпадают. В том числе есть сообщения в СМИ о том, что когда, например, Венесуэла запускала свой спутник, рассматривался вариант сотрудничества с Россией. Но Китай предложил делать это с помощью их технологий. Тогда тоже был такой небольшой спор, но об этом официально никто не говорил. И вот с Сечиным мы видим еще один пример столкновения интересов.
– Каким образом Пекину удается добиваться того, чтобы долги выплачивались в первую очередь ему? Это связано с объемом этого долга?
– Да, конечно. Объем долга Китаю превышает объем долга России более чем в три раза. Поэтому, мне кажется, именно это главная причина. Вторая причина как раз в том, что Китай очень много инвестирует, в то время как у российской экономики на данный момент нет такой возможности. И мы знаем, что Китай дает знать официальным лицам Венесуэлы, что Китай не полностью доволен тем, как сейчас сотрудничают страны. Не только мы видим, что Китай общается с оппозицией, но и элита Венесуэлы, официальное руководство Венесуэлы тоже видит, что происходит. И они боятся, что Китай поддержит оппозицию. Не думаю, что в Пекине на это пойдут, но такая вероятность есть, – полагает Темур Умаров.
Хуан Гуайдо уже заявил, что хочет "продуктивных и взаимовыгодных отношений" с КНР. Он отметил, что все договоренности, заключенные китайской стороной с правительством Николаса Мадуро, останутся в силе.
